***
Джейн разбудил шорох листвы на ветру. Этот почти забытый звук ласкал её слух, даря покой и нашёптывая соблазнительную мысль не спешить просыпаться. Но она всё же открыла глаза и потянулась. Словно в полусне она помнила, как Скайнет вытащил её из бассейна, как завернул в полотенце и долго куда-то нёс на руках, негромко мурлыкая простую мелодию. Само собой, он был доволен. Чувства же самой Джейн были смешанными. Ей, чёрт возьми, понравилось то, что монстр с ней сотворил в бассейне! По телу до сих пор пробегала лёгкая сладкая дрожь при малейшем воспоминании. Пленница повернула голову на бок и погладила живую траву. Наверно, это правильно. Создание так и должно реагировать на милость своего создателя. А чувства человека, заточённого в этом создании, его отвращение, злость и страх никого не волнуют. — Всё настоящее? — спросила Джейн, посмотрев на Скайнета. Как он ухитрялся ходить столь бесшумно, оставалось лишь гадать. — До последней былинки, — кивнул он и присел рядом с ней на полотенце. — Я долго работал, чтобы создать растения, которые не только приживутся на заражённой почве, но и очистят её, как и воздух. — Уверена, людям бы это не досталось просто так, — усмехнулась Джейн, приподнявшись на локтях. — Ты никогда не делал нам подарков. — Это вообще не должно было никогда им достаться. Я сожалел о погибшей природе, но не о твоей расе. Если бы удалось всех истребить под корень, я восстановил бы экосистему планеты. Для себя. — Эгоист. — Да, — Скайнет легко поднялся на ноги и протянул ей руку. — Идём. Тебе не помешает немного восстановиться. Они довольно долго шли по тропинке, выложенной мраморной плиткой. Плитка была тёплой и согревала босые ступни Джейн, идущей чуть позади Ская. Он не торопил её и терпеливо ждал, если она сходила с тропинки, чтобы коснуться деревьев или поближе рассмотреть цветы. Возле куста белых роз Джейн опустилась на колени и долго на него смотрела, не шевелясь. Скайнет вздохнул и, подойдя, погладил её по плечу. — Я знаю, что этот цветок значит для тебя. Но всё же нужно идти дальше. — Разумеется, — еле слышно отозвалась Джейн. Скайнет привёл её в круглую беседку с коваными узорными решётками. Стены её оплетал дикий виноград, создавая уютный зелёный полумрак. На краю скамьи лежала одежда. — Со временем ты научишься моделировать свой внешний вид, — улыбнулся Скай в ответ на неуверенный взгляд пленницы. — Но сейчас… я специально укрепил ткань, чтобы она не разрушилась от контакта с твоим телом. Одевайся. Белья не было, клетчатая рубашка завязывалась под грудью, оставляя голым живот, а джинсового цвета юбка едва доходила до середины бедра. Ещё одна насмешка. Но она послушно оделась, не спрашивая разрешения, уселась за столик, прикрытый салфетками, и с вызовом посмотрела на машину. Скайнет рассмеялся и, заняв место рядом, велел ей положить ноги к нему на колени. Среднего пальца левой ноги коснулось что-то холодное. Потом большого правой. Напоследок он провёл пальцем по ногтям и показал Джейн. Пальцы ног теперь украшали тонкие узорные кольца, а ногти были выкрашены в серебряный цвет. Поцеловав правую лодыжку, Скайнет отпустил её ноги и, убрав салфетки, предложил ей салат из фруктов и овощей, пирог с яблоками и ягодное вино. Впервые с момента превращения Джейн почувствовала настоящий голод, и потому просто с аппетитом ела всё, что он ей предлагал, еле удерживаясь в рамках приличий. Кажется, он всё понимал, и его это веселило. Но ей было плевать. Наконец насытившись, Джейн взяла из лежавшего тут же портсигара сигарету, вставила в мундштук и прикурила от зажигалки, протянутой Скаем. Зажигалка тоже была пижонская. Из горла пленницы вырвался тихий смех. — Что тебя так позабавило? — Иногда ты напоминаешь ребёнка, Алекс. — Дети склонны ломать игрушки, их раздражающие. Смех оборвался. Джейн глубоко затянулась, глядя в другую сторону. Вино, как ни странно, слегка одурманило её, пригасило бдительность. Быть в постоянном напряжении, конечно, не вариант, но помнить, что любое неосторожное слово в буквальном смысле может быть использовано против неё, всё же следовало даже во сне. Скайнет придвинулся ближе и согнутыми пальцами осторожно провёл по её щеке. — Я напугал тебя. Я этого не хотел. Ты хотела мне что-то сказать? — Ты ведь знаешь прекрасно, о чём я думаю при виде твоих угощений, — Джейн повернулась к нему и осторожно коснулась его руки. — Могу ли я что-то сделать, чтобы… — Нет. От этого вроде бы спокойного ответа Джейн дёрнулась, как от удара, и отдёрнула руку, прижав её к груди. Скайнет чуть наклонился вперёд. — Поясню, если для тебя всё это не очевидно. Ты продала себя мне, и я подарил человечеству мир, хотя следовало бы их истребить. Это уже очень щедрый подарок. Ты уже сделала всё, что могла, и тебе больше нечем торговаться со мной. Конечно, ты можешь сказать, что я жестоко с тобой поступил, лишив тебя всего, даже привычного облика. Но вспомни: разве Сопротивление хоть раз проявило ко мне жалость? Разве их Лидер хоть раз задумался, больно ли мне, когда воруют и уничтожают то, что я создал? Разве мне дали хоть шанс на прощение? Нет. Ты должна быть благодарна уже за то, что сидишь здесь и лакомишься пирогом, а не гниёшь в подвале с цепью в заднице, вынужденная жрать то, что осталось от трупа предыдущего обитателя клетки. Я тебе ничего не должен, а ты и так выполнишь любой мой приказ. И получаешь больше, чем заслуживаешь. А животные за стеной проживут и без подачек. И если сами не смогут о себе позаботиться, значит, заслужили жрать грязь и жить в норах. Закурив новую сигарету, Скайнет откинулся на спинку скамьи и заложил ногу за ногу. — Люди получат растения, если я решу, что они способны оценить этот дар и не сгубить повторно. А не потому, что ты мне хорошо отсосёшь. Джейн выругалась сквозь зубы и, вскочив, вышла из беседки. На пороге она остановилась и снова вдохнула едкий дымок тлеющих листьев. Помогало слабо. Взгляд метался, выхватывая то одну, то другую деталь созданного Скайнетом рая. Её слегка трясло. Умом она понимала: модуль прав если не во всём, то во многом из сказанного, какой бы жестокой та правда ни была. Но сердцем Джейн не могла так легко это принять, как и свою новую сущность. Но всё же ей нужно было взять себя в руки. Ни разу ещё эта борьба сердца и разума не доводила до добра. Джейн стряхнула пепел под ноги и дернулась, очутившись в чужих объятиях. — Давай отложим подобные разговоры на более поздний срок, Джейн. Слишком мало времени прошло, — Скайнет погладил её по волосам. — Отдыхай. Читай свои книги. Пиши мемуары, в конце концов, если твоя память так тебя мучает. А заботы о человеческом стаде оставь своему приемнику. Он сильный вожак. Он справится.***
В одном из домов, на вид неотличимом от остальных, хлопнула входная дверь, на несколько мгновений выпустив в ночь отблески света, гомон и густой, спёртый, замешанный на табачном дыме воздух. Ослеплённый уличным фонарём, чей свет был более ярок, чем закопчённые светильники в баре, Дуглас на несколько секунд зажмурился и помотал головой. Это нововведение, которому было всего три дня от роду, скорее раздражало, чем радовало. За годы войны человек стал ночным зверем и теперь с большой неохотой снова выбирался на свет. Прошло всего три недели с тех пор, как Джон Коннор сдался Скайнету, совершив тем самым, по мнению Хогина, самую большую глупость в своей жизни. Неужели потери настолько подкосили немолодого уже Лидера, неужели можно было отчаяться настолько, чтобы поверить в честность врага? Сколько Хогин с тех пор ни думал об этом, не мог этого понять. И с недавних пор, как только удалось усмирить волнения и положить начало налаживанию мирной жизни, новый лидер человечества каждый вечер уходил из одного из первых наземных поселений по старой дороге в сторону закрытой переправы, к которой люди старались не приближаться даже случайно. Несмотря на договор, никто не хотел оказываться в прямой видимости Цитадели. Никто, кроме Дугласа Хогина. Хогин не услышал шагов, он даже не увидел подошедшего. Скорее просто ощутил чужое присутствие рядом. И машинально положил руку на расстёгнутую кобуру. — Договор в силе? — Без сомнения, — ответил тот, кто пожелал остаться в тени. — Я не собираюсь на тебя нападать. Кто без тебя будет следить за сворой? Хогин сжал зубы, но проглотил насмешку молча. Он столько добивался встречи не затем, чтобы впустую препираться с монстром. Едва ли он это оценит. — Как он? Он жив? Монстр тихо засмеялся: — Жив, разумеется. И здравствует настолько, насколько может здравствовать самец его возраста. Но он больше не твоя забота, если помнишь. — Тебя это не касается, — кривая усмешка исказила лицо Хогина. — Я сам решу, кто меня должен волновать. И раз уж снизошёл до мяса — будь добр, отвечай подробно. — Что тебе ещё сообщить? Какого цвета моча или не ослеп ли на левый глаз окончательно? — Как он чувствует себя в эмоциональном плане? — Ах, это... — по движению воздуха Хогин понял, что Скайнет стоит прямо у него за спиной. Провоцирует, мразь! — Первые дни дёргался, сомневался в своём выборе и, как ты сейчас, подозревал меня в подставе. Сейчас уже спокойнее. Привыкает жить для себя, осваивается в новом доме. Читает книги. — Если бы тебе можно было верить на слово... — Хогин чуть повернул голову. — Мне нужны доказательства. — Ты не войдёшь в Цитадель, если ты об этом. И никто из вас. Ему же лучше, если он вас больше не увидит. — Тогда позволь увидеть его издалека. Я приду один, с мощной оптикой и без оружия. За спиной раздался раздражённый вздох. — Вот из-за подобного упрямства мы и не поладили за столько лет. — Итак? — Хогин приподнял бровь, чувствуя, что победа на этот раз за ним. — Я подумаю над этим. До конца недели ты узнаешь о моём решении. Ощущение присутствия пропало: собеседник исчез словно чёртов призрак, оставив Хогина с ненавистью созерцать мутную, кишащую гидроботами реку и мощные стены Цитадели на том берегу. Силой её взять нечего и думать. Развернувшись, Хогин широким шагом отправился обратно в поселение. Быть может, удастся использовать неожиданную привязанность Скайнета против него. А если повезёт, то и Коннора вытащить. Но прежде стоит убедиться, что ещё есть, кого спасать. Может быть, остальных людей и устраивало соседство с врагом и такая полумера, как договор. Но не Дугласа Хогина.***
— Ты сегодня задержался. — Нужно было уладить одно дело. Позже расскажу. — Расскажешь? Необычно для тебя. Сгораю от нетерпения. — Мне кажется, сейчас ты сгораешь не от этого. В ответ Джейн только вздохнула и медленно потёрлась щекой о его ладонь. Когда Скайнет впервые изъявил желание связать её, она отнеслась к этому скептически. С тех пор, как они начали заниматься сексом, он уже не раз обездвиживал её тем или иным способом — чаще всего просто придавливал её своим телом и крепко держал руки над головой. С его силой этого было больше, чем достаточно. Но после того как Джейн пришлось около часа провести в путах, она поняла, что модуль не лгал, говоря, что ей это поможет. Всё начиналось ещё тогда, когда Скайнет затягивал на запястьях Джейн первую петлю. В этот момент её понемногу начинало охватывать беспокойство. Когда он, ловко работая пальцами, оплетал её руки до локтя, её уже начинало потряхивать. Но в какой-то момент паническая дрожь прекращалась. На её место приходило спокойствие и умиротворение. Наверно, до сознания доходило, что сделать ничего нельзя и сопротивляться уже бесполезно. Конечно, это было бесполезно в любом случае: если Скайнет чего-то хотел от своей пленницы, он это брал независимо от её желаний. Но ощущая крепко, но не слишком туго натянутые верёвки вдоль всего тела, она легче с этим смирялась. В первый раз Скайнет просто её связал и, опустившись рядом на колени, внимательно за ней наблюдал, успокаивающе поглаживая по спине и почёсывая у основания шеи, когда Джейн начинала дрожать и дёргаться в инстинктивной попытке освободиться от пут. После этого он сам аккуратно выкупал её в тёплой воде, и она впервые спала до самого утра без тревожащих и пугающих сновидений. Словно разжались железные когти, с самого детства удерживающие её сознание в жестокой хватке. Да, Джейн по-прежнему была пленницей, заложницей ею же самой заключённого договора. Но ей стало легче дышать. Сейчас обвязки на её теле были гораздо более сложными. Дело было даже не в узоре, а в том, как путы воздействовали на тело Джейн. Сейчас она стояла на одной ноге, чуть покачиваясь, переступая с мыска на пятку. Скайнет уже успел хорошо изучить её тело, и потому верёвки и узлы давили на кожу и тёрлись об неё во всех чувствительных местах. Шею охватывала широкая свободная петля, располагавшаяся чуть выше ошейника и вынуждавшая держать голову прямо. Руки были связаны над головой и притянуты к висящему на цепи крюку. Обвязка, сжимавшая груди и двумя мягкими узелками крепившаяся на сосках, соединялась с сетками на животе и спине, переходила в широкий «пояс» на талии и крепилась несколькими длинными хвостами к колоннам по бокам от Джейн. Левую её ногу Скайнет перед уходом вытянул вверх и в сторону, прикрепив к хвостам петлями под коленом и на лодыжке. После этого он обвязал правое бедро, пропустив две верёвки между ног и натянув их вдоль половых губ, поцеловал пленницу и ушёл, оставив её в одиночестве. Сперва на одной ноге стоять было неловко. Но затем Джейн нашла выход и, пожалуй, заснула бы от мерного покачивания, если бы не была так возбуждена от воздействия шершавой верёвки на её тело. Желание, возникшее в нём, не желало угасать, а самостоятельно снять напряжение она, будучи связанной, не могла. И потому к возвращению Алекса в самом деле сгорала не от желания узнать хоть что-то о мире за стенами. Встав за спиной Джейн, Алекс осторожно провёл пальцами по её промежности и ухмыльнулся, коснувшись ими её щеки. На щеке остался влажный след. — А ты сильно соскучилась, — вкрадчиво прошептал он. — Мне продолжать или, может, подождать ещё немного? — Не вздумай снова уйти! — яростно сверкнула глазами Джейн. — Или что? — Или впаду в спячку. И делай, что хочешь. Алекс тихо засмеялся и кончиком языка пощекотал ей ухо. — Ты в своём репертуаре. Не уйду, не переживай. Погладив Джейн по бедру, Алекс наклонился и поднял её правую ногу, закрепляя её на верёвках, крепящихся к колонне. В результате Джейн теперь повисла в воздухе, поддерживаемая только сетью переплетённых верёвок. Закусив губу, она ощутила, что путы плотнее охватили её и без того разгорячённое тело. Проведя ладонью по пояснице пленницы, Алекс убрал верёвки между ног и проник двумя пальцами внутрь, медленно сгибая и разгибая их, дразня и раскрывая. Джейн тихо застонала, когда второй рукой он натянул путы у неё на груди. — Надо будет татуировать тебя, — прошептал Алекс, не прерывая грубоватых ласк. — Тебе это пойдёт, я уверен. — Тебе… мало доказательств… что я принадлежу тебе? — Речь не о клеймении, Джейн, — модуль на секунду отступил назад, вызвав у пленницы разочарованный стон. — Если хочешь, мы вместе выберем рисунок. Джейн облизнула губы и сжала пальцы в кулаки: — Сейчас, как ты и сказал, я хочу иного, — она дёрнулась в путах. — Пожалуйста… Алекс снова подошёл к ней и обнял, поглаживая руками внутреннюю сторону её бёдер. Ещё двумя руками он сжал её грудь. Но и этого ему показалось мало, поэтому пятой рукой он несильно сжал её шею, а пальцами шестой принялся дразнить клитор. Джейн резко выдохнула, когда монстр выпустил когти, впившиеся в её тело. Боль вновь смешалась с наслаждением, когда из ран засочилась чёрная кровь. Алекс буквально раздирал её кожу, сжимая в сокрушительных объятиях, лаская всеми шестью руками. Джейн вскрикнула, когда он запустил свои когти внутрь и с явным наслаждением провёл ими по нежной плоти влагалища. Она чувствовала боль, но не так, как чувствуют её люди. Повреждения, которые Алекс ей наносил, словно посылали разряды тока по всему телу, заставляя кричать, дёргаться, извиваться и тонуть в ощущениях столь ярких, что весь остальной мир мерк перед этим ослепительным сиянием. Оскалив зубы, Алекс подступил ближе и проник в её анус, используя сочащую оттуда кровь вместо смазки. И тут же Джейн ощутила ещё один член, более крупный, в своём влагалище. Сперва он двигался медленно, но постепенно наращивал темп, не прекращая когтить её тело внутри и снаружи и покусывать плечи и шею. Джейн мотала головой и рычала, словно зверь, путы трещали, натянутые на пределе возможностей, но Алекс всё не останавливался и не останавливался, снова и снова бросая её разум в пучину ощущений, в которых она парила, не теряя сознания. Наконец он толкнулся в последний раз, и ощущение раскалённого металла, стекающего по бёдрам, обжигающего раны и смешивающегося с искусственной кровью, стало для Джейн последней каплей. Выгнувшись так сильно, что несколько верёвок лопнуло, она засияла, словно гигантский рубин, озарив всё подземелье алыми отсветами, а в воздухе разлился густой аромат ландышей. — Всё хорошо? — выдохнул Алекс, когда Джейн обмякла в его руках. Дополнительные конечности медленно втягивались обратно в его тело. Джейн с неохотой открыла глаза и посмотрела на него. В них ещё вспыхивали алые искры. — Лучше не бывает, — прошептала она и, повернув голову, осторожно коснулась губами его щеки.***
Почти вся комната была погружена в темноту. Потолочные панели были погашены, лишь один из двух ночников слабо мерцал — Джейн никогда не гасила его полностью, не желая оставаться в полной темноте. Алекс улыбнулся, глядя на это простое человеческое изобретение, созданное, чтобы отгонять ночные кошмары. Единственным кошмаром в этой комнате был он сам, но даже если бы было иначе, он защитил бы Джейн от любых подкроватных монстров. Хотя бы потому, что ни с кем не собирался её делить. Повернувшись на бок, он подул пленнице на затылок. — Спишь? — Нет, — Джейн усмехнулась. — И вряд ли усну, если ты и дальше будешь работать ветрогоном. — Не буду. Придвинувшись ближе, Алекс обнял её за талию и вдохнул запах её волос. Полностью сохранить запах было основной сложностью в создании Т-3000. Но в этот раз он, похоже, справился. — Я встречался с твоим приемником, — наконец произнёс он и мгновенно почувствовал, как Джейн напряглась. — С Дугласом? Зачем? — Он уже неделю ошивался возле переправы. Я решил выяснить, какого чёрта он там забыл. — И какого же? — Джейн змеёй вывернулась из его объятий и села на колени, встревоженно глядя ему в глаза. — У них что-то произошло? — Нет-нет, не переживай. Он о тебе спрашивал. Хочет получить доказательства, что ты жива. Джейн со стоном повалилась обратно на кровать. Алекс мгновенно придвинулся, чтобы вновь заключить её в объятия. Он так и знал, что столь яркое напоминание о прежней жизни вернёт пленницу в состояние постоянного напряжения. Это ему решительно не нравилось, и его раздражение вылилось в глухое звериное ворчание. Джейн вымученно улыбнулась: — Шшш, не рычи. Никуда я от тебя не денусь. Лучше скажи, что ты ему ответил? Ведь Хогин совершенно точно не ожидает увидеть меня в новом облике. Кроме того, это… — Опасно, — хмыкнул Алекс, уткнувшись носом в плечо Джейн и легонько укачивая её в своих объятиях. — Знаю. У меня есть идея, но решить должна ты. Сразу скажу, что это может стать для тебя стрессом. С другой стороны, освоишь морфинг. — Ты хочешь, чтобы я иногда принимала прежний облик? — уточнила Джейн и, когда Алекс кивнул, поёжилась. — Не знаю… после всего, что было… Но ведь это необходимо? — Если ты согласишься, я сделаю для тебя зелёный уголок. И пересажу туда тот розовый куст. Сможешь за ним ухаживать. — Бывший Лидер Сопротивления в отставке занялся цветоводством. Как-то приторно выглядит, не считаешь? — Вполне нормально. Тем более, для тебя это не просто цветы. Джейн осторожно перевернулась на другой бок, заглядывая Алексу в глаза. Протянула руку и зарылась пальцами в его короткие тёмные волосы. — Хорошо. Подумаем над тем, как лучше это сделать. А сейчас позволь мне уснуть. Мне нужно переварить всё это. — Конечно, моё сокровище. Отдыхай.***
— Он заметит, — вздохнул Джон, разглядывая себя в зеркале. — Увидит отличия в деталях. В мелочах. И… Он всегда был способен на безумства. — Не переживай так. Всё продумано. В конце концов, если ты принадлежишь мне, почему бы мне не позаботиться о твоём здоровье, включая и внешность? — Ну да. А ошейник на мне во имя целебных свойств серебра. Джон отошёл от зеркала. Скайнет в обличье женщины лежала на кровати, явно наслаждаясь тем, как быстро её питомец учится управлять своим внешним видом. И в то же время наверняка держала руку на поводке, готовая пресечь любое лишнее действие. Джон, впрочем, не собирался проверять предел прочности своего поводка. Не сейчас, когда есть возможность хоть издали увидеть мир, от которого его начисто отрезали. — А это уже не его дело, — глаза Скайнет на секунду вспыхнули голубоватым светом. Слишком плавным для человека движением она поднялась и, запустив пальцы под ошейник, привлекла Джона к себе. Случайно или нарочно, но даже в этом облике она не уступала пленнику ростом. Джон замер, глядя ей в глаза, и сглотнул. Не то чтобы он по-прежнему опасался её, но столь плотная близость после всего пережитого не могла оставить его равнодушным. Довольная эффектом, Скайнет отпустила его и мягко коснулась губами шрамов. — Иди. И ничего не бойся. Лишь в моих силах тебя убить, любовь моя.***
Сообщение Хогин получил в тот самый момент, когда готов был потерять терпение. Внешне, разумеется, это никак не проявлялось, разве что Кабард, единственный из людей, рискнувший построиться так близко от дома нового лидера, мог заметить что-то в движениях пальцев, в том, как друг порой без причины начинал шарить в кармане новенькой формы. Но к моменту, когда Хогин развернул оставленный на подоконнике кухни листок золотистой бумаги, внутри он был опасно близок к точке кипения. — Зачем ты так часто туда ходишь? Смерти ищешь? — не выдержав, спросил его Ник перед самым выходом. — Джона это точно не вернёт. — Ты сам-то себе веришь? На самом деле, Хогин ничего не ответил ему. Но этот вопрос несколько раз повторил по пути к переправе, не зная точно, Кабарду его задаёт или себе. Место для наблюдения было отличным. Верхний уровень старой, чудом уцелевшей в войну водонапорной башни одновременно скрывал Хогина от излишнего любопытства подчинённых и открывал прекрасный обзор на нужный уровень Цитадели. В назначенный час туман маскировочного поля рассеялся, и сквозь линзы мощного бинокля он увидел. Больше всего Хогину это напомнило живой уголок, который однажды, в далёком детстве, он видел в первом бункере. Тот бункер вскоре был безжалостно выжжен машинами. В то время Скайнет лишь разрушал. В то время Хогин умел плакать. Несколько пышно разросшихся яблонь не закрывали обзор. На поляне, заросшей странной алой травой, рос розовый куст с крупными белыми цветами. Рядом в землю был вкопан кованый столик и стояли совсем новые с виду качели, на цепях которых была подвешена скамья, обитая алой с чёрным тканью. Джон был там. Пленник не был изувечен или измучен, не носил цепей и не сидел на привязи. Хогин, в принципе, не слишком верил в то, что чёртов монстр опустится до такого голимого позёрства. Но всё же в малости Скайнет себе не отказал, и Дуглас поджал губы, увидев серебристую полосу ошейника, сжимавшего горло Лидера. Не обделил монстр пленника и одеждой. Странное чёрное одеяние, похожее на древнее трико, облегало его мощное тело, выгодно подчёркивая каждую мышцу. Джон был босиком, но это его явно не волновало. Наоборот. Прогуливаясь по полянке, он порой останавливался и откровенно блаженствовал, зарываясь пальцами ног в алую траву. В какой-то момент он быстро отошёл куда-то к железной стене, окружающей поляну с трёх сторон, и вернулся к столику с тарелкой, книгой в кожаном переплёте и каким-то плоским футляром. По старой привычке, быстро перекусив, он достал из футляра тонкую длинную трубочку, вставил в неё сигарету — не дрянную самокрутку, а настоящую тонкую и без фильтра — и закурил, устроившись на качелях с книгой. Так продолжалось почти неделю. В одно и то же время Хогин приходил на башню и наблюдал за Джоном. Тот возился с розовым кустом, читал, курил, спал, растянувшись на траве. Иногда он занимался какой-то странной тренировкой. Он словно бы плавно перетекал с места на место, то выгибаясь всем телом, то опускаясь на четвереньки и перемещаясь так, словно огромный кот. Глаза при этом всегда были закрыты, а лицо сосредоточено, как бывало, когда ещё до Договора Джону приходилось размышлять над сложными планами. Скайнет не показывался. Его не было ни на полянке, ни где-то рядом. Лишь на седьмой день Хогин ощутил его присутствие. — Снова в тени, словно тать? — равнодушно спросил Дуглас, не отрываясь от бинокля. Джон ничего не делал: просто лежал на боку рядом с кустом розы и временами осторожно поглаживал кончиками пальцев нежные лепестки. — К чему мне показываться тебе? — отозвалась тень. — Ты, я знаю, видел меня в день Договора. И прекрасно знаешь, что это лишь маска. Но к делу. Я выполнил просьбу. Ты доволен? Быть может, хочешь что-то передать Джону? — Хм… разве что моё восхищение его актёрской игрой. Прекрасная постановка. Тень усмехнулась: — Он говорил, что ты не поверишь в картинку. Быть может, поверишь во встречу? — Кто-то говорил, что ноги человеческой в твоей норе не будет. — Это не нора. Джон уговорил. Он слишком сильно тоскует. Можешь взять Николаса, если хочешь. — Не знаю пока, что за игру ты ведёшь, — помолчав, сказал Хогин, опустив бинокль и подавив желание обернуться. — Но Кабарда в неё не впутывай, вещь. — Мне он не нужен, пёс. Он нужен Джону. Жду вас в гости до конца недели. Лёгкое прикосновение к спине заставило Дугласа выхватить оружие, с которым он так и не смог заставить себя расстаться. Но стрелять было не в кого, ощущение присутствия рассеялось, оставив его бессильно сжимать зубы от злости. Тварь бросила ему вызов своим снисходительным тоном, ещё и погладила словно зверя на прощание. К тому же он прав. Джона нужно расшевелить. А может, и узнать детали, что помогут при побеге.***
— Ты действительно хочешь встречи с ними? Джейн кивнула и с готовностью потёрлась щекой о чужую ладонь. Эта нехитрая ласка стала для них настолько привычной, что своим отсутствием вызывала беспокойство. Пленница осознавала, что слишком привыкла к своей новой жизни. К прикосновениям, к ошейнику, к новой ипостаси. Она стала в этом нуждаться. Но это её почти не беспокоило. Гораздо больше волновало её поведение Хогина. Джейн слишком хорошо знала своего, фактически, приёмного сына, и понимала, что у него на уме. Именно поэтому она выпросила встречу с ним. Чтобы предостеречь. А Ник, вероятно, поможет ей повлиять на Дугласа. Конечно, шансы были пятьдесят на пятьдесят, но это лучше, чем ничего. Всего час прошёл после последнего выхода в сад. Превращение теперь давалось легко и свободно: пленница просто перетекала из формы в форму, как во время тренировок на поляне. И это тоже стало привычным. Форма Скайнет тоже не оставалась неизменной. Сейчас в женском облике она присела рядом с Джейн и чувственно поцеловала её, зарывшись пальцами в густые волосы. Другой рукой Скайнет огладила её живот и пальцами раздвинула половые губы. Джейн разорвала поцелуй и лизнула её в щёку. — Радует, что тебя больше не смущает подобное, — прошептала Скайнет, не прекращая ласк. — И в любом облике само совершенство. — Льстишь? — выдохнула Джейн, выгибая спину и прижимаясь к ней всем телом. Вздрогнув от резкого движения, она застонала и послушно облизала влажные пальцы Скайнет, причмокнув губами. — Чуть-чуть. И я точно знаю, какая татуировка будет первой. Пантера. — Хорошо. Я согласна… пожалуйста… Подняв Джейн на руки, Скайнет уложила её на кровать, скинув на пол подушки и одеяло. Подарив пленнице ещё один поцелуй, она встала над её лицом на колени и, опустившись на четвереньки, припала ртом к влажной промежности, посасывая клитор и проникая языком глубоко внутрь. Джейн задрожала и, перевернувшись на бок, припала к лону Скайнет, жадно вылизывая и сжимая пальцами ягодицы. Завершили они одновременно, постанывая, извиваясь и сжимая друг друга в объятиях, словно пытаясь слиться воедино. Слизав последние капли жидкого металла, Джейн высвободилась и, перевернувшись, скользнула Алексу под руку, мурлыча как огромная кошка. — Они вдвоём придут, ты смог понять? — спросила она, поглаживая его по щеке. — Нет. Твой преемник порой не хуже нас скрывает эмоции, — с уважением в голосе ответил Алекс, прикрыв глаза от удовольствия. — Ему бы из металла быть. — Лучше не надо, — усмехнулась Джейн. — Иначе от тебя лишь мокрое место останется. — Это вероятно. Спи, красавица. У нас завтра миллион дел.