Похищенный брат

С первыми же трудностями выживания в обители Смутьяна Иккинг столкнулся на следующий день. Они были незначительными, поэтому самка Ночной Фурии, которая забрала (Иккинг предпочитал думать, что она забрала его, а не украла) мальчика и которую он назвал Сапфирой за её красивые голубые глаза, помогла ему. Нужно было всего лишь развести костёр, но котором Иккинг пожарил себе на завтрак рыбу, которой так любезно поделился с ним Беззубик — сын Сапфиры. Младшая Ночная Фурия получила такое имя из-за того, что, в отличие от своей мамы, могла втягивать свои зубы в дёсны. Это Иккинг заметил, когда Беззуб тащил его к Смутьяну. Кровожадный Карасик не знал, что нужно Королю, но покорно шёл за Ночной Фурией. Он был уверен, что Вожак может изменить своё мнение по поводу нахождения в обители человеческого детёныша, сделай он хоть одно лишнее движение или скажи он что-то, что драконы воспримут как угрозу. — Беззубик, зачем ты привёл меня к Вожаку? — Спросил Иккинг. Он ещё вчера понял, кто этот дракон и какое место он занимает в стае. Он главный. Так же, как и его отец (при воспоминании этого мужчины, который был ему только формально отцом (нет, ну, сами посудите — он же не заботился ни о парне, ни о своей дочери — какой из него отец? У него же деревня и народ на первом месте) что-то большое кольнуло в груди, но Иккинг решил, что больше никогда не будет думать о доме — у него началась другая, новая жизнь) главный в деревне, вождь, так же и этот Левиафан Вожак у драконов. Беззубик толкнул мальчика в спину, и он упал на колени перед поднявшейся на его уровень головой Смутьяна, который тут же дунул на него морозным облачком, оставляя, как и в прошлый раз, тонкий слой снега и инея на каштановых с рыжим отливом волосах. Сев поудобнее, Иккинг посмотрел Вожаку в глаза. Вспышка, которую увидел каждый дракон, как в обители, так и далеко за её пределами, озарила дом рептилий. — Я знал, что, когда придёт время, ты появишься у меня, — услышал Иккинг голос у себя в голове, из-за которого он вздрогнул. — Как такое возможно? — Проскочила мысль у него в голове, и, как оказалось Смутьян сейчас слышал его мысли. — Много лет назад, когда война между нами только начала разгораться, было Богами сказано пророчество, которое они передали пророкам и которое гласило, что когда-нибудь появится мальчик, спасённый Ночной Фурией, который сможет остановить войну, что идёт уже слишком долго. У тебя сердце вождя и душа дракона, Иккинг. Лишь с тобой мы все обретём мир, который так долго искали и о котором так долго мечтали. Мы мирные существа, готовые на мир с людьми, только вы этого не понимаете, убивая нас тысячами. Но ты остановишь череду этих смертей. — Но ведь это вы нападаете на нас, — возразил Иккинг, который всё ещё думал, что эта легенда, которая почему-то крепко теперь засела у него в голове, не относилась к нему. — Это драконы другой Королевы, — ответил Смутьян. — Она отказалась править честно. Власть очернила её сердце, и она перестала заботиться о своих подчинённых, полностью взяв их разум под свой контроль. Ну, или на время налётов. — А Сапфира не поддалась её приказам лишь потому, что она в Вашем гнезде? — Спросил Хэддок и, заметив немного изменившийся взгляд Короля, тут же пояснил. — Сапфира. Ночная Фурия, что принесла меня сюда. Я решил давать некоторым драконам, с которыми буду пересекаться очень часто, имена, чтобы мне было проще, да и другим драконам тоже. — Ты точно тот, кого мы так долго ждали, — голос Смутьяна в голове у Иккинга был полон удовлетворения. — Великий Вожак, — начал мальчик. — Я могу разговаривать с Вами, но как же мне разговаривать с другими? — Ты этого хочешь? — Очень. — Что ж, тогда я научу тебя разговаривать на драконьем языке, чтобы ты смог свободно с нами общаться, — на секунду Вожак задумался, а потом произнёс. — И, если тебя понадобится наша помощь, ты только скажи. Каждый из гнезда поможет тебе, ведь каждый знает, кто ты. — Спасибо, Вожак, — кивнул мальчик. — Смутьян, — произнёс Левиафан. — Все зовут меня Смутьяном. Это я разрешаю и тебе. — Спасибо. Разорвав невидимую связь, Вожак вернулся на своё место, обдумывая, как же начать учить парня драконьему языку. Ему будет очень сложно, ведь голосовые связки, да и само горло, не построены на произношение шипящих и клокочущих звуков, с помощью которых общаются драконы. Но его мнение быстро изменилось, когда наступил их первый урок. Казалось, что горло и голосовые связки Иккинга меняются, подстраиваясь под издаваемые драконами звуки. Он мог с лёгкостью говорить сначала на своем языке, а после переходить на драконий. Да, это были месяцы тренировок, но Иккингу нравилось это. Когда мальчик в совершенстве овладел драконьим, в его голову взбрела идея о том, что было бы неплохо, если бы он летал на драконах. Впервые забравшись на спину дракона (в первый раз его любезно согласился прокатить Громмель) Иккинг почувствовал, что у него действительно душа дракона, которая сейчас наконец получила ту свободу, о которой так долго мечтала. Жизнь начала налаживаться, но только у Иккинга. На Олухе же царило не пойми что. Единственным человеком (кроме, естественно, Инги), кто заметил, что Иккинг пропал, стал Плевака. На самом деле, старый кузнец заменил брату с сестрой семью, когда они в ней так нуждались. Так же он был единственным, после Стоика Обширного, кто знал правду о том, куда делась Валка, мать Иккинга и Инги. А правда заключалась в том, что бедную Валгаллараму убило племя Изгоев, когда пыталось в очередной раз покорить Олух. Женщина тогда была со всеми другими в Большом зале, пока мужчины защищали остров. Когда Изгои появились в дверях холла, она, даже не раздумывая, бросилась защищать всех, кто был внутри. Никто не видел, чтобы её убили, потому что изначально женщину взяли в плен и хотели доставить на свой остров. Она была обессилена, когда её вели к другому краю острова, где было оставлено несколько кораблей на случай побега. Но Изгоям помешали драконы, которые напали на них, когда до кораблей оставалось совсем чуть-чуть. Недолго думая один из племени, убил Валку и бросил её тело в сторону драконов, чтобы отвлечь их от себя. Всё это видели Стоик и Плевака. Вождь лишь попросил умолчать о том, кто убил его жену. Вождь и кузнец были друзьями с самого детства и умели хранить секреты друг друга, поэтому Плевака не проговорился даже детям вождя, которые, если так подумать, имели право знать правду. Но Инга в то время была очень маленькой (ей было всего полтора годика), да и Иккинга тоже взрослым язык не поворачивался назвать. Так и осталась эта страшная правда никому, кроме вождя и кузнеца, неизвестна. Но давайте вернёмся к Олуху. Плевака долго горевал, ведь он любил Иккинга, как своего родного сына, которого у него никогда не было по причине его нелюбви к свадьбам и жёнам. Из всех викингов он был единственным в своём возрасте, у кого не было жены. — Стоик, — заявился к вождю кузнец, когда с пропажи Иккинга прошло два дня. — Ты часом не знаешь, где твой сын? — Разве ты не знаешь этого, Плевака, — со смехом в голосе ответил Стоик. — Как обычно, пропадает в лесу, к вечеру вернётся, и я обязательно отправлю его к тебе. — Как ты можешь так говорить? — Воскликнул мужчина и хлопнул дверью, которая до этого была открыта. — Твой сын пропал уже несколько дней назад, а ты говоришь, что он сегодня вечером вернётся. Я уверен, что его уже нет на этом острова. Возможно, его уже и в живых нет. — Что ты имеешь ввиду? — Стоик поднял глаза на друга детства. — Его забрала Ночная Фурия после того, как защитила от Ужасного Чудовища, — ответил Плевака и покачал головой. — Иккинг протянул к ней руку и коснулся её морды, а после дракон встал на задние лапы, обнимая его передними, и улетел, прижав нашего Иккинга к себе. — Что ты такое несёшь? — Воскликнул вождь, поднимаясь со своего места. — У тебя больше нет сына, — ответил кузнец и вышел из дома вождя, снова громко хлопнув дверью.