Они уползли?

Мало кого может сказать, что его оставили равнодушным герои книги Дж.Р.Р. Толкина о хоббите Бильбо Бэггинсе (особенно после того, как они обрели плоть и кровь в киносаге Питера Джексона). Шумная компания обаятельных и бесстрашных гномов успела не только вернуть дом, но и завоевать души и сердца многочисленных фанатов. А трагическая судьба Подгорного короля и его юных племянников и вовсе ввергала в отчаяние и взывала к отмщению восстановлению справедливости душевного равновесия. Неудивительно, что как грибы после дождя стали появляться фанфики (фанарты, клипы и т.д.) с альтернативной концовкой, в которых полюбившиеся персонажи умудрялись выжить и оправиться от страшных ран, а то и вовсе вернуться с того света. Строгие приверженцы канона взирают на все эти AU-варианты в лучшем случае с недоумением, в худшем — с осуждением, полагая их искажением Арды авторского замысла. Однако, что можно со стопроцентной уверенностью назвать каноном? Опубликованное произведение? Тогда как мы должны воспринимать правки, внесенные в текст «Хоббита» уже после первоначального издания 21 сентября 1937 года, заменившие вежливого и верного своему слову милягу-Голлума, готового отдать Бильбо выигранное им кольцо и сопроводившего его к выходу из гоблинских пещер, на известный нам вариант («Вор! Вор! Бэггинссс! Ненависсстный, ненависсстный, навсссегда!») Может быть, ориентироваться на более поздний вариант? Но в таком случае, мы тоже сталкиваемся с противоречиями, например, в месторасположении гномьего поселения Долгобородов (Залов Торина) в Синих Горах. В приложении Приложение А к «Властелину Колец»: «Народ Дурина» говорится, что Траин с Торином поселились на восточной стороне Синих Гор «beyond the Lune» т.е. за рекой (или заливом) Лун. Но в «Истории Хоббита» Джона Д. Рэтлиффа упоминаются дополнительные материалы, представляющие подробную раскладку деталей первого путешествия Бильбо день за днём, начиная с его встречи с гномами у трактира в Байуотере до их прибытия в Ривенделл, где в частности указывается, что путешественники «... провели ночь в Гостеприимном Трактире, на пересечении Северного пути и Восточного тракта (на Хоббитонской стороне Фрогмортона). Трактир получил это название, поскольку там часто останавливались путешествующие через Шир, особенно гномы, направляющиеся в Залы Торина в изгнании, располагающиеся на западной стороне Синих Гор (в южной их части, в Харлиндоне). («1. April 28. Spend night at the All-welcome Inn, at junction of the Northway and East Road (on Hobbiton side of Frogmorton). So-called because much used by travelers through the Shire, especially by dwarves on the way to Thorin’s home in exile, which was in the west-side of the Blue mountains (southern part, in Harlindon)».) Если учесть, что упомянутый текст относится периоду, который Рейтлифф назвал Пятой Фазой (работы над текстом «Хоббита») и был написан около 1960 г., т.е. примерно на 6 лет позже, чем «Поход на Эребор» и соответствующее приложение к ВК (1954 г.), то возникает вопрос — какой же из источников заслуживает большего доверия? Официально опубликованное произведение со всеми приложениями, в которые автор, возможно, просто не стал вносить дальнейшие, не имеющие существенного значения, правки или более поздние рабочие материалы, являющиеся результатом тщательной проработки изначальной концепции. Дополнительную трудность составляет то, что глубокоуважаемый профессор создавал свою вселенную отнюдь не в строгом хронологическом порядке, а фрагментарным образом, притом нередко дополняя, расширяя и внося изменения в первоначальный замысел, что находит отражение в рукописных и машинописных манускриптах. Чего стоит, к примеру, ветвь древа Дурина, перечисляющая предков Торина. Дав им имена, Толкин назвал его отца Траином, а деда — Трором. Позже, устами Беорна он (возможно, просто по рассеянности) называет Торина «сыном Трора, сына Траина» («...if it is true that you are Thorin (son of Thror, son of Thrain, I believe)...» и впоследствии меняет концепцию во всем тексте, включая надписи на карте. А затем, уже перед самой публикацией, снова возвращается к первоначальному варианту, исправив практически все спорные моменты, за исключением карты, на которой Траин так и остается названным Подгорным королем, каковым он в действительности не являлся. И лишь намного позже Толкину удается разрешить возникшие противоречия, введя некоего общего, более древнего предка — Траина Первого. Так давайте обратимся к черновым вариантам рукописи «Хоббита», благосклонно оставляющих в живых Торина, а также Фили и Кили, и поразмышляем о том, насколько подобный исход имеет право на существование. Итак, изначально сказка про маленького хоббита была в меньшей степени посвящена проблемам морально-нравственного выбора, а сам Бильбо Бэггинс играл гораздо куда более значительную роль. Финал истории в ту пору был «апофеозом для Бильбо, хоббита, который превратился из обычного малого, „пыхтящего и подпрыгивающего на пороге“, в путешественника, не имевшего особого желания покидать привычную обстановку, а затем в удачливого воина (сразившего дюжины ужасных пауков), вполне профессионального взломщика (неделями скрывающегося от эльфов в их собственном дворце), предприимчивого и изобретательного (чей план помог вытащить друзей из темниц и позволил им продолжить путь); и который под конец стал единственным, кто смог выполнить оказавшееся не по плечу никакому могучему герою. В свете этого слова Бладортина (позже получившего имя Гэндальфа) из первой главы приобретают ироничный оттенок: «<нужен> могучий богатырь или герой. Я пытался найти такого, но пришлось остановиться (прошу прощения, но уверен, ты поймешь — убийство драконов вряд ли является твоей специальностью) — пришлось остановиться на Бильбо». Маленький взломщик не просто проникает в логово дракона и приносит компании гномов золотую чашу, он возвращается снова и снова, похищая в том числе «предшественник Аркенстона» — драгоценный камень Гириона, а затем, когда дракон, утомленный атакой на Озерный город засыпает, убивает его во сне, поразив в обнаруженное ранее незащищенное место на брюхе. В награду Бильбо получает обещанную ему гномами награду — тот самый самоцвет Гириона «белый камень с множеством граней, сверкающий подобных отражению солнца в воде, или снегу, переливающемуся в лучах звезд, или серебру в пламени очага, или дождю в лунном свете («like a globe with myriad facets shining like water in the sun, like snow in starlight [> under stars] like silver in firelight, like rain on the moon. [< Shining like silver in firelight, like water in the sun, like snow under stars, like rain upon the moon (like Sirius upon Earth).]».) Что примечательно, камень имеет странно-притягательную силу и те, кто его видит испытывают желание его заполучить, но здесь, в первоначальном варианте именно Бильбо, а не предводитель гномов попадает под его влияние. Гномы же напротив, представлены как единственные, имеющие иммунитет против пагубного влияния сокровищ, в отличие от людей и эльфов. Последние предстают в наиболее невыгодном свете, так как, услышав о смерти дракона, их король (Трандуил в «Хоббите» не называется по имени) решает заявить претензии на ставшее бесхозным гномье золото и осаждает Гору. Более того, люди и эльфы нападают на гномов, отправившихся ловить убежавших пони, ранят и захватывают в плен Фили и преследуют Кили, а также отстреливают воронов, приносящих гномам провизию. После гибели Смауга Бильбо отправляется в обратный путь, а грандиозная битва происходит не в долине возле Эребора, но в долине Андуина между лесными эльфами, людьми, живущими в долине, медведями под предводительством Беорна и гоблинами с варгами из Мглистых Гор, желающими отомстить за смерть Верховного Гоблина. Никто из гномов, естественно, в ней участия не принимает, а Бильбо, после того, как путь через горы оказывается свободным в результате победы над силами зла, возвращается домой с золотым обеденным сервизом и самоцветом Гириона, где запирает его в сейф и каждый день любуется на него. И лишь в глубокой старости решает вернуть камень (не правда ли, явная параллель с кольцом?) Полный хэппи-энд, не так ли? Но эта концепция продержалась недолго. В последующем черновом варианте почетная роль сокрушителя дракона передается новому герою — Барду. (Что интересно, вначале его жизнь обрывалась через несколько абзацев: «...так пришел конец Смаугу, и Эсгароту, и Барду», но Толкин решил все же спасти героя и изменил фразу на «...но не Барду» («Before proceeding any further, however, Tolkien thought better of it and changed the line ‘And that was the end of Smaug and Esgaroth and Bard’ to ‘...the end of Smaug and Esgaroth but not of Bard’»). Именно Бард становится тем, кто единственный может законно требовать от гномов компенсацию (как наследник Гириона, правителя Дейла, чье имущество было присвоено Смаугом, и как убийца дракона, освободивший гору для гномов). Еще одним интересным моментом является то, что гномы в черновой версии отказывались удовлетворить ультиматум союзной армии людей и эльфов не из-за гномьего упрямства и алчности, а как раз напротив — из нежелания подвергать и так недружелюбно настроенных соседей опасному влиянию сокровищ, зная не по наслышке о действии драконьей болезни. («...because dwarves understood better than all others the power of the greed of gold and fear therefore more certainly to it».) Опасения их были небезосновательны — люди, распаленные жаждой золота требовали отмщения, а король эльфов в открытую признавал намерение захватить любые сокровища, которые гномы попытались бы перевезти через его владения. Неудивительно, что Бладортин (Гэндальф) говорит ему: «Твои поступки обличают тебя» («His behavior prompts Gandalf to remark ‘Your own acts condemn you,’»). Примирению способствует Бильбо, передающий Барду самоцвет Гириона как свою долю сокровищ. Торин же сожалеет о передаче камня, но скорее потому, что тот был предназначен в оплату услуг хоббита, который, в результате, остался без награды. Гномы настаивают, чтобы Бильбо выбрал себе что-то еще помимо камня, и в конце концов он поддается на уговоры и берет золотые столовые приборы и серебряный чайник вместо сокровищ, переданных для людей и эльфов, «хоть они (последние) и не заслуживают того» по словам автора («though they may not deserve it»), в частности тот же король эльфов активно препятствует заключению мира и отговаривает Барда принять предложение хоббита. Впрочем, в последующей битве в долине Андуина король эльфов вполне реабилитируется, сражаясь вместе с людьми и медведями против гоблинов и варгов. Гномы в битве по-прежнему не участвуют. Лишь позднее Толкин переносит ее к подножию Эребора, добавив к числу участников пятьсот гномов под предводительством Даина. В течении определенного времени, тем не менее, он не мог определиться с количеством задействованных сторон. Фактически в Битве Пяти Воинств по плану должны были принимать участие эльфы, гномы, орлы, люди, медведи, гоблины и волки (варги). Позже Толкин уточнит, что под пятью армиями имелись в виду эльфы, гномы, люди, гоблины и варги. Участие же орлов и Беорна было значительным, но не настолько, чтобы считать их воинством. Рэтлифф предполагает, что первоначально название битвы произошло скорее от наименования союза, противостоящего злым силам, а под «гномами» могли подразумеваться вначале как отряд Торина, так и гномы Даина. Фактически, именно с появлением в повествовании Даина (как потенциального наследника трона под Горой), а также мотивов драконьего безумия, овладевшего Торином (согласитесь, трудно было бы представить в первоначальном варианте, где гномы добровольно вручают Бильбо драгоценность в качестве награды, обещание сбросить его со скалы за передачу камня Барду), тучи над подгорным королем сгущаются. Самоцвет Гириона становится Аркенстоном — исконным гномьим достоянием, найденным ими в недрах горы и ими же ограненным. Торин грозит расправой любому, кто осмелится его присвоить. А стремление Бильбо примирить враждующие стороны оборачивается предательством. Общая серьезность и некоторая мрачность, которую приобретает произведение подготавливает нас к тому, что очнувшийся после битвы Бильбо видит, войдя в палатку к Торину. Героическое участие в битве имеет свою цену: король под Горой смертельно ранен и успевает лишь попрощаться и примириться с взломщиком. Однако, Фили и Кили по-прежнему живы. Приняв в награду пару скромных сундучков с золотом и серебром и раздав подарки, Бильбо прощается со своими друзьями: «Прощай, Двалин, — сказал он, — Прощайте Фили и Кили, прощайте Дори и Нори, и Оин и Глоин, и Бифур, Бофур и Бомбур. — И повернувшись к горе: — Прощай, король Торин Дубощит». («‘Farewell Dwalin’ he said ‘and Farewell Fili & Kili, and Farewell Dori and Nori, and Oin and Gloin, and Bifur & Bofur and Bombur’ he said. And turning towards the mountain ‘Fairwell king Thorin Oakenshield.’»). Таким образом, первоначально Фили и Кили не погибли, сражаясь бок о бок со своим тогда еще не дядей, но двоюродным дедом (точнее они были представлены Торином как сыновья сына дочери моего отца (‘sons of my father’s daughter’s son’ was changed to ‘sons of my father’s daughter’). И лишь перед публикацией (предположительно осенью 1936 года) в уже завершенную рукопись были внесены правки, гласящие, что из двенадцати спутников Торина осталось десять. Фили и Кили пали, прикрывая его своими телами, поскольку он приходился им дядей. («Of the twelve companions of Thorin ten remained. Fili and Kili had fallen defending him with shield and body, for he was their mother’s elder brother»). Как предполагает Рэтлифф, читатели, которым Толкин показывал первоначальный вариант истории, были смущены тем фактом, что наследником Торина стал Даин, а не его (внучатые) племянники. Это не вызовет удивления, если мы вспомним, что наследование у гномов шло в соответствии с патриархальной традицией — по мужской линии (а Фили и Кили были наследниками по линии женской). Вдобавок, как напоминает автор «Истории Хоббита» в период, предшествовавший феодализму, нередко случалось, что ближайший взрослый родственник по мужской линии (брат, дядя, племянник) мог наследовать вперед сына, если тот, к примеру, не достиг нужного возраста. Даин же, будучи закаленным в боях воином и разумным правителем как нельзя лучше подходил на роль будущего короля. Таким образом, можно предположить, что устроив Фили и Кили героическую гибель, Толкин всего лишь «устранил» лишних претендентов на трон, дабы не вызывать недоумения у читателей. Является ли это более весомым поводом, чем любовь к персонажам, побуждающая читателей и зрителей возвращать любимых героев к жизни? Вряд ли кто-то может дать однозначный ответ. Однако, мы полагаем, что во множественных вселенных, к которым в том числе принадлежат и черновые варианты «Хоббита», равно как и киноверсия Питера Джексона, найдется место для всех наших фантазий, да будут они не менее благосклонны к героям, чем авторский замысел, породивший их на свет.