если ты захочешь влюбиться (я буду рядом)

      Какова вероятность, что утром вас разбудит человек, которого вы, еще секунда — и возненавидите, несмотря на мягкий и незлобливый характер? Юри раньше считал, что нулевая. Юри сильно ошибался.       — С до-о-о-брым утречком, Юри! — радостно выкрикивает Виктор, нагло стягивая одеяло вместе с закутанным в него Кацуки на пол. — Просыпайся, у нас большие планы на сегодня, ты не можешь все проспать.       Если бы взгляд мог убивать — Виктор был бы мертв.       Нет, Юри довольно понимающий человек. Он даже выслушивал однажды лепет пьяной Минако и никому не рассказал о той парочке секретов, что она выболтала — хоть и мог сделать это. Но в любом списке доброты есть исключение, и у Юри — это люди, будящие его по утрам, когда ему ко второй паре. Даже Пхичит с его излишней активностью и вечным желанием подскакивать с постели с восходом солнца никогда не трогает его. Шумит, излишне громко смотрит видео на Ютубе и смеется над ними, переписывается с кем-то, отчего телефон ни на секунду не замолкает от приходящих одно за другим уведомлений, вызывает сатану — да что угодно! — но друга все равно не будит. В таких случаях, правда, Юри просыпается сам, пугает Пхичита изнеможенным внешним видом и засыпает опять, чтобы — в лучшем случае — проснуться через полчаса от треска будильника.       Виктор же к категории «лучший друг, которому можно и простить некоторое дерьмо» не относится. Виктор даже близко не его друг, и связаны они между собой только из-за его желания постоянно спорить и способности устроить драму даже из обсуждения «Что лучше: „Коричные хрустяшки“ или „Фруктовые колечки“?». Истинный талант, черт бы его побрал.       — Ну как, ты встаешь? — слишком громко для раннего утра спрашивает Виктор, присаживаясь рядом на корточки и тыкая ему в щеку. — Принести кофе, чтобы ты проснулся, или и так справишься?       — Уйти, чтобы я продолжил спать, — бурчит Юри и вытягивает руки вперед, утыкаясь лицом в матрас между ними. Спать, когда на кровати находится только верхняя часть твоего тела, в то время как нижняя запутана в одеяле — не самое удобное занятие. — И верни меня на кровать, я не хочу выпутываться из этого теплого кокона.       Виктор тяжело вздыхает, наверняка покачивает головой и хватает его подмышки, поднимая на ноги.       — Никакого сна, мне нужна твоя помощь, Юри.       — Делай все, — он зевает, не находя в себе сил даже на прикрытие рта, — са-а-а-м.       — Подкинуть тебя в ванную? Или отправимся сразу на кухню, чтобы начать обсуждение?       Виктор даже не обращает внимания на попытки сопротивления, продолжая одной рукой придерживать его за бок, чуть выше талии. Юри мрачно переводит взгляд на пальцы на ребрах и вздыхает — если тот не прекратит, то скоро Юри будет весь в синяках. И явно не тех, которыми можно похвастаться из принципа «Смотрите, я принадлежу кому-то».       Юри убирает чужую руку и поворачивается, чтобы посмотреть на соседскую кровать. Пхичита на месте нет и, скорее всего, ушел он еще до прихода Виктора. Интересно, это из-за вчерашнего? Или у него занятия? Сколько сейчас вообще времени?       — Половина восьмого, — отвечает Виктор на непрозвучавший вопрос, и Юри слабо кивает. Ясности в действия Пхичита это не вносит, но зато теперь он знает, что у него есть два часа свободного времени. Времени, которое он мог бы провести, валяясь в кровати и видя сны, если бы не катастрофа по имени «Виктор Никифоров». — Ну что, готов идти?       — Да-да, — раздраженно бурчит Юри, подбирая с пола одеяло и накидывая его на плечи. Студенческая кухня в общежитии видала луки и похуже, чем пижама, одеяло и растрепанные волосы, так что сильно стыдно ему точно не будет.

_________________________

      Электрический чайник испускает клубы пара, и Юри смотрит на него рассеянным взглядом, прежде чем взяться за ручку и налить воду в кружку с рассыпчатым кофе — заморачиваться с туркой мешает лень. Обычно он не пьет кофе, считая его слишком горьким, но добираться до кафе — долго, пить привычный черный чай — мало кофеина, а еще он, вроде как, на диете, так что никаких тебе взбитых сливок и шоколадного сиропа, Юри.       Виктор что-то нажимает в телефоне, каждые пятнадцать секунд отпивая из фирменного стаканчика «Старбакс», и Юри думает, что перед ним сидит живое воплощение половины Инстаграм-аккаунтов: с дорогим телефоном, дорогим кофе, который, кажется, скоро врастет в руку, дорогой одеждой и парфюмом и великолепным внешним видом даже в такое ранее утро. Гребанные детишки богатых родителей.       Когда Юри нарочито громко ставит кружку на стол, Виктор лишь на секунду поднимает на него взгляд и вновь утыкается в телефон, будто это не он разбудил его и заставил прийти сюда.       — Ну и, — Юри неловко прокашливается, — зачем тебе нужна моя помощь?       Виктор откладывает телефон в сторону, обхватывает стакан двумя руками и не произносит ни слова, внимательно наблюдая за сидящим напротив Юри. У этого парня действительно какая-то странная одержимость игрой в гляделки.       Через десять секунд молчания Юри становится неловко от пристального взгляда и он отворачивается, чувствуя, как щеки начинают краснеть, а Виктор довольно усмехается. Вот засранец.       — Я-       — Погоди-погоди, — машет руками Юри, прерывая речь товарища по несчастью, — разве ты не должен быть на меня обижен за вчерашнее?       Виктор в непонятках склоняет голову набок.       — «Вчерашнее»? А что вчера было?       Юри удивленно открывает и закрывает рот. Ладно. Он либо притворяется, что ничего не произошло, либо совсем дурак с плохой памятью.       — Ты… я…— Виктор непонимающе хлопает ресницами, и Юри вздыхает: — Забудь. Рассказывай, что тебе нужно.       — Мы нашли общие интересы, так? Теперь нужно заставить их взаимодействовать друг с другом. Сходить вместе в кино, на выставку, что-нибудь в этом духе, — отвечает Виктор и прикусывает губу, ожидая ответной реакции.       — Почему мы не можем просто попросить их притвориться парой?       — Потому что Юрий слишком пронырлив и легко заметит фальшь, а мне тогда придется выполнять условие, за существование которого стоит сказать: «Спасибо» тебе.       В голосе слышатся плохо скрываемые обида с раздражением, и теперь приходит черед Юри не понимать происходящее.       — Я ничего не делал.       — Да-да, конечно. Я бы удивился, узнав, что ты не хочешь мне отомстить за происходящее.       Юри не хочет. Правда. Нет, Виктор, конечно, раздражает, и ведет себя слишком самоуверенно, и приносит много проблем ему — тихому ученику престижного университета, но месть — слишком детский поступок, чтобы о нем думать.       — Я ничего не делал, — холодно отрезает Юри, — прекрати придумывать чушь, это бесит.       Виктор усмехается:       — «Бесит». Твоя невинная внешность и репутация совсем не сочетаются с твоими действиями и словами, знаешь.       Юри пропускает эти слова мимо ушей: не хватало еще начинать спор о том, насколько поверхностной и неправдоподобной бывает репутация. Ему за время дружбы с Пхичитом неоднократно приходилось убеждаться в этом.       — Если мы не можем заставить их побыть вместе, надо сделать так, чтобы они правда влюбились друг в друга… — размышляет вслух Юри, постукивая пальцами по подбородку, и кладет голову на стол, выдыхая: — Это отвратительно. Нельзя манипулировать людскими чувствами.       — Брось, кто откажется от отношений с симпатичным парнем? — посмеивается Виктор, а Юри замирает. «Парнем». Их обсуждения не имеют смысла, если Крису нравятся девушки. Сам Юри, хоть ему и не довелось хоть раз пообщаться с главным секс-символом университета, в этом сильно сомневается, но ведь нельзя судить об ориентации по внешнему виду.       — Крис откажется. Я точно знаю, что Пхичит в последний раз встречался с агендером, так что его вряд ли заботят подобные вещи, но…       — Крис не откажется, поверь мне, — хмыкает Виктор. — Ты его вообще видел? Он меньше всех из моих знакомых походит на гетеросексуала.       Кажется, слово «нельзя» для Виктора значит, ровным счетом, ничего.       — Я предпочитаю не быть настолько категоричным, — объясняет Юри. — Но мы долж-       — Значит, тебя тоже не «заботят подобные вещи»? — Виктор удовлетворенно подпирает голову рукой и ухмыляется. — Надо же. Такой приличный мальчик, а на самом деле…       Юри вспыхивает и сжимает под столом мягкую ткань пижамных штанов, напрягаясь. Виктор прав. Точнее, не совсем прав, потому что ему не нравится выражение «приличный мальчик», но в остальном — да. Как Юри может выбрать, кого ему любить, когда в мире столько прекрасных людей? Вините во всем их!       — Тебя это не касается. И ты не можешь сделать кого угодно геем, так что мы должны были проговорить этот момент.       — В смысле «не могу»? Ты сомневаешься во мне?       Юри страдальчески стонет, проводя руками по лицу. Они точно обречены на провал.