Обоюдоострое

— Выпьем же за то, чтобы мы, наконец, выяснили, что затевает твой братец-мудак, — Деймон отсалютовал стаканом и опрокинул напиток в себя, почти не поморщившись. У Элайджи едва заметно дёрнулись уголки губ, а потом он последовал примеру и залпом выпил свой бурбон. Деймон одобрительно прищурился и сделал бармену знак повторить. Когда тот взял в руки бутылку и потянулся за стаканами, чтобы их наполнить, Сальваторе просто изъял бурбон и взглядом отправил парня подальше — обслуживать других посетителей. — Осторожнее в выражениях, — попросил Элайджа, но только идиот посчитал бы эти слова настоящей просьбой. Деймон фыркнул и быстро налил им по новой порции, поставил почти полную бутылку поближе к себе. — Констатация факта и ничего больше, мистер Древний. Мы охотимся за Клаусом не первую неделю, исколесили все штаты за это время, но до сих пор ни на йоту не приблизились к решению нашей маленькой проблемы. И кто он после этого? — Деймон вновь залпом осушил свой стакан и слегка скривился, проведя языком по губам. Элайджа промолчал, и Деймон усмехнулся. Они действительно чуть больше месяца пытались отследить Клауса, чтобы узнать, что тот планирует делать. Когда Клаус понял, что Бонни не может, действительно не может вернуть ему тело, он в облике Тайлера принялся искать другую ведьму. "Не понимаю, почему он не хочет оставить всё так, как есть?" — спросил тогда Деймон, и Элайджа пожал плечами. "Мы несколько консервативны", — ответил он серьёзно. Они не могли позволить Клаусу вернуть тело, но и позволить ему и дальше занимать тело Тайлера тоже не было возможным. Оставалось одно — узнать, когда Клаус найдёт того, кто прочитает нужное заклинание, и вынудить эту ведьму слегка скорректировать ритуал. Именно поэтому Деймон и Элайджа преследовали Клауса, то теряя его из виду, то снова находя, и этим вечером след привёл их в небольшой город на севере Аризоны, в дрянной мотель и этот не менее дрянной бар. Деймон покачал головой: Элайджа в своём неизменном, безупречно выглаженном костюме и белоснежной рубашке выглядел немного дико среди нетрезвых и дёшево одетых людей. Элайджа не вписывался в атмосферу, выбивался из неё, как лишний элемент. Деймона это забавляло. Его собственная кожаная куртка была куда менее приметной. — После этого он всё ещё мой брат, Деймон, — мягко ответил Элайджа на вопрос, о котором Сальваторе уже успел позабыть. — И я хочу помочь ему. Уж ты-то должен меня понимать, не правда ли? Деймон понимал. Прекрасно понимал. Он фыркнул, состроил недовольную физиономию и отхлебнул бурбон прямо из бутылки. Элайджа с непроницаемым лицом наблюдал за ним, так и не притронувшись к своему стакану. Деймон вскинул брови: — Хочешь уйти? — Да, — последовал короткий ответ, и по короткому взгляду, брошенному Древним, Деймон понял, о чём тот думает. Облизав пересохшие губы, он кивнул и, не расставаясь с бутылкой, направился к выходу. В номере они оказались быстро. Стоило Деймону захлопнуть дверь, как Элайджа прижал его к ней, резко вздёргивая вверх обе его руки и придерживая их за запястья. Бутылка с глухим стуком упала на старый ковёр, наверняка помнивший ещё войну за независимость, но не разбилась. Впрочем, мысли о бурбоне выветрились из головы Деймона, когда Элайджа поцеловал его, без малейшей нежности прижавшись губами. Деймон прикрыл глаза и приоткрыл рот, позволяя чужому языку проникнуть внутрь. Это был далеко не первый их секс, так что оба знали, кому и как нравится. Деймон прокусил Элайдже нижнюю губу и чувствовал привкус его крови, пока Древний почти что трахал его рот языком. Попытавшись вырваться, Деймон дёрнулся, но хватка на его запястьях усилилась, и Элайджа подался вперёд, пригвоздив Деймона к двери ещё сильнее, вжимаясь всем телом. Нельзя было не почувствовать, что он возбуждён, и Сальваторе одобрительно потёрся бедром о чужой член, насколько ему позволяла позиция, ограничивающая подвижность. Элайджа разорвал поцелуй и переместился ниже, провёл языком за ухом, прикусил мочку. Деймон хрипло охнул. Остановившись на шее, Элайджа слегка выпустил клыки, царапая кожу, но не прокусывая. Деймон не стал сдерживать еле слышный стон. Высвободив одну руку и продолжая другой удерживать Деймона, Элайджа пробежал пальцами по пуговицам, с лёгкостью расстёгивая привычную чёрную рубашку. Подушечки его пальцев, словно намагниченные, тянулись к обнажённой коже, он погладил один сосок, сжал второй, вызвав у Деймона ещё один короткий полустон-полувздох. Чтобы расстегнуть ремень и брюки, Элайджа всё же выпустил руки Деймона, и тот тут же воспользовался этим, притягивая Древнего к себе за лацканы пиджака, целуя жадно и грубо, перехватывая инициативу. Элайджа позволил ему это, а потом вновь перехватил контроль, внезапно вцепился в полы расстёгнутой рубашки Деймона и швырнул его через крошечную комнату на кровать. Деймон призывно раскинулся на ней, будто приглашая Элайджу подойти ближе. — Разденься, — действительно делая шаг, потом второй, приказал Элайджа. Он не сводил глаз с Деймона, устроившего маленькое представление. Вывернувшись из куртки и рубашки и избавившись от обуви, Деймон очень медленно вытянул из шлеек ремень и, сложив пополам, щелкнул им. Элайджа хмыкнул и провёл языком по губам, продолжая неотрывно смотреть, как брюки медленно ползут вниз, открывая бёдра, как бесформенной кучей падают на пол. По натянувшейся ткани белья было отчётливо видно, насколько сильно Деймону нравится происходящее. — Вот так? — отшвыривая в сторону последний кусок материи, поинтересовался Деймон, без малейшего смущения раскидываясь на постели, шире раздвигая ноги, чтобы дать лучший обзор. — Да, — подтвердил Элайджа, вставая коленями на кровать — точно между ног Деймона. Пальцы Элайджи легли на член и слегка сжали, словно на пробу, а потом задвигались быстро и резко, именно так, как нравилось Деймону. Не давая ему вскидывать бёдра, Элайджа прижал их к постели свободной рукой, полностью задавая ритм. Контроль. То, что ему было нужно. Деймон совсем не удивился, когда руки оказались стянуты его же ремнём, только разочарованно выдохнул, жалея, что член временно остался без внимания. — Перевернись, — мягко велел Элайджа, чей голос будто бы вибрировал, и это единственное, что сейчас выдавало его возбуждение. Деймон с присущей ему грацией перевернулся и встал на четвереньки. Опираться связанными руками было не очень удобно, и он устроился на локтях, прогнувшись в пояснице, открываясь, подставляясь откровенно и бесстыдно. Прохладные руки легки на бёдра, сперва легко огладили, а потом вдруг сжали до синяков. На грани слышимости раздался звук разъезжающейся молнии. Деймон прикрыл глаза, представляя Элайджу — полностью одетого, только расстегнувшего ширинку и вытащившего вставший член... Он сглотнул: картинка была очень, очень возбуждающей. А потом Элайджа толкнулся в него, входя сразу на всю длину, мягкая ткань дорогих брюк проехалась по коже, и Деймон чуть не заскулил, уткнулся лицом в собственные руки, не зная, чего хочется больше — дёрнуться в сторону, уходя от болезненного, разрывающего проникновения, или податься навстречу ему, нанизывая себя ещё больше, соединяясь, сплавляясь в единое целое. Элайджа, удерживая его за бёдра, принялся двигаться, и Деймон окончательно потерялся в ощущениях. Элайджа входил в него до конца, с каждым новым толчком ускоряя ритм, и Деймон мог только глухо рычать и скулить, чувствуя, как по позвоночнику пробегают искры удовольствия, как оно течёт в его венах, выплёскивается наружу с каждым стоном. Элайджа трахал его именно так, как нужно, выбрав правильный темп и угол проникновения, и Деймон знал, что долго не продержится. Он и не хотел, оргазм был сейчас самой желанной для него вещью в мире, и Деймону хотелось бы подрочить, ускорить разрядку, но Элайджа предусмотрительно зафиксировал его руки, так что он мог только попросить: — Пожалуйста... — и был прекрасно понят. Вот только Элайджа не торопился выполнить эту просьбу, он наслаждался тем, что всё быстрее и жёстче вбивался в чужое тело, заставляя Деймона сильнее прогибаться и стонать. И когда стоны стали всё чаще перемежаться с мольбой, матами и угрозами, Элайджа смилостивился и обхватил член Деймона рукой, задвигал ею в том же сумасшедшем ритме. Этого уже было достаточно, чтобы Деймон почувствовал подступающий оргазм, но тут Элайджа навалился на него, царапая пуговицами спину, и прокусил плечо. В этот момент Деймон кончил, сотрясаясь всем телом, сжимая Элайджу изнутри, почти сразу чувствуя, как тот выплёскивается в него, входя в последний раз до предела. Когда Элайджа вынул обмякший член из его тела, Деймон утомлённо повалился на бок. Его переполняла лёгкая, звенящая посторгазменная расслабленность, и не хватало всего одной маленькой детальки, чтобы момент был совершенным. — Поможешь? — пробормотал Деймон, прикрывая глаза, барахтаясь между явью и полудрёмой. Раздались почти бесшумные шаги, а потом Деймон почувствовал, что его руки свободны. Рядом на постели обнаружилась бутылка бурбона. Он усмехнулся: у Элайджи были свои способы сказать спасибо за хороший секс. Деймон потянулся, стряхивая сонное оцепенение, а потом свинтил пробку и сделал несколько больших глотков. — Завтра мы должны узнать, есть ли в этом городе ведьма, — голос Элайджи звучал ровно, как ни в чём не бывало. Деймон окинул его взглядом — костюм даже не помялся. Ничего в его облике не говорило о том, что Элайджа только что остервенело втрахивал кого-то в пыльный матрас. — Никлаус приехал сюда не просто так. — Он может водить нас за нос, — лениво отозвался Сальваторе. — Мы узнаем, — твёрдо произнёс Древний. — Спокойной ночи, Деймон. И он ушёл в свой номер, соседний, или просто ушёл куда-то — Деймона это не интересовало. Он посмотрел на свой ремень, провёл по нему кончиками пальцев. Контроль. В этом всё дело. Элайдже, так и не научившемуся управляться с младшим братом, нужна была иллюзия контроля над кем-то. Всегда была нужна. Деймон же привык к незримому поводку на своей шее — сперва отец, потом Кэтрин, затем Елена, манипулировавшая им, пусть и не всегда осознанно. Поэтому Деймон позволял, почти просил, чтобы Элайджа подчинял его, и раз за разом получал желаемое. Это было хорошо. То, что нужно им обоим. Усмехнувшись, Деймон глотнул бурбона и закрыл глаза. Следовало поспать — завтрашний день обещал быть нелёгким. Ему снилось, что чьи-то руки до хруста позвонков сжимают его шею.