Бетонное счастье

      Говорят, у стен есть уши. Но это неправда, не верьте тому, кто будет так говорить. У этих безжалостных созданий есть глаза и рты, а некоторые даже имеют четко очерченные лица. По ходу своей долгой и скучной жизни они только и занимаются тем, что подслушивают, подсматривают и подговаривают к чему-нибудь необычному. Стоило мне переехать в городскую квартиру, как с первого же шага, как только я закрыл за собой дверь, я ощутил на себе неприветливое прикосновение бетонных глаз.       Незаклеенные обоями белые стены следили за каждый моим шагом, когда я осматривал прихожую, следовали за мной на кухню, потом на балкон, в спальню и ванную. Но стоило мне попытаться поймать этот неуловимый бегающий взор, как он тут же прятался, скрываясь где-то под плинтусом. Сначала я не очень обрадовался таким соседям, но вспоминал сразу свою комнатушку в институтском общежитии, где я делил территорию еще с тремя студентами. Поэтому со временем я даже привык и немного обрадовался, что стены только наблюдают за мной и делают это с минимальным шумом. Лишь изредка я слышал где-то в глубине, как расширяется и сжимается арматура, и раскат странного звука, похожего на покатившийся шар от боулинга, пробирал весь дом. Так стучит сердце дома, ведь он большой, и его «мышца», если можно так назвать, гоняет невидимую кровь гораздо медленнее, чем это происходит в моем слишком активном и таком маленьком организме.       Первым делом я решил не клеить обои, ведь это все равно, что выколоть зрячему глаза, и пускай я постоянно пачкался об штукатурку и покрытый строительной пылью пол, это была небольшая плата за гостеприимство, ведь я ворвался в жизнь этих бетонных стен, не спросив их, быть может, они и не хотели, чтобы здесь кто-то, кроме них, обитал.       По вечерам я часто слышал исходящие из-за стен голоса. Они были разные: иногда это был грубый мужской рявк, иногда смех женщины, а периодически стены кричали, как младенцы, которых не кормили как минимум неделю.       Однажды ко мне наведалась матушка. Она удивилась, что за полгода я так и не сделал ремонт, и предложила услуги наемных рабочих, за что была послана далеко и надолго. Мало того, что я пригласил ее войти в обитель моих бетонных друзей, так она еще и решила изуродовать первозданную красоту, царившую здесь. Когда мать ушла, я погладил стену, за что тут же был испачкан густой белой пылью, и мне показалось, что под моими пальцами она будто завибрировала, до сих пор не понимаю, видение это было или прекрасная реальность.       Мы со стенами прекрасно друг друга понимали. Мы ненавидели сквозняки, насекомых и шумные инструменты. Я часто слышал, как кто-то включает дрель и сверлит дыру в безупречном материале, любая искусственная деформация на котором доставляла ему невыносимую боль. Однако вскоре я выяснил, что стенам не нравятся многие вещи, которые мне были необходимы для поддержания жизни. Они запретили мне готовить, потому что пар опускался на стены и оставлял на бетоне капли воды. Микроволновку, телевизор, чайник тоже пришлось выкинуть: электрическое излучение нервировало моих невольных соседей. От одежды я отказался уже давно, стены ужасно раздражались, когда штукатурка цеплялась за мои рубашки, тем более, им нравилось мое первозданное состояние. Я спокойно принял все эти капризы, ведь я всего лишь человечек, и век мой короток, не то что вечное существование дома.       И вот уже который день я лежу на белом полу, окруженный прекрасными белыми конструкциями, и всматриваюсь в такой далекий от меня потолок, который с каждой минутой становится все выше и выше, все шире и шире, все белее и белее.       «Я так счастлив, что вы у меня есть», — подумал я и закрыл глаза, и мне вторило благодарное молчание.