Они есть

Пусть минет их слепота сия

Слепота — она внутри. Слизерин знал это, Гриффиндор знал это. Вначале они учились видеть. Разглядывать, всматриваться, наполнять себя зрительными образами. Потом жизненный опыт подсказал, что пора начинать строить в голове слепые зоны. Для их же блага. Что-то не стоит замечать, на что-то стоит закрыть глаза, чтобы избежать неприятностей, ссоры, непоправимого. Гриффиндор видел в магглах волшебников, Слизерин смотрел мимо. Слизерин видел будущее за Тёмными искусствами, Гриффиндор не видел. Ученики Слизерина старались «не видеть» маггловских учеников Гриффиндора, они как бы не существовали для них. Их сторонились, на них не обращали внимания. Они сердились и задирали «чистокровных» — чтобы их замечали, они не хотели быть призраками в школе, которую любили не меньше волшебников. Чтобы создавать слепые зоны, нужен жизненный опыт, но что взять с молодых. Но Гриффиндор видел, что раскола в рядах студентов не миновать и собрал однажды всех в зале. На него со всех сторон смотрели унылые лица, и он понял: эта война между «призрачными» и чистокровными измучила не только его. Слизерина в зале не было, и Гриффиндор начал: — Вы слепы. Но вы слепы не потому, что вы не различаете тьму и свет. Не потому, что не видите глазами. Вы слепы, потому что кто-то сказал вам: «их нет», и вы повторили: «их нет». Но оглянитесь вокруг: они есть. Они живые, из плоти и крови. Они учатся контролировать магию, которая есть в них так же, как и в вас. Они учат заклинания и познают секреты волшебства так же, как и вы. Они любят, дружат, ссорятся, живут так же, как и вы. И если они здесь, в Хогвартсе, значит, они выбрали мир магии — наш мир. И кровь у них такая же, как у вас — красная. Пока он говорил, Слизерин появился в дверях. Возможно, он был там с самого начала, но скрытый чарами, не был доступен обычному взгляду. Дослушав пламенные речи Гриффиндора, он развернулся и ушел. Нет, изменения произошли не сразу. Много еще было ссор, неприятностей, драм, что едва не закончились трагедией. Но зерна здравого смысла были брошены в благодатную почву — когда волшебник любого происхождения еще не так силен, чтобы строить слепые зоны себе во вред. Однако Слизерин был слишком стар для перемен. Внутренняя слепота уже поразила его и пустила корни. Он привык видеть мир по-своему, и не было в его сердце места для нового. Магглы оставались для него призраками, которых следовало изгнать из Хогвартса. Но был он не только стар и слеп сердцем, был он еще мудр и хитер. — Сейчас они есть, — молвил Слизерин. — Но пройдут года, и магглы покинут Хогвартс. Пусть придется их к этому подтолкнуть. Гриффиндор слышал его речи. С горечью понимал он, что не сможет закрыть глаза на скрытые намерения своего лучшего друга. И что, как ни надеялся он, но не минула их сердца слепота, имя которой Гордыня. Но, быть может, грядущие поколения волшебников сумеют ее преодолеть. Он был уверен, что они — увидят.