Нарушитель

      Казалось бы, двадцать первый век, и если бы кто-то сказал лет пять назад Тсукишиме, что на самом деле его отец не священник, а кто-то вроде блюстителя порядка, только ловит он не воришек и разбушевавшихся на вечеринках без родителей подростков, а разномастную нечисть, ополоумевшую и решившую наплевать на негласные правила между людьми и нелюдями, то он с полной уверенностью усмехнулся бы своей самой гаденькой, презрительной улыбочкой, смерил бы ненормального взглядом и покрутил у виска пальцем. Да, так он думал. Кей с детства был, можно сказать, человеком науки, и что наука не может объяснить — выдумка и фантазия. Никогда не верил во всякие страшилки, фильмы ужасов не пугали, а рассказы одноклассников о том, что они видели или слышали какую-то паранормальщину, когда оставались дома одни, заставляли его усмехаться в кулак и смотреть на этого человека, как на душевнобольного или просто глуповатого с слишком бурным воображением.       Но вот только в свои шестнадцать он понял, что был дураком, когда не верил этим рассказам. Нет, нелюди уже не были теми ужасными чудовищами из детских сказок, в дома людей не залезали, чтоб сожрать непослушного отпрыска, или в лесах не утаскивали в темные пещеры заблудившихся путников, чтоб также отведать их плоти. Они творили более людские правонарушения, пускай и специфичные.       Все это ему объяснил Акитеру (если это можно назвать объяснением, ага), правда, весьма своеобразно, мол, так и так, наш покинувший этот бренный мир папаша лишь отчасти был священником, и теперь на твои плечи ложится вся ответственность, так что вперёд и с песней, ты теперь следишь за нашей церквушкой, занимаешься всеми здесь делами, ловишь вампиров и всякую другую нечисть, иногда можешь особо буйных шокером шмальнуть, а я, в общем, уезжаю, когда вернусь — не знаю, ещё, может быть, увидимся. И укатил куда-то, Тсукишима уже забыл, куда именно он сначала поехал, потому как примерно раз в месяц-два получает от брата открытки из разных городов и с разных островов мира, поэтому отследить его местоположение весьма затруднительно.       И вот Кей остался с этим разбираться один. Поначалу, конечно, на реплику брата покрутил у виска, как, впрочем, и всегда, но когда он рассказал обо всем Ямагучи, то тот прямо-таки загорелся азартом и заерзал на месте. Начал уверять, что брат говорит чистейшую правду и что Тсукки должен исполнить это поручение, а Тадаши, с разрешения Кея, конечно же, поможет в этом другу.       Ямагучи же всю эту сверхъестественную чертовщину до коликов обожает. На книжных полках в комнате только и видать, что книги об оборотнях, вампирах и прочих существах, что не прочь полакомиться человеческой плотью. В папках со скачанными фильмами на компьютере нет переименованной и замаскированной порнушки, как у большинства подростков его возраста, и когда нажмёшь на какой-нибудь файл с названием «нечистый», то застанешь фильм про нечисть, а не похождения горничной, что пришла убираться в комнату к неряхе-парню, а тот был в «приподнятом» настроении.       Как ни странно, Тадаши был единственным человеком из тех, кого Кей считал (не)много «того», но продолжал общаться. Тсукишима и сам не мог понять, почему так, но его все устраивало, пока Ямагучи в конец не расходился и не докапывал его разными рассказами и «интересными» фактами. Тогда друг получал испепеляющий взгляд из-под нахмуренных бровей и грозное, произносимое по слогам:«Ямагучи.», после чего Тадаши затихал, нервно хихикал и выдавал своё дежурное:«Прости, Тсукки.»       Поэтому именно Ямагучи в некотором роде помогал Тсукишиме своими собственными знаниями или же пытался разъяснить Кею что-то не совсем понятное из книг отца, — а вот это Тсукишима больше всего терпеть не может, когда кто-либо его чему-либо учит, это же унижение, а он не привык, когда его унижают, но сам унижать — просто обожает.       Так начался его путь «копа» в специфичной форме, со специфичным арсеналом оружия и специфичной жизнью в целом.       А ведь он рассчитывал, что выучится на финансиста и проведёт остаток дней, как и большинство людей: дом-работа-дом, но так не вовремя почивший отец и не захотевший брать на себя обязанности отца старший брат решили все за него. Ну неужели отец не мог протянуть ещё года два-три? Тсукишима уже поступил бы в университет, и тогда бы Акитеру так просто на него не перекинул этот гемор. А теперь, Кей, сиди в этой церкви, жди от копов известий об очередном похищении крови для переливания из больницы или же о напуганной до жути старушке, что увидела выскочившего из подворотни «огромного волка на двух ногах и с преужаснейшей вонью из пасти, прямо как у моего мужа». Тогда Тсукишима откладывает очередную книгу по макроэкономике, — он все ещё не забросил свои мечты, надежда умирает последней, так сказать, — собирает весь нужный «инвентарь» в свою платяную сумку через плечо, проверяет кольт в поясной кобуре, и выдвигается на место, чтобы усмирить подростков, — а чаще всего это именно они и бывают. Завидев высоченного — а сто восемьдесят восемь сантиметров роста это вам не хухры-мухры, — нахмуренного человека в чёрной сутане*, сразу поднимают руки в примирительном жесте, после чего выслушивают небольшую дежурную лекцию о том, — Кей её уже наизусть выучил, разбудите его ночью, и он вам все слово в слово расскажет, — что нельзя нарушать общественный порядок, и возвращаются домой с слегка покрасневшими — насколько это позволяет кожа некоторых особо бледных хулиганов, — щеками. Редко Тсукишима встречает одни и те же лица дважды. И ещё реже ему приходится применять что-либо из «оружия», чему он ужасно рад, ведь по натуре своей парень привык нагибать оппонентов морально, а не физически, да и для «физически» он слишком худощав и не вселяет благоговейного ужаса без своей специфичной «формы» и кольта на поясе.       Но, как говорится, из любых правил бывают исключения. Исключения эти появляются редко, но они все-таки есть и чертовски раздражают этим Кея.       Один из спокойных вечеров, что Тсукки проводит обычно за прочтением чего-нибудь об экономике, нарушил звонок телефона. Звонил Тадаши, ужасно нервничал, что-то невнятно тараторил, Кею даже показалось, что всхлипывал. Тсукишима приказал успокоиться и попросил выслать Ямагучи свою геопозицию, чтобы Кей пришёл и во всем разобрался.       Дружат они давно, и потому парень знает, что, когда Тадаши звонит ему в таком состоянии, случилось что-то из ряда вон. Ямагучи из тех людей, что держат все в себе и переживают по пустякам, но стараются вида не подавать, на драку не нарываются и вообще предпочитают лучше промолчать о своём мнении, чем вступать в спор и провоцировать скандал. Поэтому ситуации, где Тадаши смог бы расплакаться, очень редки, и Тсукишима всегда без лишних вопросов бросается на выручку другу.       Получив информацию о местонахождении испуганного друга, Тсукки слегка удивился.       Местом назначения является тупик между домами в квартале неподалеку, квартале, в котором живут представители сверхъестественной фауны, особо отличающиеся внешним видом от людей. Здесь они работают и живут. В основном они владеют небольшими ресторанчиками, прачечными или парикмахерскими. Люди осмеливаются сюда заглянуть крайне редко.       Собирая вещи в режиме девушки на распродаже, Тсукки прокручивал в голове варианты, каким волшебным, а, может, вполне обычным образом Тадаши очутился вечером, почти ночью в этом квартале. Об этом Кей его обязательно спросит и отчитает. Нечего ошиваться среди нечисти без какого-либо оружия в тёмное время суток. Хоть Тсукишима и ни разу не застукал представителей нелюдей за чем-то страшнее кражи или хулиганства, но доверия они не вызывали никакого. Ко всем им относился довольно презрительно и скептически.       Кивнув своим мыслям, он пулей вылетел из церкви и буквально через несколько минут был на месте, застав Тадаши в кустах, сидящего на тротуаре и притянувшего колени к себе.       Тихо позвав друга по имени, чем привлёк внимание испуганного, Тсукки подошел ближе. Не сказав ни слова, Ямагучи указал на тёмную подворотню между домов на другой стороне улицы. Кивнув, Кей поспешил через дорогу.       Там он застал жуткую картину. Над бездыханным телом девушки, которое украшала алая лужа крови вокруг, склонился приличных размеров парень и вгрызался в её шею. Видимо, бедняжка стала жертвой вампира.       Расчехлив кольт на всякий случай, Тсукишима направил дуло пистолета прямо в затылок преступника, после чего решил обратить его внимание на себя. — Эй, вихрастый, ты в курсе, что за убийство тебя по головке не погладят? — На это парень обернулся. Выглядел он довольно устрашающе. Глаза были слегка прищурены, из уголка рта текла тонкая струйка крови, окрасившая несколькими потемневшими пятнами и без того красную рубашку. Осмотрев прервавшего трапезу, парень вытер рот тыльной стороной ладони и встал в полный рост. Вампирюга был примерно того же роста, что и Тсукишима. И если в росте они были равны, то вот физически Кей уступал, это было видно невооруженным взглядом. Но если физически он уступал, то вполне мог компенсировать в случае чего разницу кольтом — более весомый аргумент нежели бицепсы и трицепсы, знаете ли.       Сделав несколько шагов навстречу, парень снова осмотрел его с ног до головы и ухмыльнулся. — Ну, если ты хочешь погладить меня по головке, то я не против, — изрёк он наконец, сложив руки на груди и поиграв бровями, от чего Тсукки передернул плечами и сморщил нос. — Пускай тебе сокамерник наглаживает, а моё дело доставить тебя в ближайший участок, — на всякий случай, Кей снял кольт с предохранителя и перехватил пистолет поудобнее. Услышав щелчок, вампир усмехнулся и поднял руки в примирительном жесте. — Тише, тише, не горячись. Давай сначала поговорим. — Мне не о чем разговаривать с такими подонками, как ты. — Процедил Кей, но кольт опустил. — И вообще, тебя надо упечь за решётку за одну твою причёску. — ухмыльнувшись, Тсукки пистолетом указал на голову преступника. Волосами это трудно было назвать, скорее воронье гнездо. — Ауч, ты разбиваешь моё сердце! — Наигранно надув губы, он приложил руку к груди. — Сердце слева, недоумок. — Поправив очки, Кей усмехнулся. — Да все равно. Скажу по секрету, у меня его вообще нет, как видишь. — Хмыкнув, он оскалился и показал рукой на остывающее тело молодой девушки, что стала его сегодняшним ужином.       Для Тсукки это стало красной тряпкой. Резко вскинув руку с пистолетом, он шмальнул по одной надоедающей мишени даже не прицеливаясь. Попал относительно точно, если бы мишень осталась на своём месте. В ту же секунду, что пуля вылетела из дула, парень со своего места, можно сказать, испарился. Первые секунды Тсукишима вглядывался в темноту, после чего почувствовал холодок по спине, а в следующий момент над его ухом прозвучал знакомый, но уже успевший так сильно выбесить, голос. — А ты хорош, — виска коснулось чужое дыхание, от чего Кей передернул плечами и в ту же секунду обернулся, дабы на этот раз все же проделать дыру в одной ублюдской голове. Но, как и ожидалось от вампира, его уже там и след простыл. За спиной раздался хохот, а в висках запульсировала кровь. Стоило ему обернуться вновь, его взгляду представилась довольно оскалившаяся морда вихрастого подонка. — О-хо-хо, а ты довольно быстрый. Но я быстрее. — Он сложил пальцы пистолетом и, прицелившись, «выстрелил». — Видимо, ты во ВСЁМ такой быстрый, — от такого высказывания самодовольство с лица вампира как ветром сдуло, чему Тсукки довольно усмехнулся.       Но замешательство парня быстро сошло на нет. — Если хочешь, можешь лично это проверить. — Взъерошив одной рукой волосы, а другую сунув в карман брюк, он ухмыльнулся и подмигнул Тсукишиме.       Закатив глаза, Кей снова в него выстрелил и снова промахнулся. Основной своей задачей он сейчас поставил сделать так, чтобы этот самодовольный хмырь побольше «побегал». Это было в некотором роде даже весело. Пожалуй, первый раз он получает некое удовольствие от этой «работы». — А вот сейчас реально мимо! Что такое? Ты сбит с толку моим превосходством, м? — Вновь запустив руку в волосы, от чего косая чёлка приподнялась, он облизал губы. Тсукишима фыркнул. — И все-таки малыш Бо был прав, когда назвал тебя «снежной королевой». — Усмехнувшись, он сложил руки на груди. От подобного прозвища Кей скривился и вопросительно поднял бровь. — Ну, малыш Бо, перевертыш, ты на прошлой неделе его застал за кражей мяса из продуктового. — Да мне все равно, кто этот Бо. Он явно умственно-отсталый. — Кей сморщился в очередной раз. — А что? Идеально же подходит! Такой же холодный, властный и в платьишке. — Это сутана, невежда клыкастая. — Закатив глаза, Тсукишима вздохнул. — Для меня это все равно платье. Но тебе оно идёт. — Хмыкнув и пробежавшись взглядом по Кею, вампир снова подмигнул.       Как и ожидалось, в тупике снова раздался звук выстрела.       На этот раз кровосос возник почти возле лица Тсукишимы, отчего блондин рефлекторно сделал шаг назад. Чуть наклонившись вперёд, вампир взял Кея за подбородок: на губах уже чувствовалось чужое дыхание, настолько этот лохматый упырь приблизился. — Ты знаешь, что вампиры могут слышать пульс? Твой сейчас трепещет словно птица в клетке. — Самодовольство слышалось и виделось во всех его действиях. Он игрался, словно зверь с загнанной в угол жертвой, смаковал каждое мгновение, получая неимоверное наслаждение от собственного превосходства. Но Кей, как известно, не любил унижение, а по-другому он эту ситуацию назвать и не мог, поэтому, мысленно поблагодарив паранойю и настойчивость, проявляемую так редко, Тадаши, он вынул, неизвестно откуда взявшийся, серебряный кинжал и вонзил его наглецу в левое бедро. От пореза на ткани брюк быстро расползалось тёмное пятно, а хозяин свеженькой раны зашипел и отскочил на приличное расстояние, держась за место ранения.       Хмыкнув, Кей поправил средним пальцем правой руки съехавшие очки и довольно ухмыльнулся, взирая на согнувшегося от боли вурдалака, как на самое низшее существо. Сложив руки на груди, Тсукишима поинтересовался. — Как ощущения?       Поджав губы, парень бросил на Кея взгляд полный разочарования. Казалось, ещё чуть-чуть и он расплачется от досады, как маленький мальчик, у которого отняли любимую машинку дворовые мальчишки, но который решил, что он уже достаточно взрослый и не должен плакать при всех.       Вынув из бедра окровавленный кинжал, он бросил его к ногам Тсукишимы и, не проронив ни слова, исчез, оставив Кея смотреть на окровавленный клинок и мертвую девушку.       Слишком много крови для одного вечера, для одного ста восьмидесяти восьми сантиметрового священника, для одного слабого его желудка. Только сейчас он заметил, что его мутит от этого зрелища, от этого вампира, от этой жизни. — Тсукки! Как ты? — В следующее мгновение из-за угла дома выбежал Ямагучи: глаза были красными и припухшими, колени дрожали. При всей своей любви к паранормальной чертовщине он отложил кирпичную кладку при виде настоящего вампира в «действии». От этого Тсукишиме почему-то стало смешно: лицо расслабилось, а он сам тихо хохотнул в кулак. На такую реакцию Тадаши наклонил голову немного в бок и нахмурил брови. — Он тебя ударил? — Повертев головой из стороны в сторону, он внимательно осмотрел местность. — Куда он делся? — Нет, он и пальцем меня не тронул. — Кей подошел ближе и мягко положил ладонь на плечо друга, он был заметно напряжен. — Удрал, ублюдок кровососущий. — Парень поднял взгляд к темному ночному небу: звёзд не было, все было затянуто облаками. — Но, сдаётся мне, что я его ещё встречу.