---
Хаджиме особо не думал, куда его несут ноги, но оставаться в комнате, где на стене висят фото с Ойкавой, в шкафах лежат штаны и футболка, которые Тоору надевал, когда оставался с ночевкой, на полу — его любимое кресло-мешок, в которое он плюхался с разбега, — просто помешательство. Лес находился недалеко, но бывали третьегодки там нечасто: тренировки съедали кучу времени и выбивали из сил, так что единственным желанным ими местом времяпрепровождения была мягкая кровать или хотя бы ковёр — у кого до куда сил хватит доползти. До Иваизуми не сразу дошло, что это «та самая» поляна, пока он не заметил дерево, около которого хотел устроить фотосет капризный Ойкава. На месте здоровенной злополучной ямы возвышалось величественное дерево с густой зеленой кроной. Не сразу поверив глазам, Хаджиме постоял с минутку, оглядывая колышущиеся на ветру листья, и медленно, ощупывая палкой землю впереди себя на наличие скрывающихся пустот, двинулся вперёд. Подойдя чуть ближе, Иваизуми заметил странный нарост на стволе дерева. Очертания были похожи на слегка сгорбленные плечи и опущенную вниз голову, а снизу выступали два бугорка, похожие на колени, — будто кто-то впечатал человека в дерево всем телом. Хаджиме присел на корточки, опираясь рукой о шершавую кору и почувствовал странное тепло под ладонью — «наверное, нагрелось на солнце». Выгнув шею, чтобы осмотреть нарост, Иваизуми наткнулся на деревянную маску, напоминающую какую-то знакомую плачущую физиономию. Так надувает щёки, закусывая нижнюю губу, только один придурок. Иваизуми будит всех птиц в округе, уносясь подальше с оглушительным криком под тревожным шелестом листвы.---
Через два дня Хаджиме возвращается с большой сумкой наперевес, лопатой, граблями и совершенно съехавшими мозгами. На стволе он встречает такую любимую улыбку на лице, выдавленном в коре, и очертания когда-то человеческого торса со сложенными на нём, будто в объятии, руками. — Я прочитал, что гингко могут жить до двух тысяч лет, так что ты, похоже, решил меня пережить, придурок. По щеке деревянного лица потекла капелька воды. Дождя не было уже неделю, а у гингко никогда, как читал Иваизуми, не образуется смола.