Выгода

Напарник опять лежал трупом на холодном снегу. Какузу посмотрел на бледное тело, на торчащую из груди косу, на растрепавшиеся такие же белые, как и снег вокруг, волосы, подернувшиеся белой дымкой глаза. Странно, из них всех он больше других походит на мужчину. Его тело не такое девичье, как у Учихи или Дейдары, не такое отталкивающее как у Кисаме или Зецу, не такое испорченное всяким железом, как у Пэйна и уж, конечно, не такое как у Сасори. Тело Хидана просто будто с учебника анатомии сошло – ничего лишнего, и ничего, что указывало бы на его способности. Идеально, если бы не рваная кровавая рана в груди, кое-где обнажившая ребра. Идеально, если бы Хидан всегда вел себя так тихо, как сейчас. Времени осталось совсем мало, если хочешь успеть… Если хочешь… Какузу аккуратно поставил чемоданчик с документами и деньгами в глубокий снег и подошел к Хидану. «Это просто выгодно», - сказал он себе под нос. Ничего личного, никаких чувств, просто тело просит. А Хидан развалился, будто предлагает. Когда ему впервые в голову пришла такая идея? Какузу задумался – он уже не помнит, но выгода очевидна – на шлюх они стали тратиться в два раза меньше именно потому, что он себе этого теперь может не позволять. А Хидан? Да тот все равно, когда оживает, ничего не помнит. Выгода не просто очевидна – она такая явная, что Какузу до сих пор жмурится от удовольствия. Он опускается на колени рядом с бессмертным. Скоро кожа Хидана снова начнет светлеть, рваные раны на груди затянутся и исчезнут. Какузу потянулся и вынул косу из груди напарника с хлюпающим, чавкающим звуком. Он отшвырнул окровавленное оружие, сухо поморщившись. Распахнув плащ Хидана, он оглядел рану – в этот раз безумный фанатик здорово над собой постарался. Но ему-то что – полежит так часок и снова в бой, а вот тому шиноби, лежащему в нескольких шагах от них, уже можно ни о чем не волноваться. Тем временем, Какузу рывком стянул с Хидана штаны, отбросил их в сторону, но не слишком далеко – если не успеть натянуть их после всего обратно, Хидан может начать что-то подозревать. Какузу ухмыльнулся – удобный у него напарник – глупый, но такой удобный – не вырывается, не имеет ничего против, лежит спокойно – ждет, когда его отымеют. Красота. Бессмертный чуть приспустил свои штаны – ему вовсе не обязательно морозить себе задницу. Подхватив бездыханное тело под коленки и чуть приподняв его, он быстро вошел. Тут всегда как в первый раз – ведь на Хидане после оживления заживает абсолютно все. Размеренные движения выверены по секундам. Тело Хидана холодное, пока еще мертвое. Скользкое от крови, растекшейся из узких дыр в груди, и снега, который успел под ним растаять. Из горла Какузу вырывается довольный хриплый полустон-полурык. Он убыстряется, входя все глубже. Из его полураскрытого рта валит пар. Темнеет. Осталось совсем недолго. Нужно быстрее. Быстрее. Быстр… Какузу дернулся всем телом и, быстро вынув член из Хидана, кончил себе в руку. «Лучше так», - устало думал он, восстанавливая дыхание, - «чем потом обтирать задницу взрослого мертвого мужика…» Порывисто вздохнув, он вытер руку о снег, поправил штаны и потянулся за одеждой напарника. Он, как всегда, успел вовремя. Даже костер небольшой развел, чтобы хоть немного согреться, а затем очнулся Хидан. - Гребаный день…. – Простонал седой, похрустывая шеей. Хидан приподнялся на локтях и, оглядевшись, потянулся за косой. - Чего? – Буркнул Какузу, ухмыляясь в свою маску. - Я понимаю, ребра ломит… хрен с ним… шея иногда болит, голова… - Хидан поднялся и принялся отряхивать плащ от налипшего снега. – Но задница-то почему ноет? В который уже раз он задает этот вопрос? Какузу подбросил в огонь сухих веток, наломанных с ближайшего дерева. - Отлежал, наверное. Ты бы еще дольше валялся, идиот. - Да пошел ты.