***
Вечерело. И хоть погода была на редкость жаркая, на улице было полным-полно народу, хоть и надо было бы отсиживаться дома под кондиционером и мороженым во рту. Приятный теплый ветер трепал волосы прохожих, в нем утопали их голоса. И этим всем наслаждался один-единственный художник, мирно рисующий на скамье посреди парка. И хоть к нему неоднократно подходили с вопросом «что вы рисуете?», он никогда не показывал свое творчество, просто закрывая новенький скетчбук. Он с улыбкой наблюдал за тем, как обиженные люди уходят от него, а после вновь рисовал. Он осторожно выводил каждую линию карандашом, стирал лишнее и добавлял все новые детали. Он привык к тому, что рисует практически одно и то же. Точнее, одного и того же человека. Они познакомились ровно год назад, на этом же самом месте в это же самое время. Тогда Осаму только-только понял всю прелесть рисования на свежем воздухе. Обычно он творил где-то в углу своей уютной квартиры, а иногда и у друзей, приглядываясь из окна высоток на очередную жертву больного на голову художника. — Вот выпадешь когда-нибудь из окна, а я буду танцевать на твоих костях потом, — недовольно пробурчал Накахара Чуя — самый близкий друг Дазая, поставив перед ним кружку с кофе. — И чего это вдруг тебя на рисование-то пробило? Ты же, вроде бы, раньше от него нос воротил. — Ну, скажем так, — протягивая каждое слово, ответил парень. — Есть в этом деле что-то прекрасное. Ведь, в конце концов, никогда не знаешь, когда найдешь свой идеал. А я очень хочу его найти. И мне мои способности в этом помогут. Больше он голоса Чуи не слышал. Тот лишь шумно вздыхал, отпивая кофе из своей кружки. Но Дазай четко чувствовал на себе его взгляд: холодный, пробирающий насквозь, к которому, с одной стороны, он уже привык, а с другой он всегда был сравни тысячам иголок. И всему этому находилась самая что ни на есть простая причина. Чуя просто был в него влюблен. Зная, что идеалом для своего возлюбленного ему не стать, он в шутку предложил одинокому Осаму занять себя чем-нибудь, надеясь, что тот хотя бы немного его заметит. Но все пошло не так, как было нужно. — Кстати, — Дазай вздрогнул и повернул голову в сторону Накахары. — Я все хотел спросить, каким должен быть твой идеал? — А что? Хочешь начать ему соответствовать? — ухмыльнулся художник. — Это весьма сложно. Ты не должен пить, необходимо быть ко мне добрым, заботливым и ласковым, а ещё у тебя должна быть привлекательная внешность, ведь как без неё я смогу тебя нарисовать? — Но ты и так меня рисовал! — воскликнул рыжий, подскочив с места. — Так ты же сам попросил, разве нет? Отведя взгляд в сторону, Чуя с толикой разочарования взглянул на свой же портрет, стоящий в рамке на полке. Он бережно его хранил. Никому не говорил, кто автор, даже иногда прятал от назойливых гостей. Он чувствовал себя паршиво. А все потому что тогда не смог хорошенько отблагодарить друга за столь прекрасный подарок. Даже если и нарисованный по его же просьбе. Дазай надолго никогда у него не задерживался. Поблагодарив за кофе и теплый прием, он направился в парк, где в это время как раз собиралась толпа студентов и спортсменов, на которых можно было свободно полюбоваться. Он шагал вдоль огромных деревьев по еле заметной дорожке, мурлыча под нос забавную песенку. Он размышлял над вопросом друга. «Каким должен быть мой идеал?» — подумал Дазай, пиная перед собой небольшой камень. — «Наверное… Моя противоположность…» Он остановился перед самым столкновением с кем-то, стоящим перед ним. Парень удивился столь внезапному появлению препятствия, тем более в виде человека. Подняв взгляд, парень хотел было возразить, но не смог. Перед ним стоял подросток. Чуть ниже его, в рубашке и брюках по колено с подтяжками на плечах. Он стоял, повернувшись лицом к художнику и мило улыбался ему, закинув руки за спину. Янтарные глаза с темными вкраплениями пристально разглядывали незнакомца, а короткие светлые волосы трепал ветер. От такого даже ругаться не хочется. Прикрыв рот, Дазай покашлял в кулак, в котором по привычке держал несколько карандашей. — Художник? — спросил юноша, посмотрев на руку Осаму. Тот кивнул, вызывая у второго улыбку вдвое шире той, что была раннее. — Ты, видать, экстрасенс, что смог вот так с первого раза понять, кто я. — Просто не каждый человек ходит в парк с карандашами и скетчбуком в кармане, — указав пальцем на торчащую из кармана книжонку в мягкой обложке, незнакомец засмеялся. Юноша оказался веселым и жизнерадостным, а вдобавок еще и очень общительным, что несравненно порадовало Осаму, ведь за ближайший месяц он поговорил лишь три раза, и то все три с Чуей. Не то чтобы компания Накахары его напрягала, просто хотелось чего-то нового. Потому такому «подарку», в лице мальчишки подросткового возраста, он был безумно рад. На время забыв про рисование, он с упоением слушал глубокий, мягкий голос собеседника, а в голове мелькала лишь одна мысль. Это он… Его идеал… Он будто бы нашел родственную душу, потому сразу после того, как мальчишка назвал свое имя, Дазай взял его за руки и попросил попозировать для рисунка. Тот лишь усмехнулся. — А по имени назовешь? — Ацуши-кун, пожалуйста, — взмолился парень. — Хорошо-хорошо, я согласен, только не слишком мучай меня. Ещё никогда Дазай не чувствовал себя настолько свободным и будто бы окрыленным от того, что он рисует. Это уже привычное для него дело, так проходил каждый день, но именно в этот момент он окрылен и все из-за сидящего напротив подростка. Он покорно сидит, хоть и понимает, что это надолго. Иногда задает вопросы, в большую часть времени молчит. Собеседник его не особо спешит, но это никого из них не беспокоит. Ведь из-под руки Осаму выходит настоящий шедевр. Протянув рисунок изображенному на нем подростку, он чуть поклонился, но тут же почувствовал, как тот толкает лист в обратную сторону. — Не хочешь брать его? Ведь это же ты. Я же должен хоть как-то сказать тебе спасибо. — Влюбись в меня, — улыбнулся Накаджима. — Этого будет достаточно.***
Парк постепенно опустел. Он так и остался сидеть там, но не с грустью, а даже с некой радостью глядя на небесный купол. В его глазах отражались звезды. Услышав шаги, Дазай опустил голову и сразу же протянул руки. На нем с объятиями повис Ацуши. — Я так рад видеть тебя, Дазай, — довольно промурлыкал подросток. — Взаимно… Я не могу влюбиться в тебя. Все потому что эти чувства я испытываю с нашей первой встречи...