Личность киборга?

      Тамаре было не привыкать к форс-мажорным ситуациям. Собственно, любой экстрим – это перманентный форс-мажор. Но одно дело подспудно ожидать неприятностей – тогда и ум, и тело мгновенно мобилизуются на решение проблем и преодоление препятствий. Другое дело, когда совершенно внезапно, на абсолютно ровном месте возникает… нет, уже не проблема и не неприятность… БЕДА. Неожиданная и страшная.       Тома подняла голову с груди друга и замерла, глядя на его переставшие жить глаза, и не понимая: что, почему случилось, как дальше быть. Как жить. Рядом оцепенел Тим.       — Я умею делать непрямой массаж сердца и искусственное дыхание. У меня стоит утилита, я имею опыт и могу рассчитать силу воздействия. — Тролль, внезапно осмелев, отодвинул хозяйку и положил руки на грудь человека, не боявшегося сорванных киборгов. Однако замер, не начав стимуляцию сердца – под руками явственно ощутилось сердцебиение. Тим отмер: он тоже услышал работу сердца. Киборги напряженно ждали следующего сокращения, но его не было. Тролль снова поднес руки к груди умирающего, но сердце опять совершило один удар и замерло, зато они почувствовали, что человек сделал вдох. Киборги переглянулись, обмениваясь сообщениями.       Организм Кая вел себя почти как в гибернации: сердцебиение и дыхание замедлилось примерно в шесть раз (12 сокращений и 2 дыхательных движения в минуту). Тролль все же сделал попытку восстановить сердечный ритм и частоту дыхания, но ему это не удалось.       Тамара, узнав, что друг все-таки жив, встряхнулась и взяла на себя руководство киборгами. Прежде всего, нужно было найти укрытие и воду. Можно было устроиться в пещере, не забираясь далеко от входа, либо построить хижину. Они находились сейчас у кромки лесного пояса, то есть на такой высоте, где растут деревья, так что недостатка в материале для строительства хижины и костра не было. Источник воды также обнаружился быстро, киборги нашли его на слух – с гор с журчанием стекал ручеек, проделавший себе ложе в почве.       Изменений в состоянии Кая не было. Нужно было срочно заниматься созданием убежища. Но оба киборга вдруг напряглись, прислушиваясь, и чуть не переходя в боевой режим.       — Человек. Один. – Тим. – Без оружия.       — Тогда зачем боевой режим? – Тома.       — Не понимаю. Странно воспринимается. – Тим. – И Троллю тоже.       — Посмотрим. Ребята, командира пока нет, вам придется самим решать. Но первыми не нападайте! – Тома.       — Понял. – Тим мысленно прикинул диспозицию, которая максимально обеспечивала бы безопасность лежащего без сознания хозяина и девушки, и быстренько скинул указания Троллю. Киборги приготовились.       Через пару минут на полянке появился человек. Замерли все: и те, кто ждали, и тот, кто пришел. Человек остановился на краю поляны, то ли испугавшись, то ли давая себя рассмотреть. Он был удобно экипирован для передвижения по лесу, в руке держал большую палку, на поясе висел нож в ножнах. Другого оружия не было видно и не ощущалось.       Человек молча постоял с полминуты и произнес: «У вас беда. Еще не поздно помочь. Без помощи беда станет горем. Я могу оказать помощь». Оба киборга удивленно взглянули на Тому, почти синхронно сказав: «Девяносто девять процентов!».       — Так не бывает, – добавил Тим.       — Так есть, – спокойно ответил пришедший. – Я никогда не лгу, даже в мыслях. И никогда не меняю решений. Сказанное мной всегда правда. Конечно, я могу ошибаться. Но сейчас я знаю точно: вашего друга и хозяина пока еще можно спасти. – И обратился к девушке: – Скажите вашим киборгам не нападать на меня. Меня не надо бояться. Я чувствую, где киборг, и где человек. У них энергетика отличается. Я даже знаю, что ваши парни разумны. У высокого разум проснулся раньше, несколько лет назад. У второго относительно недавно. На земле лежит ваш друг, с которым вы не любовники. Верьте мне. Я могу и хочу помочь.       Человек указал рукой в сторону Кая: — Посмотрите. У вашего друга был поврежден кожный покров, и в кровь попал яд с листьев дерева, местное название которого сложно произнести, да оно вам и не нужно – все равно человечеству оно пока неизвестно, а я называю анчаром. Где-то должна быть почерневшая ранка, ссадина, царапина. Если в течение двенадцати-четырнадцати часов пострадавший не получит противоядие, смерть будет неизбежна.       Тамара и киборги переглянулись: все трое уже давно заметили почерневшую ссадину на щеке Кая, но лесной человек стоял с противоположной стороны и не мог ее видеть! И девушка решилась: если есть хоть какой-то шанс, его нужно использовать.       — Подойдите, пожалуйста. Ребята вас не тронут. Но будут контролировать, не обижайтесь.       Она взглянула на Тима – он кивнул в ответ.       — Не беспокойтесь, я не спровоцирую агрессию. – Человек достал из рюкзака завернутую в фольгу черную – палочку? кусочек смолы? или что-то иное? – и показал это девушке и киборгам:       — Я могу дать вам это для анализа.       Тим резко выхватил предмет из руки незнакомца, подержал в пальцах, потрогал кончиком языка и передал Троллю, который все повторил. Переглянулись. Тим произнес:       — Идентификация невозможна, однако опасных веществ не обнаружено даже в минимальной концентрации.       Мужчина достал из рюкзака кружку, налил воды, поджег палочку, накапав расплав в воду, перемешал той же палочкой.       — А теперь, дексы, помогайте! Хотя бы четверть этой воды должна попасть в вашего хозяина.       К счастью, глотательный рефлекс у Кая худо-бедно действовал.       Однако никаких изменений не произошло.       — Нужен будильник.       — Что?       — Будильник.       — Какой?       — Не знаю. Для каждого человека, отравленного анчаром, будильник свой. Сознание вашего друга теперь будет спать, пока не услышит какой-то сигнал. Я не знаю, какой. Боюсь, что и вы не знаете. Нужно пробовать все, что придет в голову. Но не сегодня. Противоядие должно разойтись по организму. Завтра начнем. А пока – что ж, прошу в мой дом!       Мужчина уже несколько лет жил в этих горах один, называя себя отшельником. У него были свои таинственные отношения с местной природой, о которых он не рассказывал. Он сам выстроил себе деревянно-каменный дом, вписанный в рельеф гор. К входной двери вели три нерукотворных каменных ступени. Задней стены не было – ее заменяла скала, как и часть боковых. В доме были четыре комнаты, причем в самой большой имелся камин, была и кухня с удобной плитой – отшельник не чурался комфорта. Две комнаты назывались весьма оригинально для отшельнического дома: гостевые. В них и поселились Тома, Кай и киборги.       Кай был жив. Противоядие включило физическое тело, восстановило работу сердца и дыхательной системы, но разум… разум либо спал, либо умер. Тело дышало, моргало, мочилось, испражнялось. Но убедить это тело хотя бы глотать было крайне затруднительно. Требовалась масса усилий и терпения, чтобы напоить и накормить его.       Кормлением занималась, в основном, Тамара. Проведение гигиенических процедур очень облегчала физическая сила киборга. На кормление и гигиену уходило несколько часов. Еще часа 2-3 в день ребята делали Каю массаж и пассивную гимнастику, чтобы хоть как-то поддерживать мышцы в тонусе. В остальное время Кай расслабленно полулежал в некоем подобии кресла, которое соорудил для него Тим. Тело свешивалось набок, нижняя губа отвисала, из угла рта на подложенный мох ползла струйка слюны. Глаза иногда были открыты, иногда закрыты. Больше никакой разницы между сном и бодрствованием.       Тома и Тим жили как на автопилоте. Слез не было. Страха не было. Ничего не было. Была пустота. Были необходимые дела. Вечерами, уложив Кая – спать? просто лежать? – ребята садились на каменную ступеньку перед жилищем и подолгу сидели молча, взявшись за руки и прижавшись друг к другу. Оба перерыли свою память – и органическую, и кибернетическую, но не нашли никаких подсказок.       Тролль помогал, когда его звали, но совершенно неожиданно они сдружились с отшельником, и то и дело куда-то уходили: иногда на несколько часов, иногда на несколько дней.       Отшельник сказал, что «надо разбудить» и что «у каждого свой будильник». Что могло разбудить разум Кая? Они перепробовали все: звали, уговаривали, кричали ему, шептали. Направляли зеркальцем в глаза солнечные блики. Пытались воздействовать физически – Тома, сжав зубы, хлестала его по щекам, по ладоням. Тим сразу отказался это делать: «Вдруг поломаю». И наоборот, ласкала, гладила, пробовала целовать, даже попыталась возбудить, совершенно безуспешно, конечно же.       Порой думала: «Тим так спокоен. Все-таки – киборг. Не чувствует так, как человек. Ему хорошо, так легче». Однажды сидела на крыльце, думая о том, что надо сходить нарвать мяты для Кая в огородике за домом, где скала заканчивается, и взгляд устремляется в бесконечный полет в долину. Мимо, все с таким же спокойным выражением лица, прошел Тим, пронес в дом родниковую воду. Тома встала, пошла вдоль дома… И резко остановилась, бросив нечаянный взгляд в окно. Закатное солнце освещало комнату, в которой полулежал Кай. Перед ним, спиной к окну стоял киборг. Опущенная голова, поникшие плечи, обвисшие руки… Поза была такой выразительной, что не нужно было видеть лица, чтобы понять: горе. Огромное. Бесконечное.       Высоченный киборг вдруг медленно встал на одно колено. Потом согнул и другое. Постоял на коленях. Сложился назад, сев на пятки. Сложился вперед. Как будто упала вниз буква «Z». Положил лицо на безвольную руку Кая.       «Киборг… – Пришла привычная мысль, – Как собака, бедняжка». И вдруг нахлынуло: «Киборг! Я идиотка, тупица! Его горе не меньше моего, больше: Кай для него вся жизнь, хозяин, отец, друг – ВСЁ. И этот мальчик находит в своей киборговой душе силы беречь меня и поддерживать, всегда быть с виду спокойным, всегда под рукой. Киборг… Тимочка… Бедный мальчик!»       Тома вернулась на крыльцо, дождалась, когда Тим выйдет и сядет рядом. Обняла. «Справимся, Тимка! Разбудим, пусть не сегодня, но завтра, послезавтра, через неделю – разбудим! Раз есть будильник для каждого – мы найдем и для Кая.» Тим вдруг резко прижался к ней: «Тома, зачем я разумный? Я хочу быть нормальным! Я бы все равно помогал, только не чувствовал бы так». Он выпрямился: «Тебе, наверное, нужно будет уехать. Ты не беспокойся. Я буду тут, с ним. Я уже все умею, как надо ухаживать. Сколько надо, столько и буду. Даже несколько лет». Тамара погладила его по плечу, думая: «Несколько лет. Несколько лет для этого мальчика – огромный срок. Несколько лет Кай будет так лежать, и ничего невозможно будет сделать… Это не может продолжаться “несколько лет”. Или – может?»       Шли дни. Ничего не менялось.       В голове у Тамары беспрестанно стучали тупыми топорами мысли: «всё», «ничего», «совсем» – не уточняя, что именно, но это было понятно безо всяких уточнений. Приходила дурацкая мысль: «Не успеет вернуться к свадьбе, Клэр расстроится». Темный ком в груди рос, становился все плотнее, дышать было уже почти невозможно, напряженный стук трудно работающего сердца, казалось, был слышен вовне. Она терпела, боролась. Говорила себе: «сейчас – Кай, только Кай, не до себя, с собой – потом, когда Кай…». Но эти «потом» и «когда» терялись, расплывались в какой-то мути. Она пыталась дышать ртом, усилием расширяя и сжимая легкие, но это не приносило облегчения. И наконец ощущения в груди стали настолько нестерпимыми, что жить с ними было уже невозможно, нужно было что-то сделать, как-то избавиться от этого кома, этой черноты.       Не отдавая себе отчета в том, что она делает, Тамара встала с камня, обошла хижину. Она не видела ничего вокруг себя, не обращала внимания на то, что киборг бесшумно шел в полушаге за ней, готовый принять на себя любую опасность и предотвратить любой риск для девушки, которая и раньше была для него важна, а сейчас стала единственной опорой и для него, и для хозяина. Девушка вышла на край утеса, невидяще уставилась вдаль, а потом вдруг схватилась руками за голову и закричала. Громкое, отчаянное, безнадежное «ААААААААА!!! ААААААААААА!!!!!! ААААААААААААААААААААААААА!!! ААААААА!! АААА!» уносилось с утеса в далекое небо, а вместе с ним уносился из груди темный ком, так мешающий дышать, и туманная муть в голове понемногу прояснялась.       Тамара замолчала, повернулась, ткнулась лицом в грудь киборга и пошатнулась от неожиданности. Он обнял девушку. Немного постоял так, прислушиваясь к ее состоянию. Потом поднял на руки и понес вокруг хижины.       А… на пороге хижины стоял босой и расхристанный Кай, придерживаясь за дверной косяк и растерянно оглядываясь. «Кто так кричал? Что случилось?»       Как оказалось, и у киборгов нервы не железные. Нет, Тому он не уронил. Просто сел на корточки – что-то непонятно было с ногами: то ли имплантаты отказали, то ли, наоборот, сработали, но на обездвиживание – только стоять стало как-то ненадежно, а на руках хозяйка. Правда, эта самая хозяйка, только что свисавшая тряпочкой, вдруг резко извернулась, выскользнула из рук, взлетела по каменным ступеням к дверям, вскрикнув «БУДИЛЬНИК» (от чего у Кая стал еще более ошарашенный вид) и обхватила Кая руками.       Вышедшим из леса отшельнику и Троллю запомнилась картина: на земле сидит с вытаращенными глазами плюхнувшийся с корточек на попу атлет, а на крыльце маленькая женщина, дрожа крупной дрожью и всхлипывая, обнимает худощавого мужчину с растрепанными волосами, комком влажного мха под подбородком, босого, полуголого, со сползающим с него пледом.       Отшельник был прав: для каждого уснувшего разума, отравленного ядом страшного дерева, был свой будильник. Для Кая им оказался крик подруги. Что было бы, не закричи Тома, друзья решили не обсуждать, и предпочли бы не думать, хотя и у Тамары, и у Кая эти мысли пытались крутиться в голове, но были жестоко подавляемы. Тиму же и так все было ясно: нужно было бы жить рядом с хозяином и продолжать ухаживать за ним. Заглядывать в перспективу киборг еще не научился, зато хорошо умел был верным и преданным другом. Впрочем, ему было у кого учиться!       Спустя четыре дня, которые потребовались, чтобы Кай в достаточной мере пришел в себя, компания пустилась в обратный путь, вниз в долину. Тролль остался. Ему было хорошо со своим новым человеком, а человеку явно пришелся по душе киборг. На всякий случай отшельник записал, а Троллю велели запомнить в обе системы все контакты людей и адрес канала связи киборга – мало ли что может случиться или понадобиться… Кроме того, команда увозила с собой данные об ядовитом «анчаре» и противоядии от него – очень скоро базы данных о планете и ПО для киборгов будут содержать эту информацию.       Найти два попутных корабля до дома – всего лишь с одной пересадкой! – удалось довольно быстро. Так что Кай вернулся домой задолго до назначенной даты свадьбы.       Тома напрасно беспокоилась: он не опоздал.