С примечанием "Асоциальный"

      "Ты идешь, спешишь, но куда? Зачем?" - эта мысль вращалась, как какая-то глупая детская карусель, вызывая тошноту. Элизабет Купер слушала музыку, плюнув на все предупреждения о том, что: "Слишком громкий звук может испортить ее слух, здоровья, уши..." может, что-то ещё. Пусть так, но пока музыка продолжает заглушать ее мысли, которые грозились взорвать голову изнутри. Она уже чувствовала давление где-то в висках, затылке.       Бетти пыталась собрать мысли в кучу, рассортировать. Это же как с одеждой: чем лучше и аккуратнее ты ее разложишь, тем больше сможешь уместить, а блондинке крайне необходимо было место. Вопреки всем стараниям, мысли, как назло, становились больше, объёмнее, сплетались в один плотный клубок.       Она честно пыталась решить это уравнение, медленно, разбивая на маленькие шашки, исследуя каждую, даже глупую зацепку, каждую деталь, лишь бы не сбиться, не упустить нечто важное, не проглядеть, в то время как кто-то пытается добавить новых и новых цифр, букв, знаков в этот пример, при этом каждый раз всё тщательно перемешивал, зная, что она никогда не была сильна в математике, издеваясь над девушкой.       Бетти казалось, что чем больше она решала проблем, тем больше их становилось, раздваивалось, утраивалось, как головы в каком-то старом, надуманном мифе про драконов. Ей срочно требовались силы, которые надо искать не где-то там, в лесу, зарытыми на сорок метров в землю, обмотанными в полиэтилен, а в себе, тщательно роя ямы поперек, не всегда удачно, находя и выкапывая пропасти.       Было в Ривердейле что-то темное, поглощающее, что-то, что медленно пробиралось между всеми или, может быть, поселилось тут уже давно, тщательно скрывая себя и свои мотивы, кромешную, беспроглядную тьму, что хранились в самом его сердце. И, когда свет не пробивается снаружи, он прячется внутри, может там в светлые дни накопилось хоть что-то, ведь может быть.       Вопросы, решения, мысли. Даже сон не дарил обычного покоя и забвения. Везде бессмысленные погони и не найденные ответы. Как же хотелось послать всех, крикнуть настолько сильно, чтобы они раз и навсегда покинули ее. Но Купер знала: рано или поздно все вопросы с соответствующими им ответами выстроятся в идеальную схему, невероятно логичную от начала до конца. Но пока, они просто грозятся разрушить всю чертову систему изнутри. Система может работать сверхурочно, но как долго?        Неожиданно даже для самой себя, Бетти сорвалась с места, побежала так, будто пыталась убежать от самой себя. Надеясь, что закрыв глаза, она сможет забыть, раствориться в опасном течении местной реки и просто легко погружаться на дно.       Она знала только одно место, где бы хотела быть. Рядом с тем, кто никогда не выделял ее достоинства, никогда не акцентировал внимание на её недостатках, просто был с ней, помогал решать проблемы, бороться с недостатками теорий, соглашался с глупыми идеями. Она никогда не знала, почему именно он, никогда не искала его. Он сам приходил или исчезал из ее жизни.       Девушка почувствовала, как на ее волосы упала первая капля, за которой последовала вторая и третья. Купер подняла голову вверх, подставляя лицо под прохладный дождь, охлаждая тело и отрезвляя разум, наслаждаясь небесной влаге. Идеально уложенные волосы быстро намокли, тушь растеклась по лицу, портя "идеально правильное", как говорит ее мать, личико. Вдали виднелась неоновая вывеска, на которой большими буквами было написана: "Pop's". Опустив голову, и накинув капюшон кофты, Бетти медленно передвигая ногами потопала вперед, не ища укрытие, но из тех соображений, что было бы правильнее где-то переждать дождь, там, где тепло, сухо и безопасно.       Толкнув дверь плечом, и зайдя внутрь маленького кафе, блондинка стряхнула не успевшие впитаться в одежду капли. Посетителей было совсем не много. Внимательно осмотрев зал на наличие знакомых лиц, попутно снимая промокшую насквозь толстовку, ее взгляд наткнулся на знакомую черную шапку. С виду обычная, в этом мире для Купер существовала только одна такая, и Бетти было плевать, если этих шапок выпускали тысячу чертову раз, тысячными тиражами.       Робко, считая в голове каждый свой шаг, блондинка, шаркая мокрыми джинсами, продвигалась к ней.Когда девушка поравнялась с нужным столиком, ей показалось, что прошла целая вечность. За столом, уткнувшись в экран ноута, сидел её друг - Джагхед Джонс. Судя по открытой иконке корректировки текста (нужная вещь, когда вдохновение дышит тебе в спину) парень пытался продолжить свой, несомненно в будущем гениальный, роман.       Стоя за спиной Джонса, девушка тихо наблюдала за ним, не смелясь помешать ему, но, не вовремя начавшийся кашель, все же привлёк внимание темноволосого. Джагхед с недовольством на лице, несколько резко от неожданности, повернул голову, чтобы посмотреть, кто решил помешать ему, когда вот-вот что-то начало получатся. Его перебили в тот самый момент, когда юноша пытался словами передать такое напряжение, чтобы читавший это, замер, забыв, как дышать, как думать, почувствовал тот самый холод, который бежит по телу, по венам к артериям и назад, заставляя дрожать все нервные окончания. Чтобы всё это с примесью жгучего интереса смешивалось в идеальную картину, многогранную и самодостаточную. Джонс хотел высказать много "хороших" слов тому, кто помешал сему действию, но, увидев Купер, лишь слегка удивился столь позднему её появлению, а уголки его губ невольно дёрнулись в лёгкой улыбке. Только когда Бетти была рядом, внутри Джагхеда загорался теплый огонек, только с ней он смеялся, искренне, громко, без его привычных спутников в виде глубоко черного сарказма и иронии.       — Не хочешь посидеть в моей компании? - после слишком долгой паузы впохватился юноша, - Не могу предложить приятную компанию, но вот теплого чая у Попса достаточно, - попытался он разредить повисшее молчание.       Бетти едва заметного кивнула и нежно улыбнулась. Джаг слегка неуклюже поднялся и пропустил девушку к окну. Они всегда сидели рядом и никогда даже не поднималось вопроса на этот счет, ведь она ни разу не села напротив, а он ни разу и не предлагал.       Придвинувшись максимально к окну и ожидая, пока Джагхед присоединится к ней, она взглянула в темноту улиц, в холод, и мрак, пытаясь найти свой дом, где находились мать с отцом, которые уже, наверное, в сотый раз обзванивают участок, морг, и больницы, время едва перевалило за восемь вечера. Девушка надеялась, что мама не додумается искать ее здесь.       Она не сразу заметила, что Джаг вернулся и щелкает пальцами прямо перед ее носом, пытаясь вернуть в реальность. Джонс нежно улыбался ей, и Бетти никогда не могла не улыбнуться в ответ, пусть в ее глазах плескалась тихая грусть.       — Я заказал тебе теплый чай, ведь твой любимый молочный коктейль тебя вряд ли согреет.        - Спасибо, - тихо сказала девушка. Горло начинало болеть, а голос принял болезненную хрипоцу, - Я тебе очень благодарна.       — Знаешь, что! Если ты заболеешь, некому будет прерывать мои вечерние попытки писательства, — Джаг глубоко вздохнул, — Давай, двигайся ко мне, я тут уже давно и мне кажется, поднакопил тепла от этого местечка.       На щеках Купер появился лёгкий румянец. Бетти прижалась к нему, и Джаг положил руку ей за спину прижимая к себе ближе. Блондинка смотрела на него снизу вверх, на то, как парень сдвигает брови, пытаясь сосредоточиться, как смотрит на нее и на его лице расцветает нежная улыбка. Ей кажется, что это он, специально вызвал дождь, чтобы сейчас обнимать ее, но за эту улыбку, за тепло, что дарит ей близость с Джонсом, она готова была сто раз промокать и сто раз так согреваться только в его объятьях.       — Да, ты настолько часто сидишь здесь, что, мне кажется, что Поп уже готов ввести в меню напиток “Асоциальный псих-писатель”, где будет столько кофеина, сколько может выдержать человеческий организм за раз, и все ради тебя и твоей не пропадающей никак отсюда личности, — почувствовав успокаивающей тепло тела Джагхеда, она сильнее прижалась к нему, положив голову ему на плечо.       Бетти смотрела на него и удивлялась его не кричащей, удивительно скрытной красоте, из разряда чего-то таинственного, темного, такого, что вызывает всплеск интереса у всех, одновременно пугая своей утонченной мрачностью. Но у нее Джаг вызывал отнюдь не такие эмоции, а что-то глубже, сильнее, не такое простое, чтобы она могла обозначить его таким простым словом, как “интерес”. Она прониклась этим чувством до самых костей, и казалось, без него их сводило, выворачивало наизнанку.       — Мне кажется, я уже чувствую дырку в своей башке, хотя я не говорю, что она единственная. — Джагхед сверкнул привычной ухмылкой, заметив ее внимание к своей персоне. Щеки девушки стали еще розовее, и это не могло не забавлять юношу. Такая неприкрытая скромность - единственное, что могло его так рассмешить и заставить влюбляться одновременно. Стараясь спрятаться от его взгляда, Купер уткнулась носом в изгиб его шеи, вдыхая родной запах, щекоча кожу своим дыханием, чувствуя, как парень еле сдерживается, чтобы не засмеяться искренним, ничем не сдерживаемым смехом. Блондинка притворно надулась, разрывая объятия, но Джонс мягко схватил ее за руку, возвращая Бетти назад:       — Не уходи, хорошо? Я больше не буду, — повисло напряженное молчание. Их взгляды соединились и двое тонули в глазах друг друга, — Рядом с тобой писать лучше, чем без тебя, - осевшим голосом прошептал Джонс, - И поверь, ты первая и последняя, кому я так говорю, - испустив короткий смешок и по-доброму улыбнувшись он продолжил, - Я же хочу получить напиток от Попса с примечанием “Асоциальный”, это, знаешь ли, придает шарма.       Самое нужное, что Бетти хотела услышать, она услышала. Здесь, в кафе “У Попса ”, ведь вместе лучше, чем по одному.