Как любить не стоит

ГЛАВА 6 - Открой эту чертову дверь, Берри! - я уже битые двадцать минут вколачивал свои кулаки в холодное покрытие ее входной двери. - Или, Богом клянусь, я ее вышибу! Я все же соврал ей, когда сказал, что буду через полчаса. Не выдержав напряжения, я заглянул в небольшой продовольственный магазинчик и купил бутылку дешевого виски. Я представляю, как выглядел со стороны: идущий по тротуару и распивающий скотч прямо из горлышка. Я шел довольно медленно, пытаясь игнорировать шум в своей голове и ее звонки. Она звонила, по меньшей мере, пятьдесят раз, за то время, пока я вилял к ее дому. А вилял я добрых два часа. Я знал, что она звонит мне, чтобы сказать, что не впустит, но меня это не волновало. Я зайду, возьму то, что мне нужно и мне, наконец, станет легче. Я действительно собираюсь выбить эту дверь, если она ее не откроет. По ту сторону послышался всхлип. - Пожалуйста, Оуэн, пожалуйста, - еще несколько судорожных вдохов. - Умоляю тебя, прошу, просто уходи... - Дерьмо! Берри, мне насрать, что ты там говоришь! Немедленно открывай! Ты же знаешь, что я всегда выполняю свои обещания! Мой язык немного заплетался, и я был довольно выпивший, после практически приконченной бутылки виски. Я снова поднял ее перед собой и, опустошив остатки содержимого, выбросил на пожухлый газон. Плевать. Гейл затихла. Лишь редкие всхлипы немного ее выдавали. Потом послышалось шуршание одежды и, наконец, щелчок дверного замка. Не успела она шагнуть мне навстречу, как я оттолкнул ее внутрь, захлопнул дверь и схватил ее за глотку. - Ты что творишь? Какого хрена ты держишь меня на пороге своего чертового дома? Ее глаза были покрасневшими и опухшими. На щеках еще прослеживались дорожки от слез. Но взгляд был ровным. Будто это и не она вовсе, только что сидела под своей дверью и умоляла меня уйти. Как всегда. Ни капли страха. - Если этот дом "чертов", так почему ты здесь? - ей было трудно говорить, из-за моей руки сжимающей ее шею, но хватку я не ослабил. Я хотел, чтобы она боялась. Чтобы ей было больно. - Зачем ты снова пришел? Мне хотелось рассмеяться ей в лицо. Будто она не понимала. Она с таким усердием разыгрывала из себя ледышку. Как месяц назад. Я вдруг осознал, что с того времени она еще больше осунулась. Я не видел ее после того случая, но знаю, что она была все это время в Нешвилле. Я сравнил ее с той, которой она была три года назад. Она определенно сбросила пару десятков фунтов, а ее шея стала еще тоньше, чем была когда-то. - Ты знаешь, почему я здесь. И знаешь, что я не уйду, пока этого не получу. Она вдруг рассмеялась и я удивился. Только сейчас я заметил несколько пустых маленьких бутылочек из под виски на журнальном столике около дивана. Она была одета так же, как в то утро когда я ушел, только сегодня ее волосы были распущены и... Она была пьяна. Я опустил руку и отступил от нее на шаг. Я никогда не мог предвидеть, что она выкинет в таком состоянии. Она продолжала смеяться, схватившись за горло и запрокинув голову. Истерически. Затем она затихла, но едкая усмешка еще блуждала на ее губах. Голос звучит сипло. - А то что? Ты разнесешь мой дом? Или может сломаешь мне что-нибудь? Только что ломать? - она вскинула руки и проговорила сквозь стиснутые зубы. - Ты уже сломал меня всю. На! - она закричала. - На! Бери же! Я не выдержал и дал ей пощечину. От неожиданности она опала на пол и схватилась за щеку рукой, тут же ее отдернув. Она подняла на меня глаза, в которых плескалось безумие. - Давай! Бей еще! Только сильнее! Я цепко схватил ее за локоть и заставил ее подняться, а затем выполнил ее просьбу и дал еще одну пощечину. - Успокойся! Она снова рассмеялась. В уголках ее глаз уже скопились слезы, но она настойчиво их игнорировала. - Успокоиться? Как ты это себе представляешь? Как я могу быть спокойна, когда человек, которого я люблю, спит со мной, при этом представляя на моем месте другую? Я снова ее ударил и уже выпустил ее руку. Но она продолжала стоять. Я сжал кулаки и до боли стиснул зубы, вперив в нее свой взгляд, но она и не думала видеть в нем мою ярость. - Что? Правда глаза режет? - слезы уже котились по ее щекам, но ее голос не дрогнул. - Как думаешь, каково мне, осознавать, что ты называешь меня "Берри", только потому, что не хочешь произносить мое настоящее имя? Потому что не хочешь видеть меня! Потому что хочешь видеть ее! Еще одна пощечина. Слезы с еще большим усердием хлынули по ее щекам. Но мне было плевать. Я только больше злился, когда видел, как она плачет. И мне хотелось убить ее, лишь бы она прекратила. Я НИКОГДА раньше не бил девушек. До нее. И после нее тоже. Только она. Только у нее хватало какого-то неподдельного безумия, чтоб довести меня до состояния чистой агрессии. Никто больше. Как бы они меня не бесили, что бы ни сказали - я всех их мог закрыть одним словом. Но нее. Она не боялась слов. Черт возьми, да она даже ударов не боялась! - Я настолько тебе противна? Ее ослабший голос вывел меня из состояния прострации. Она продолжала плакать и уже не стеснялась всхлипывать. - Черт возьми, Оуэн! Объясни мне это! Чем я это заслужила? Что я сделала не так? Если ты хочешь, чтобы я умерла - то я умру. Только не мучай меня дольше! Из ее груди вырвалось что-то похожее на обрывистый вой и я не выдержал и снова ее ударил. Ее нижняя губа треснула и в этот раз она упала на пол и приложив руку к месту моего удара, больше ее оттуда не убирала. Она продолжала всхлипывать и давилась собственными слезами. Была ли она мне противна? Нет. Нравилось ли мне ее ломать? Да. Я судорожно пытался восстановить самообладание. Алкоголь в моей крови не особо этому способствовал. Его было либо слишком мало, либо слишком много. И поскольку последнего я исправить не мог, я решил исправить первое. Схватив маленький пузырек, я тут же его осушил, морщась от жжения в собственной глотке. Я проделал то же самое с еще тремя бутылочками, и мое дыхание наконец пришло в норму. Мой взгляд затуманился, и я действительно успокоился. Плечи Гейл все еще содрогались от бесшумных рыданий. Я подошел и резко поднял ее, заставляя встать на ноги. Из треснувшей губы просочилась маленькая струйка крови. Я тут же потянулся и присосался к ней, втягивая ее в себя. На вкус ее кровь была как железо. Солоноватой и холодной. Гейл со всей силы пыталась меня оттолкнуть, но я лишь сильнее прижал ее к себе, заламывая руки и заставляя открыться для поцелуя. Она боролась. И, должен признать, достаточно долго и правдиво, как для нее. Но когда я разорвал на ней свою футболку - она сдалась. Впустила мой язык в свой рот и расслабила все свое тело. И я брал ее где и сколько хотел. А она молчала. Она не отталкивала больше меня, но и не отвечала никак. Но мне было насрать. Я даже не разделся. Только стянул куртку, а затем сдернул с нее штаны, приспустил собственные и расположив ее на диване просто трахнул. Так как я этого хотел. Жестко. Сильно. Кусая губы и оставляя синяки на ее мертвенно-бледной коже. Мне кажется, или она стала еще белее? Если это вообще возможно. Я вдалбливался в нее с таким рвением, что, казалось, взорвусь либо я, либо она. Но Гейл молчала. Она даже не дышала. Я знал, что она это умеет. Сдерживаться. Она иногда делала так, когда хотела меня наказать. И от этого мне хотелось еще сильнее в нее вонзаться. Чтобы заставить ее признать, что ей приятно. Но единственным, что это доказало, стало то, как она с силой прикусила мое плечо, после чего я и достиг своего апогея, и тут же вышел извергая ей на живот поток своей спермы. Она не двигалась. Ее дыхание было беззвучным, но по часто вздымающейся груди и закрытым глазам я понимал, что она пытается его восстановить. На полу все еще валялась разорванная футболка. Я заправил штаны и натянул куртку. В этот момент я увидел, как она свернулась клубком на своем диване, натягивая на голое тело плед. Мне стало мерзко. Не сказав ни слова, я вышел и хлопнул дверью. Я все еще не мог понять, что только что произошло. Но мне стало легче. Будто из моей груди сняли бетонную плиту. Да, определенно. Вот причина, по которой я сюда хожу: она делала меня пустым. Впитывала всю мою ярость и злость, и я мог жить заново. Каждый раз, когда меня начинали душить проблемы - я шел к ней и выливал все это на нее. Она была гребанной боксерской грушей. Уже во всех планах. И мне было чертовски наплевать на то, что думала по этому поводу она. Мне было хорошо. Я запахнул куртку и направился к себе домой. Виски все еще блуждал в моей крови, но я мог мыслить трезво. Я и не заметил, как спазмы в моей ноге прекратились. Пока я стоял под ее дверью, меня раздражало это подергивание, но сейчас мои мышцы были спокойны. Я взял размеренный темп и постарался дышать как можно глубже. Я знаю, что меня ждет дома: обиженный взгляд матери, осуждения Дрю и отчим. Злой, мерзкий отчим. Но сейчас это уже не накрывало меня волной ярости, как было до того, как я ушел из дому. Мне было плевать. Я вернусь в свой дом и отправлюсь спать. Да, определенно, я нуждаюсь в этом. Я знал, что сейчас только около пяти часов, но на улице был конец ноября, и я шел практически в потемках. Солнце садилось рано, а фонари на улицах были редкими. Я достиг крыльца своего дома, но входить не стал. Обойдя его с правой стороны, я сел на лавочку на своем заднем дворе. Моя голова была абсолютно пустой, и я не знаю, сколько я так там просидел, прежде, чем на мое плечо опустилась рука брата. - Эй, бро, - он протянул мне открытую бутылку пива и я с благодарностью ее принял. - Как Лукас и Тейт? Черт. Дрю думал, что я был у них, тогда как знал, что они хотят побыть вдвоем. Я на секунду задумался, стоит ли ему говорить правду. Но потом вздохнул и пожал плечами, делая глоток пива. - Я не знаю. Я не был у них. Брат посмотрел на меня так, будто уже и так знал мой ответ. Он прислонился спиной к дереву, и несколько минут мы просто молча потягивали пиво. - Оуэн, ты должен быть осторожнее, - я посмотрел на него и обнаружил незнакомое мне выражение его лица. - Отчим, он... Фух. Мать любит его. И чтобы там ни было, нам придется смириться с этим. Я фыркнул. - Значит ли это, что я должен позволить ему убить себя? Дрю покачал головой. - Я не об этом. Ты должен быть терпеливее. Не выливать на него любое дерьмо, которое приходит тебе в голову. Ты провоцируешь его. А он в ответ провоцирует тебя, - в его глазах читалось сожаление. - Это делает нашу маму несчастной. - Да? - мой голос был пропитан язвительностью. - Тогда, может, ей стоит поговорить для начала с ним? Мой брат снова лишь покачал головой. Я не хотел, чтобы моя мать чувствовала себя несчастной. Правда. Но я не думал, что она может быть счастливой с этим подонком. Я не мог этого вынести. Как человек, который заставлял меня чувствовать себя в аду, в то же время, заставлял мать чувствовать себя в раю? Черт. Я выдохнул и запрокинул голову, закрывая глаза. - Ладно, Дрю. Я постараюсь, - я открыл глаза и посмотрел на него. - Но я не могу пообещать, что не убью его, если он того будет заслуживать. Эндрю похлопал меня по спине и его лицо, наконец, расслабилось. Улыбка скользнула по его губам. - Так где ты был все это время? Просто бродил по улицам? Я надеюсь ты никого не убил? От тебя за милю несет виски. Слишком много вопросов. Я улыбнулся в ответ. Он всегда был любопытным. - Я пошел в магазин и взял виски, - я пожал плечами. - Мне нужно было выпить. И не волнуйся, все остались живи. - Черт, только не говори мне, что пил его прямо из бутылки на улице! - он поймал мой взгляд, подтверждающий его слова и он застонал. - А что потом? Ты ведь не мог все эти четыре часа распивать виски посреди улицы. И ты не был бы таким спокойным после этого. Я сморщился. Вот поэтому мне не хотелось говорить правду. - Я был у Берри. Я не стал отдергивать себя на этом прозвище. Я слишком часто это делал с остальными, чтобы притворяться еще и с собственным братом. - Дерьмо, Оуэн. Когда ты перестанешь это делать? Я не понял вопрос и уставился на него. - Перестану делать что? Черт, Дрю, ты говоришь прямо, как она! Он снова покачал головой. Меня уже начинал раздражать этот его жест. - Когла ты перестанешь использовать эту несчастную девочку? Дьявол, Оуэн, либо будь с ней, либо отпусти! Я поднялся и выбросил пустую бутылку в урну. Я не делал продолжать этот разговор. - Это моя жизнь, Дрю. И я вправе решать, как мне поступать! Его взгляд вдруг наполнился отвращением. Я не мог сказать, что это меня не взволновало. - Да, это твоя жизнь, - он развернулся и пошел ко входу в дом, но остановился на пороге и посмотрел на меня. - Но помни: это и ее жизнь тоже. Рано или поздно она это осознает. И найдет в себе силы послать нахрен все твое дерьмо. И поверь мне, это случится именно в тот момент, когда ты больше всего будешь в ней нуждаться. Дверь за его спиной хлопнула, и я уставился на звезды. Оставили ли его слова след? Нет. Был ли кто-то, в ком я действительно нуждался? Да. И это была Ава. Но никак не Гейл. И мне нужно научиться справляться со всем своим дерьмом, не трахая ее.