если ты захочешь влюбиться (я буду рядом)

      — Ну, а потом, на следующее утро…       Голос перестает звучать четко, когда Юри громко зевает, одной рукой прикрывая рот, а другой — выстукивая ритм колпачком ручки. Пхичит на это обиженно надувает губы и ударяет ладонью по столу, подаваясь всем туловищем вперед и почти сталкиваясь с другом носом. Сидящая за соседним столом девушка недовольно на них шикает и приставляет палец к губам, призывая к тишине в библиотеке.       — Прости, — тихо шепчет Пхичит и садится на место, но обиженного взгляда не сводит. — Ты меня совсем не слушаешь, Юри!       — Ты ведь знаешь, что я таким не интересуюсь, — покачивает головой Юри и поправляет страницу учебника, продолжая выписывать из нее конспект.       Роль лучшего друга «Мистера популярность» (а так же главного сплетника во всем кампусе и редактора студенческой газеты) подразумевает знание подноготной всех студентов и постоянную вовлеченность в их жизнь. Не прямую, но косвенную: стоит чему-то произойти, как об этом сразу же узнает Пхичит, а за ним — и сам Юри, каждый раз недоумевающий, почему некоторым настолько интересны слухи. Когда они только познакомились, оказавшись в одной комнате общежития, Пхичит был забавным пареньком, что прятал хомячков в нагрудный карман рубашки, оправдывая это тем, что им может быть холодно и одиноко. Из-за общительности и умения быстро налаживать контакты он вскоре оброс друзьями и стал одним из самых известных учеников юни, хомячков раздал другим учащимся, а сам взял в руки камеру и огромный блокнот, с которыми носился по всему кампусу, записывая и снимая все происходящее. Удивительно, но даже так он не забыл про Юри, и они до сих пор являются лучшими друзьями, а тот получает с этого некоторые преимущества: вроде приглашений на вечеринки, куда пускают только элиту университета и на которые он все равно не ходит.       Нельзя сказать, что и сам Юри был никем: он не раз слышал обсуждения за своей спиной в духе: «Ох, он такой милый! Я бы хотела, чтобы он был моим парнем» и, кажется, кто-то среди нынешних первокурсников даже организовал его фан-клуб, но воспринимается это все на уровне странной и ни капли не смешной шутки, потому что… ну, правда? Он же совершенно обычный студент, коих еще миллион.       «Просто ты очаровашка», — отвечает Пхичит на немое удивление, а у Юри нет причин не верить ему. Хоть это и все равно кажется слишком удивительным.       Он захлопывает книгу — девушка сбоку вперяет в него недовольной взгляд, и Юри смущенно ойкает, вжимая голову в плечи, — пододвигает свою тетрадь к удивленно замершему Пхичиту и набрасывает на плечо рюкзак.       — Держи. Там есть все нужные записи; тебе пригодится, если не хочешь завалить завтрашний тест.       — Тест?       Юри вздыхает, наклоняя голову; оказавшиеся под наклоном очки начинают соскальзывать с переносицы, но он вовремя выпрямляется, поправляя их и откидывая мешающую челку в сторону.       — Начни слушать что-то помимо сплетен, — спокойно произносит Юри без капли злобы в голосе. — Я бы не хотел, чтобы тебя выгнали за неуспеваемость.       Пхичит отводит взгляд в сторону, бурчит полу-обиженно: «Да знаю я…» и со скучающим видом перелистывает несколько страниц тетради.       — Психология — отстой, — выносит он вердикт спустя несколько секунд, но Юри уже не слышит его, проходя мимо столов, на которых то громоздятся кипы научных трудов, за которыми едва ли можно заметить чью-нибудь взлохмаченную макушку, но услышать монотонный шепот, заучивающий материал, — вполне; то лежит одна лишь тонкая книжка — слегка потрепанная, но не настолько, чтобы выглядеть неопрятно — и термос из Старбакса. Иногда Юри кажется, что этот универ является раем для всех Инстраграм-блоггеров: способствуют этому и экстерьер, и различные кофейни, разбросанные по территории кампуса. Пхичит согласно кивает каждый раз, когда он высказывает подобную мысль, а после обязательно делает фото какой-нибудь ерунды. «Кому это может быть интересно?» — считает Юри, но две с половиной тысячи подписчиков Пхичита, наверное, имеют, что сказать против (и, нет, он вовсе не подглядывал; так вышло само).       Он выходит из здания библиотеки, сталкивается на входе с одним из членов футбольной команды — явно очень сильным и очень злым: плечо болит все то время, что он идет до кафетерия, и явно мешает наслаждаться пением птичек и теплой погодой, на которые он обязательно обратил бы внимание в другой раз.       Юри оглядывается по сторонам, выискивая знакомые лица, и, найдя их, более уверенно берет поднос из стопки, ставя его на металлические балки. Пока очередь движется вперед, перед глазами то и дело мелькают различные капкейки и торты со сливочным кремом и шоколадом — наверняка, далеко не диетические, — и Юри еле успевает одёрнуть себя, прежде чем взять один. Он не для этого записывался на фитнес; будет глупо так легко спустить в никуда все его старания и тренировки. Когда только под конец появляются тарелки с салатами, Юри думает, что это все какой-то коварный план, нацеленный либо на соблазнение сидящих на диете людей, либо на получение большей прибыли. В реальности, конечно, скорее второе, но в его случае — несомненно первое.       Попросив на кассе зеленый чай, он расплачивается и спешит к примеченному ранее столику. Когда поднос ударяется о твердую поверхность, Юрий даже не поворачивается в его сторону.       — Я не гей, — произносит он с плохо скрываемым раздражением, и между бровей появляется складка.       — Конечно, не гей. — Виктор согласно кивает и взмахивает трубочкой от сока. — Поэтому в следующий раз, когда я встречу твоего парня, я так ему об этом и скажу: «Прости, Отабек, но нашего Юрия мальчики, оказывается, не интересуют». Думаю, он будет очень удивлен этому.       Юрий пытается что-то возразить, но Виктор покачивает головой и выставляет вперед указательный палец, призывая подождать.       — Брось ты это. Ты единственный человек во всем университете, кого реально волнует, что ты спишь с парнями, а не с девчонками. Даже капитан нашей команды гей, но я не припоминаю, чтобы ему хоть раз сказали что-то против.       — Потому что никто не хочет оказаться с разбитым лицом?       — Ну, или поэтому, — пожимает плечами Виктор, соглашаясь. — В любом случае, это не то, из-за чего стоит волноваться: сейчас мало кого удивишь однополой парой. Привет, Юри.       Юри довольно выдыхает: наконец на него хоть кто-то обратил внимание.       — Что у вас происходит?       — Решаем любовные проблемы Юрочки, — коротко отвечает Виктор и вздыхает, подпирая голову рукой. — Ох уж эта молодость…       Юрий вздрагивает и морщится. Наверное, Юри пропустил что-то помимо их спора об ориентации.       — Любви не существует. Это не более, чем привязанность. — Он самодовольно вздергивает нос вверх, и явно не собирается идти в этом вопросе на компромиссы.       — А как же те пары, что очень быстро влюбились друг в друга? — Виктор заинтересованно хлопает глазами, ожидая ответа. — У них явно не было времени, чтобы привыкнуть друг к другу.       — Типа… Джека и Роуз? — нерешительно предлагает Юри, и Виктор поворачивается к нему, посмеиваясь.       — Я имел в виду пары из фильмов про апокалипсис, но это тоже подойдет. Давно ты таким интересуешься?       — Это все Пхичит… Он недавно посадил меня перед ноутбуком, включил список из самых известных фильмов и сказал, что я не сдвинусь с места, пока не пересмотрю всё вместе с ним. — Юри отводит взгляд в сторону, смущаясь. В тот день он был уверен, что больше никогда не сможет ходить: настолько болели ноги, на которых он просидел чуточку больше положенного.       — Крис терпеть не может этот фильм: считает, что он слишком романтичный, — смеется Виктор и вздыхает: — Без понятия, что ему тогда может понравиться.       Юрий ударяет кулаком по столу, привлекая к себе внимание, и Юри подпрыгивает на месте от неожиданности и испуга (ровно как и несколько случайно проходящих мимо людей).       — Эти двое. Сведите их вместе, — холодно приказывает Юрий и хмурится. — Тогда я заберу свои слова назад.       Виктор лишь ухмыляется:       — Это того не стоит.       — Значит, наш великий сводник сердец Виктор Никифоров не настолько талантлив, как говорит?       К ухмылке прибавляется уничтожающий взгляд, и Юри правда хочет провалиться на месте. Конфликты и споры между ними никогда не заканчиваются ничем хорошим: в прошлый раз Юрия почти отчислили из университета, но простили только из-за первого курса. В нынешней ситуации выгнать кого-то вряд ли получится, но делать людей парой, не учитывая их мнение, — далеко не самый честный и благородный поступок.       Но пока Юри размышляет о правильности их действий, Виктор уже пожимает руку Юрия, заключая сделку.       — У вас есть неделя, — произносит Юрий, широко ухмыляясь. — Постарайтесь, если не хотите опозориться.       Юри уже жалеет о своем решении зайти в кафетерий и сесть к ним за стол, потому что то, как Виктор самодовольно потирает руки, явно не сулит ничего хорошего.