Офис

Проснулся Шастун у себя дома и, на удивление, практически не умирал от похмелья. Оглядевшись, он не увидел дома Макара и, еще немного полежав, он решил встать с кровати и отправиться на кухню, попить воды. Что-что, а сушило его конкретно. Выпив два стакана подряд быстрыми глотками, он взял со стола пачку сигарет и, достав одну, прикурил ее, выдыхая дым в приоткрытое окно. Внезапно раздался дверной звонок и Шастун направился в коридор, оставив тлеющую сигарету в пепельнице. — Я же тебе давал ключи, куда ты их опять проеб… — замолчал он, открыв дверь и увидев на своем пороге Попова, -…ал. Воспользовавшись удивлением Шастуна, Арсений толкнул его и зашел в квартиру, не разуваясь. Сев на кухне, он взял его еще дымящуюся сигарету и, затянувшись, произнес: — Ну, привет, Антоша, присаживайся, нам нужно с тобой много о чем поговорить, — сказал он, выдыхая дым. Шастун, все еще стоя в коридоре, выпал из реальности не в силах поверить, что Попов прилетел к нему. Сработало. — Сядь, блять, на стул, я сказал, — жестче сказал Арсений, поворачивая к нему голову. Шастун немного поколебавшись, зашел на кухню и сел напротив него. Что-то найдя в телефоне, Попов положил его перед ним, где была заскринина сториз Ермакова. — Что. Блять. Это. Такое? — требовательно спросил он, снова делая затяжку. Шастун, все еще не зная, смеяться ему или плакать, взял новую сигарету и, прикурив, ответил: — Это Антон, и я, — ответил он, прекрасно понимая, к чему тот ведет. — Я, блять, понял, что не Витя, какого рядом с ним делаешь ты? — спросил Арсений, выходя из себя. — Мы просто встретились в баре и выпили, — ответил Шастун, делая затяжку, — между прочим, это ты меня бросил здесь одного, уволив, и съебался в свою Европу, нихуя не разобравшись в ситуации, вот я и написал ему, в надежде выйти на тебя, тупой ты мудак. — То есть ты, блять, сосешься в баре с Пашей, затем, когда я уезжаю, мило фотографируешься с Ермаковым, прекрасно зная о том, кто он, и после этого я тупой мудак? Серьезно? — саркастично спрашивает Попов, туша сигарету. — Да я его не целовал, как ты не можешь этого понять! Он признался мне в чувствах и поцеловал, а затем пришел ты, как до тебя не дойдет-то, что это все ебучая подстава! — закричал Шастун, случайно разбив чашку, когда махнул рукой. — Отлично, даже если я тебе и поверю, что это была подстава, как ты мне объяснишь это? — спросил он, перелистывая на следующее видео из аккаунта Ермакова, где кто-то снимал, как они танцевали и Ермаков держал свои руки на бедрах Шастуна, покачиваясь с ним в такт, уткнувшись в его шею. — Я… я не знаю, что это, честно, я такого не помню. — растерялся Антон, отвечая с комом в горле. — Что, опять тебя бедного подставили? Опять ты ни в чем не виноват? — спросил Арсений, убирая телефон в карман и резко вставая из-за стола. — Отвечай, блять, за свои поступки. — крикнул он, нависая над ним. — Арс, я честно не знаю, что это, последнее, что я помню… — Арсений не дал договорить Антону, схватив его за грудки и прижав к стене. — Ты у нас никогда ничего не помнишь, — выплевывая слова, говорил Арсений, — бедный Антон, пожалейте меня, все вокруг виноваты кроме меня, да? — спросил он, уже выкрикивая последние слова, полностью теряя над собой контроль, — какая же ты сука Антон, как ты мог, блять, так со мной. — кричал он, тряся Шастуна как тряпичную куклу, — Ну же, скажи хоть что-нибудь! Хотя знаешь, иди нахуй, даже слушать не хочу твои тупорылые отговорки. — выплюнул он, швыряя Антона со всей силы к стене. В следующую секунду Антон почувствовал резкую боль в затылке и, медленно сползая по стене, услышал хлопок входной двери и звенящую тишину. Он правда старался не начинать истерику, стараясь мгновенно вытирать подступающие слезы, будто их и не было. Просидев в окружении осколков чашки и его сердца, он просто не мог поверить в то, что происходило. Он не помнил, как танцевал с Ермаковым, он почти ничего не помнил после пятого стакана, но ведь это было недостаточное количество алкоголя для такого состояния. Он не мог отключиться так быстро. Просто не мог. Он ничего не понимал и очень сильно хотел исчезнуть. Никогда не существовать, чтобы этого всего никогда с ним не происходило. Разложиться на атомы и перестать быть существом, имеющим разум. Дотянувшись до стола, он взял пачку сигарет и зажигалку, прикурив все еще сидя на полу, и смотрел в одну точку.

***

Сережа и Дима сидели за столом и завтракали, тихо переговариваясь и посмеиваясь над шутками друг друга: — Господи, я так рад, что уволился из этой фирмы и извинился перед Антоном, — сказал Матвиенко, отпивая кофе, — если бы не ты, я даже знать, не хочу, что бы было, правда, Дим, спасибо тебе большое за все. — закончил он, смущенно улыбаясь. — Да ладно тебе, ты же знаешь, что я всегда готов тебе помочь, — ответил Дима, нанизывая кусок яичницы на вилку и отправляя его в рот. — Все еще не могу поверить, что теперь буду работать у тебя, — продолжил Матвиенко, ковыряясь в тарелке, — ты меня буквально спас. — Да ладно тебе, брось, думаешь я бы выгнал тебя на улицу и позволил умереть от голода? — смеясь, спросил он. — Ну, тебе же надо свою личную жизнь налаживать и все такое, а я только мешаюсь, — неуверенно сказал Сережа. — Господи, ешь уже, давай, горе луковое. Ты же не хочешь опоздать на работу в первый рабочий день? — спросил Дима, откладывая тарелку и выпивая чай залпом. — Ладно-ладно, все, ем, — смеясь, ответил Матвиенко, в подтверждение, кладя в рот кусок сосиски.

***

Макар гулял по парку аттракционов с Аней, в поисках какого-нибудь интересного, на котором еще не имел счастья потрепать нервы. — Смотри, колесо обозрения, поехали, прокатимся? — улыбнувшись, предложила она и потянула Макара за руку в сторону кассы. — С тобой хоть на край света, — ответил Илья, улыбаясь энергичности своей девушки. Пусть на колесе он и катался уже не раз, но для них двоих это будет первый.

***

Шастун же, выкуривая очередную сигарету, думал ни о чем и обо всем одновременно. Так больно ему не было даже тогда, когда его бросила Ира. Кое-как набравшись сил, он встал с пола и пошел за веником, чтобы подмести осколки разбитой чашки, своей любимой, между прочим. Закончив с уборкой, он посмотрел на часы, которые показывали три дня. Три дня, подходящее время, чтобы напиться, не правда ли? Именно этим он и занялся, включив первый попавшийся фильм, чтобы отвлечься от своих мыслей, и доставая из шкафа почти целую бутылку коньяка. К концу фильма бутылка была пустая, а Шастун был практически трезв. Впервые, алкоголь его не спасал. Он не мог перекрыть такую душевную боль. Не растерявшись, Антон надел первые попавшиеся под руку вещи и вышел из квартиры. Зайдя в онлайн-банк, он проверил свой счет, чего-чего, а с деньгами у него не будет проблем еще где-то следующие полгода — зарплата у секретаря генерального оказалась просто гигантская. Найдя по картам ближайший к своему дому бар, он направился туда. Зайдя в самое обычное заведение, он сел за свободный столик и заказал у официантки пять стопок водки. Увидев свой заказ он, под ошарашенный взгляд официантки, выпил все пять стопок подряд, ставя их обратно на поднос, и попросил повторить. Не запоминая, сколько он пьет, Шастуну все же удалось напиться. Не вслушиваясь в мотив заказанной кем-то песни, он вдруг услышал знакомые строчки и побледнел. Как много разных путей. Но все ли из них в рай? Здесь каждый сам по себе., но не бросай. И трудно против плыть., но это жизнь. Здесь каждый день нужно решить. «Это что, блять, шутка?» — подумал он про себя, слушая песню. Но без тебя я б не знал где небо, где земля Без тебя как мне быть. Ну как мне быть? Но без тебя я б не знал где небо, где земля Без тебя как мне быть. Ну как мне быть? Антон сразу же вернулся мыслями к Арсению. К мыслям о том, что он влюбился в него окончательно и бесповоротно, и теперь не знает, что делать. Ермаков точно что-то подсыпал ему, теперь это было ясно как день, но какие его мотивы? Вряд ли ему нужен Арсений. Но для чего тогда? Этот вопрос все еще оставался открытым. Арсения можно было понять, ведь после такого человека как Ермаков очень сложно кому-то доверять, не думая каждый раз о том, что тебя подставят, изменят и высмеют. Шастун бы точно утратил веру в людей, после такого морального урода. Спустя какое-то время, он заказал себе еще какой-то напиток и, вынырнув из своих мыслей, услышал над собой знакомый голос: — Привет, — сказал мужчина, стоя рядом с Шастуном. Подняв голову, он увидел Волю. Пелена злости на него настолько затмила разум Антона, что он позволил себе сойти с ума на какое-то время. Он устал держать все в себе. Все случилось именно из-за него, ему и отвечать. И, конечно же, Воля просто оказался не в том месте и не в то время. Быстро встав из-за стола, Антон схватил его левой рукой за грудки, а правой начал бить по лицу со всей злости, которая была у него внутри, под удивленные глаза посетителей, которые не рвались разнимать драку. Швырнув Пашу на пол, он навалился сверху, продолжая избивать как боксерскую грушу. Последний удар он успел нанести ногой в живот, когда двое амбалов насильно уже выводили его из бара. Последнее, что он видел, это кровавое месиво, вместо лица Воли. Улыбнувшись непонятно чему, Антон прикурил сигарету, не глядя на свою разбитую руку, и направился к дому. Посмотрев на часы, Арсений, не зная, чем себя занять, отправился на кухню, открывая свой любимый двадцатипятилетний виски. Сев за барную стойку, он включил себе для фона музыку и, разглядывал стакан, лишь изредка из него отпивая. Взяв пачку дорогих сигарет, он достал одну, быстро прикуривая. «Снова начал курить и снова из-за Антона» — подумал он. Выдыхая дым, он мысленно вернулся на десять лет назад. — Арс, ну брось, я встречаюсь с тобой, че ты меня теперь к каждому встречному ревновать будешь? — спрашивал Ермаков, выкуривая сигарету на балконе. — Антон, я реально уже устал от твоих постоянных измен, сколько это еще будет продолжаться? — устало спросил Арсений, сидя напротив него. — Я тебе не изменял, правда, он сам ко мне полез, я вообще не при делах, — ответил Ермаков, скрывая улыбку. — У меня не хватит пальцев на руках и ногах, чтобы пересчитать все твои случайности, ты думаешь, я правда в это поверю? — Ну Арс, ну посмотри на меня, разве я похож на изменщика? Я тебя люблю, — сказал он, целуя Попова. — В том-то и дело, что похож, — подумал Арсений, отвечая на поцелуй. Вечером того же дня, Арсений пришел в их квартиру, освободившись с работы днем, потому что сменщица пришла раньше и отпустила его. Открыв дверь, он услышал стоны. Зайдя в комнату, он увидел Ермакова с каким-то парнем. Ермаков, увидев его, даже не сразу остановился, ехидно улыбаясь. В тот день, внутри Арсения все рухнуло, и он поклялся самому себе, что больше никого и никогда не полюбит. Последнее, что он запомнил, это разбитое лицо Ермакова и моральное удовольствие от его избиения. Возвращаясь в реальность, ему стало дурно от этих воспоминаний, и он осушил стакан залпом. Непроизвольно, его мысли вернулись к Шастуну. Он посмотрел на стул, стоящий напротив и вспомнил, как он сам сидел там и Антон, обнимал его со спины. Тогда он еще не знал, что связался с таким же отбитым, как Ермаков. Пусть он с ним и общался по сей день, внутри себя он его ненавидел самой черной ненавистью, хоть и не показывал этого никогда. Ермаков на протяжении всех их отношений просто играл с Арсением, постоянно изменяя и что-то вытворяя как-будто на зло. Он не хотел пережить этот ад снова. От одной мысли о том, как это больно, он поморщился, наливая себе еще выпить в чистый стакан. Лучше перетерпеть и выкинуть Шастуна из жизни, чем навсегда запомнить его как полную тварь. Услышав звонок на мобильный, он отвлекся от своих мыслей, смотря на экран, на котором высветилось «Стас Шеминов». — Привет, — ответил на звонок Арсений. — Привет-привет, — весело ответили на том конце провода, — слушай, давно не виделись, я тут в Москву заскочил, может, составишь мне компанию, и рванем в клуб, как в старые добрые? — Слушай, я сейчас как-то не в настроении, — ответил Арсений, крутя стакан. — Так, Арс, ты же знаешь, что всегда можешь мне высказаться, тем более мы видимся не так уж часто, давай собирайся и будь готов через полчаса, выезжаю, — ответил Стас, сбрасывая вызов. Вздохнув, Арсений встал со стула и направился в гардеробную, искать себе приличный костюм. Примерив три образа, он решил остановиться на последнем, смахивая с пиджака несуществующие пылинки. Уложив волосы, он отправился на звук звонящего телефона и ответил, что сейчас выйдет. Взяв со стола пачку сигарет, он направился в прихожую, где выбрал подходящую обувь и вышел из квартиры. Попрощавшись с консьержем, он вышел на улицу, ища глазами знакомый автомобиль. Услышав звук клаксона, он обернулся, увидев «крузак»*. Сев на заднее сидение, он обменялся рукопожатием с другом и начал слушать его рассказ о поездке в Италию, уходя от собственных мыслей. На секунду отвлекаясь от разговора, Попов посмотрел в окно и увидел там скорую с включенными мигалками. «Не повезло кому-то сегодня» — подумал он про себя, возвращаясь к разговору. Именно на этой скорой и увозили Павла Алексеевича в больницу. Подъехав к клубу, мужчины вышли из машины и водитель уехал на парковку. Получив браслеты на руки, они прошли в клуб, поднимаясь на второй этаж, и садясь за столик с видом с танцпол. — Выбирай все что хочешь, я плачу, — сказал Стас, листая меню. — Бутылку Чиваса Айкон и кофе, — сказал Попов официанту, подошедшему к ним. — Мне, пожалуйста, тоже кофе, пока все, — сказал Шеминов, окончив разговор с официантом. Оба продолжили разговор об Италии и возможной эмиграции в другие страны, пока официант принес им бутылку и налил каждому виски в стакан. — За встречу, — отсалютовал Стас, чокаясь с Арсением. — За встречу, — повторил тот, отпивая из стакана, не заметив, как Шеминов удивленно смотрит за его спину. — Привет, Арс, понравились мои истории? — раздался громкий голос над ухом Попова. Развернувшись, он увидел за своей спиной улыбающегося Ермакова. Подавив в себе желание скинуть его со второго этажа он, встав из-за стола, схватил его за руку и потащил в курилку, где не так громко орала музыка. Практически закинув его в помещение, Попов закрыл дверь и, убедившись, что никого нет, начал допрос: — Какого хуя ты себе позволяешь? — сжимая челюсти, спросил Арсений, приближаясь к Ермакову. — Да ладно тебе, брось, весело же получилось, — усмехнулся Ермаков, доставая сигарету и прикуривая ее. Попов тоже ощутил явное желание закурить и повторил его действие, выдохнул дым. — Что, блять, в этом может быть веселого? Нахуя ты его целовал? Нашел новую жертву? — спросил он, затягиваясь. — Жертву? Я? Арс, ты какого мнения обо мне вообще? — удивленно спросил Ермаков, затягиваясь сигаретой, — Я просто подсыпал ему колесо, его разнесло, немного потанцевали и я его до дома отвез, — ответил он, выдыхая дым, — думаешь, я буду трахать пьяное и обдолбанное тело? Он даже не в моем вкусе, — ответил он таким тоном, как что-то очевидное. — Что ты сделал? — тупо переспросил Попов, не сразу выдохнув дым. — Слушай, я конечно все понимаю, но тебе кажись к лору надо, — ответил Ермаков, улыбаясь. — То есть ты, сука, накачал его колесами ради своего веселья? — спросил Попов. — Против его воли? — Не вижу в этом ничего смертельного, — ответил Антон, смотря на Попова невинным взглядом. — Как был ебанутым, так и остался, — сказал Попов, выкидывая сигарету и выходя из курилки. К нему пришло осознание того, что Шастун и правда ни в чем не виноват. В обеих ситуациях. Если в первой все понятно, что Воля сделал это из мести, то во второй он просто связался с этим токсичным уебком, не зная его и на что тот способен. «Что я наделал, блять» — подумал Попов, злясь на себя. — А ты говорил не сработает, — сказал вслух Ермаков, думая о Шастуне и докуривая сигарету.