Зажечь

Он сразу почувствовал, что его больше нет. Будто невербальное «Прощай» пронеслось по не действующей на таком расстоянии связи. Это странно. Терять, и не знать… Не знать ничего. Примерно, как выйти из перезарядки и обнаружить, что ты лишился брони. Нет, даже больше: лишился искры и по какой-то непонятной причине до сих пор функционируешь. Наверное, просто внезапно отключилось что-то в процессоре, когда Саундвейв сменил свой маршрут в бескрайнем космосе и очередной неясной тенью приземлился на Земле, старательно экранируя свой сигнал, дабы не быть обнаруженным раньше времени. На этой планете приходилось играть на чужом поле, но связист знал правила: не шуметь, не привлекать внимания, не отклоняться от плана, и все получится. Наверное. Найти корпус не составило труда. Даже с подъемом проблем было относительно немного. Люди устроили морское кладбище для пришельцев, но не успели еще организовать непрерывное наблюдение, бросив все силы на восстановление городов после неудачной атаки. Саундвейву было даже интересно, кто придумал эту глупую затею с металлической коробкой. Можно подумать, обычаи этой планетки хоть сколько-нибудь волновали кибертронцев… Неожиданностью стали полностью восстановленные механизмы: Рэтчет постарался на славу, вероятно, таким доступным ему способом отдавая дань падшему другу. Саундвейв смотрел на серебристый корпус, лежащий на полу заброшенного ангара, и ему казалось, что Джазз просто перезаряжается. Еще несколько астросекунд — и идеально отлаженные системы включатся, запеленговав рядом постороннего, а потом диверсант опустит автоматически активированное оружие и смущенно замерцает визором, будто его не за перезарядкой застали, а за чем-то неприличным. И неприличное последует, обязательно последует. Саундвейв никогда не мог устоять, еще с Академии теряя способность к логическим размышлениям при взгляде на только-только пришедшего в онлайн автоботского диверсанта. Как все было просто, когда не нужно было думать, какой знак на твоей броне. Вообще ни о чем не нужно было думать. Они и не думали. Иначе как объяснить искренное слияние, соединившее двух тогда еще неопытных трансформеров неразрывной нитью, тянущейся сквозь пространство и время? У него был один шанс из пяти, сделать все правильно и не уйти при этом в вечный стазис. Не так уж мало, если разобраться. И не так уж много, если вспомнить, что на кону стоит две искры, включая его собственную. Сейчас Саундвейва не волновали расчеты вероятности положительного исхода, риски и поправочные коэффициенты. Схема была проста, как первое колесо: искра есть результат воздействия Куба, чистая энергия, поддерживаемая и вырабатываемая корпусом из энергона — топливной подпитки. И если однажды искра зажглась, активировав самоподдерживающуюся энергетическую реакцию… почему бы не сделать это снова? Джаза нужно было просто зажечь. Саундвейв присел у неподвижного корпуса и осторожно подцепил верхние пластины брони, сдвигая детали, как при частичной трансформации, открывая пустую камеру искры. Механизмы без привычного голубого свечения выглядели холодно, как красивая, но безжизненная инсталляция. Связист мигнул оптикой, прогоняя с внутреннего экрана кадры из архива, в которых одинаково ярко сияла голубая оптика и голубая искра. Саундвейв кончиками пальцев провел по краю визора, скрывающего потухшую оптику, но потом передумал его убирать. Жест доверия — когда они были вместе, Джаз никогда не прятался за пластинкой из стеклопласта. Но сейчас так даже лучше, можно представить, что автобот просто перезаряжается и включится, когда связисту удастся его завести и возбуждение заставит системы среагировать… Ирония — завести связисту предстояло себя. Слияние давало мощный выброс энергии при соединении двух искр, и чем сильнее возбуждение — тем ярче разгорается искра, тем большее количество энергии можно отдать и тем больше шансов не отключиться, будучи поглощенным чужими системами. Манипуляторы поглаживаниями прошлись по колесам диверсанта, смещаясь на грудную, к решетке радиатора. Дорогая машинка с текуче-плавными формами, как и раньше — пижонская альтформа. Но именно это связисту нравилось в Джазе. Диверсант знал, кто он такой, и выглядел соответствующе. Лучше, на взгляд Саундвейва, он выглядел только когда лежал раскрытый, залитый смазкой и другими техническими жидкостями, слабо мерцая визором и с гулом охлаждая системы, улыбаясь довольной порочной улыбкой. Поглаживания спустились на брюшную броню. Ощупывая едва ощутимый шов, оставшийся после сращивания деталей, связист не стал сдерживаться, спустив по пальцам электрические импульсы и проводя по небольшому выступу глоссой. На серебристом корпусе было заполировано много отметин, в том числе и от острых сегментов Саундвейва. Ему всегда нравилось, как вздрагивает и тихо стонет от любых прикосновений Джаз, если они доходили до платформы раньше, чем до медботов. Контраст боли и удовольствия, когда в порт забивается оптокабель, а пальцы сжимают разорванную в бою магистраль. Связист притушил оптику от удовольствия, ощущая, как оптокабели потянулись из корпуса, подергивая легкими разрядами электричества сенсорику. Когда-то десептикон попросил объяснить ему, что чувствует под ним Джаз… Помнится, тогда диверсант усмехнулся и сконнектил его так, что Саундвейв два солцикла не мог встать, а потом они повторили, закончив все искренным слиянием. Обоим хотелось этой близости и единения. Оптокабель, будто сам собой вдвинулся в порт, и Саундвейв раздраженно ругнулся на кибертронском, ощущая, как металлический не получающий никакого отклика наконечник царапает внутренние сегменты диверсанту. Холодные внутренние сегменты. Не было ни смазки, ни привычного тепла корпуса. Но связист даже мысли не допускал о том, чтобы назвать Джаза дезактивом. Диверсант не был таковым, просто ждал, когда ему помогут перезарядиться, Саундвейв был в этом уверен. Эта хитрая ржа всегда выживала, и сейчас десептикон не собирался его так просто отпускать. Какой смысл имеют знаки и война, если тебе не для кого и не за кого воевать?.. Системы стыковались с трудом — отсутствие отклика, полная инертность и, как следствие, нежелание оффлайнового корпуса сотрудничать в процессе соединения, но связист был настойчивее, замкнув соединение через медицинские разъемы и тонкие контактные иглы, выдвинувшиеся из оптокабеля. Над получением доступа к топливной горловине пришлось постараться больше, чем ожидалось, но Саундвейв еще помнил, как взламывать защиту баков автоботского лейтенанта — полтора клика, и между двумя корпусами установилась общая замкнутая система энергообмена. Десептикон легко провел по локаторам на шлеме, будто проверяя чувствительность, после чего начал накачивать партнера электрическими импульсами, раскручивая собственные генераторы. Отключенные системы автобота восприняли внезапную подпитку как подключение системы поддержки, и перекачиваемый энергон начал циркулировать по магистралям. Саундвейв усилил напор, не боясь сжечь Джазу изоляцию или предохранители, как раньше, отдаваясь коннекту без остатка. Корпус откликался на такое проявление внимания, и быстро нагревался, поглощая электричество и начиная даже отвечать откатами на чисто механическом уровне. Пальцы связиста сильнее сжали серебристые сегменты брони. Интерфейс протекал по всем правилам хорошего соединения двух меха… только Джаза здесь не было. Был только его корпус. Но это ненадолго. Стоило поспешить, пока никто не хватился отсутствия связиста на спутнике. На броне обоих меха уже скакали мелкие голубоватые искры от перенасыщения зарядом, и, когда на бронепластинах проступили капельки хладагента, связист был готов, отпуская себя и раскрывая искру навстречу партнеру. Последнее, что заметил Саундвейв — голубая вспышка… *** — Твою ж матрицу… Включившись, Джазз с трудом удержался от того, чтобы застонать. Болело все, будто по нему Девастатор потоптался. Впрочем, важнее было выяснить, где он и что происходит. Последним воспоминанием был бой и Мегатрон… Но активировав визор диверсант расслабленно усмехнулся, обнаружив прижимающего его к полу Саундвейва и прикинув по ощущениям, сколько проводов (и не только) их соединяет, тихонько свистнул кулерами: и когда это они успели? Последним воспоминанием был Мишн-сити, но тогда диверсант не должен быть онлайн, а значит, вероятно, ему все это просто в модуляции привиделось. Или нет?.. Пустив по все еще соединенным системам легкий импульс, автобот попытался активировать партнера. Связист явно должен был быть в курсе, что происходит, он всегда был в курсе всего, сколько диверсант его знал. — Хэй, Саунд, не объяснишь, что происходит и как я снова оказался под тобой, м-м-м? — голубой визор неярко, но ровно мерцал. Вышедший в онлайн десептикон, чувствующий себя не лучше, чем диверсант, после тотальной энергопотери, первые пару астросекунд просто молча смотрел на партнера, а потом прижал его, обнимая. — Не повторяй такого. Никогда. Тебе не стоит возвращаться… — отозвался связист, а Джаз внезапно начал осознавать, что не в модуляциях дело и ему не показалось. Его действительно убил Мегатрон. А если учесть тот факт, что он сейчас лежит под партнером, то либо они оба дезактив, либо Саунд сделал для него невозможное… — Повторять — не буду. Я дождусь твоего освобождения и найду тебя… — голубой визор и еще не скрытая броней голубая искра мерно пульсировали в такт, завораживая и успокаивая, наконец. — Я приду за тобой, — пообещал связист. *** Он сразу почувствовал, что его больше нет. Будто невербальное «Прощай» пронеслось по не действующей на таком расстоянии связи, и серебристый понтиак выжал газ до предела, направляясь по последним сообщенным координатам, уже зная, что предпримет. За одну астросекунду для него будто целый мир погас. А это значило, что его нужно снова зажечь…