To Death

С Роном она так и не поговорила, и отношения между ними становились всё натянутее. Не было больше объятий и поцелуев, не было улыбок и смеха. Они здоровались утром и прощались вечером, выжидательно глядя друг на друга. Каждый понимал, что пора бы поговорить, но хвалебной гриффиндроской смелости в себе не находил. Уставший от постоянного напряжения между друзьями Гарри понимал, что пора что-то предпринять. Война, которую они затеяли, - не место для любовных ссор и прочего вздора. Подробно проинструктированный Джинни о состоянии дел с обеих сторон, он в десятом часу вечера постучался в комнату Джинни и Гермионы. - Войдите! Немного волнуясь, Гарри толкнул двери. - Гермиона, можно тебя? Есть разговор. Гермиона оставила расчёску и, завязав потуже халат, вышла из комнаты под понимающий взгляд Джинни. - Нам с тобой и Роном нужно кое-что обсудить по поводу Долохова, - Гарри самому понравилось, насколько правдоподобно звучал его голос. - Я не хотел при всех, сама понимаешь. Они пришли в комнату для совещаний, маленькую и тесную для двух десятков людей, в ней обычно находящихся, но очень уютную для троих, собравшихся здесь нынче. Стены пестрили живыми схемами авторства Оливера, фотографиями и картами. В углу стоял омут памяти, и при взгляде на него Гермиона поежилась. Небольшие столы и стулья хаотично наполняли оставшееся пространство. Рон шумно ввалился следом за ними и неловко сник, встретившись взглядом с Гермионой. - Так, друзья мои, - Гарри сбросил маску первым, - вам давно пора кое о чем поговорить. Я сейчас уйду, а вы мне сделаете двоих адекватно общающихся между собой людей. И мой вам совет - начните сразу с главного, так будет проще. И, не дожидаясь согласия или возражений, вышел вон. Рон долго и шумно выдохнул. Гермиона, наоборот, втянула воздух. - Я первая? - Нет, пожалуй, давай я. Гермиона, прости. Я люблю другую. Не потому что она лучше или ещё что, просто ее я люблю, а ты мой друг. Самый лучший, но друг. Вот, всё. Рон снова выдохнул и осмелился посмотреть на Гермиону. Было видно, что речь он репетировал очень давно, но все равно сейчас краснел и нервничал. Он ожидал слез, злости, чего угодно из того, что он получил от покойной Лаванды в аналогичной ситуации, но Гермиона, осознав услышанное, взвизгнула и бросилась ему на шею. - Рон! Слава Мерлину! Рон, и ты мой самый лучший друг! Рон удивлённо уставился на подругу. - Ты тоже кого-то другого любишь? - Нет, никого! Вообще никого! Теперь обнимать его было правильно, смеяться с ним - правильно, и прежняя неловкость так внезапно испарилась, будто и не было ее. Они сумели остаться друзьями исключительно потому, что они не переставали ими быть. А вот влюблёнными у них стать так и не получилось, но ни Рона, ни Гермиону это обстоятельство не расстроило. Они стояли, обнимаясь совершенно искренне и радуясь восстановлению своей дружбы. - Рон, это Парвати, да? - А ты откуда знаешь? - Я, оказывается, все знаю, - засмеялась Гермиона и, все ещё обнимая друга, толкнула двери в коридор. Подпирая стены, Гарри и Джинни смотрели прямо на них. - Ну? - строго спросил Гарри лучших друзей. - Мы расстались! - радостно сообщил Рон. - Наверное, редко кто произносит эту новость так радостно, - отметила Джинни довольно. На утро сияющие Рон и Гермиона раздражали своим счастливым видом и взаимными шуточками только двоих: Парвати Патил и Люциуса Малфоя. И если для последнего недовольство было обычным расположением духа, то зачастую излучающая тихую радость Парвати изумляла сестру и подруг своей сердитостью. - Не выспалась, - бурчала девушка в ответ на неудобные вопросы и, в принципе, ей верили почти все: завтрак был в четыре часа утра. В девять они должны были быть у дома Долохова, а в начале десятого все должно было быть кончено. Неожиданности начались практически сразу. Вопреки докладу ночной разведки, к утру дом Долохова внезапно окружили дементоры. С дурными предчувствиями не то предательства, не то беды, участники операции заняли свои места. - Откуда здесь вообще эти вонючки? - Рон недобро покосился на Малфоя. Люциус спокойно стоял на самом краю крыши и не подавал виду, что слышит пустую болтовню у слухового окна. Под ним шумел Лондон, старинный и прекрасный. Быстрые машины, неповоротливые магловские автобусы, спешащие прохожие. Дементоры их чувствовали, но интереса не проявляли: они и вовсе не отличали магическую душу от магловской. Они реяли над домом Долохова, точно траурные флаги, делая летнее утро пасмурным и зловещим. Люциус окинул взглядом все позиции, занимаемые Орденом. - Всё в порядке, все на месте, - сообщил он Гарри, спускаясь на чердак через оконце. Одна из групп, прежде считавшаяся запасной, теперь отвечала за защиту от дементоров. Все крыши вокруг дома Долохова были заняты Орденом, готовым, казалось, ко всем неожиданностям. Прохожие и транспорт постепенно исчезли с улицы. Малфой и Поттер переглянулись, Гарри ещё раз взглянул на часы - почти на десять минут раньше срока. Невилл и Полумна слишком рано дали отмашку? Но утром сверяли часы. Люциус покачал головой. Отыгрывать все обратно было уже нереально. Гарри накинул на плечи мантию-невидимку и скользнул на крышу. Малфой, воспользовавшийся дезиллюминационными чарами, и с некоторой неохотой применивший их к Рону, последовал за ним. Рон отряхнулся от неприятного ощущения и тоже выбрался на крышу. - На улице ещё никого из наших нет, с людьми в домах никто не работает, - негромко прокомментировал Малфой. - Только транспорт исчез... и прохожие. Это странно, - Рон переполз поближе к краю крыши. Но отправлять патронуса с сообщением было слишком рискованно, и им оставалось только ждать. Через несколько минут, ровно в привычное для Долохова время, двери его дома открылись. Малфой прицелился. Высокий худощавый мужчина шагнул за порог и быстрым шагом почти сбежал вниз с крыльца. Вход в Министерство, в котором теперь числился Пожиратель, был на соседней улице, и потому Антонин обыкновенно ходил туда пешком. Собственно, именно поэтому его и избрали первой жертвой, как наиболее простой вариант. Чтобы задержать обычно стремительного Долохова и дать Малфою прицелиться, переодетая в маглу красавица Флёр спешила навстречу Антонину на высоченных каблуках, с распущенными волосами и с очаровательным выражением растерянности на прекрасном лице. - Мистег! О, мистег! Подсказать мне, г'ади бога, кте стесь остановка автобус! Все замерли, глядя на Флёр. Рассчет на вейловскую кровь оказался верен. Долохов расплылся в дурацкой улыбке и шагнул навстречу красавице. Но уже секунду спустя его отрезвили два хлопка - Нотт и ещё один неизвестный Пожиратель трансгрессировали в двух шагах от них. Долохов схватил Флёр так быстро, что прикрывавший ее Билл даже не успел что-либо предпринять. Он так и остался стоять за углом дома, боясь попасть в жену заклятием. Малфой, уже замахнувшийся палочкой, стиснул челюсти, не давая заклятию сорваться. Долохов быстро отступил к стене дома, прижимая к шее Флёр свою палочку. Нотт дико оглянулся и махнул дементорам какой-то странный жест. Сразу стало понятно, что он значил: фигуры в капюшонах двинулись в поисках добычи. Флёр закричала. Люциус сжал сильнее палочку, но бросить заклятие не решался. На его невидимом лбу вздулись жилы. Нужно было на что-то решаться, но страх попасть во Флёр был слишком велик. С его позиции достать Нотта было невозможно, а третьего и вовсе не было видно. Зелёный луч света последовал за звонким, отчётливым криком "Авада Кедавра!", сорвавшемся с самых неожиданных губ. Дальше все произошло одновременно. Двое егерей выбежали из-за угла, замелькали заклятия, Нотт осел на землю, Долохов выпустил Флёр и метнул в Гермиону, убившую Нотта, Сектумсемпру. Секунду спустя Долохов сам упал навзничь от зелёного луча, выпущенного Биллом. Фигура в плаще за спиной Билла уже отбрасывала капюшон, и огромный коршун Патронуса метнулся к Уизли, прогоняя дементора. Патронусы один за другим разогнали дементоров, и над площадью повисла тишина. Было слышно только, как всхлипывает Флёр. Все трансгрессировали вниз, на поле битвы. Оба Пожирателя и оба егеря были мертвы. Третий Пожиратель исчез. - Где Невилл? - Гарри жадно пересматривал ряды друзей, - где Полумна и их отряд? - Я найду, - Кингсли быстро отобрал пятерых, и люди бросились врассыпную в поисках друзей. Люциус первый понял, кого ещё не хватает и резко развернулся, чтобы посмотреть на крышу, где Гермиона стояла вместе с Артуром Уизли. Стараясь не промахнуться в Долохова, не задеть Флёр, а затем и спасти одного из бесконечных Уизли, Малфой не слишком понял, кто убил Нотта, и в кого и чем ударил Долохов. Ответ пришел в жутком виде - с конька плоской крыши свисала девичья рука. Гарри и Рон трансгрессировали почти сразу за Малфоем. - Всем домой, немедленно! Джордж, Чарли - на помощь Кингсли. Как найдете Невилла и остальных - тоже домой! - скомандовал Гарри перед трансгрессией. Гермиона лежала ничком в растекающейся луже крови, и Люциус уже бережно переворачивал ее на спину. Девушка очень слабо, едва слышно застонала. - Сейчас, сейчас станет легче, - прошептал мужчина, поднимая палочку. Нараспев произносились контрзаклятия, и медленно затягивались раны. Не замечая ничего вокруг, Малфой молился лишь о том, чтобы он не опоздал. Он не знал, зачем кричат Поттер и Уизли, он видел только вспоротое тело, словно нехотя закрывающее свои раны. Только держись, девочка, пожалуйста. Он не может потерять ещё и тебя. Когда его тряхнули за плечо, Люциус все же обернулся - не замеченный им, на другой части крыши лежал в своей крови Артур Уизли. К нему вела кровавая дорожка, а располосована была лишь половина тела. Видимо, их с Гермионой накрыло одним заклятием, и пострадавший меньше Уизли пытался подползти к другому краю крыши, который был ближе к убежищу Гарри, Рона и Малфоя, и позвать на помощь. Крови вокруг Артура было не меньше - пытаясь доползти, он лишь сделал себе хуже. - Вулнера санентур, - произнес Малфой громче и отчётливее, специально для ребят, ни на миг не прекращая бороться за жизнь Гермионы. Раны затягивались, и цвет её лица из пугающе белого становился розовее. Люциус перевел дыхание. Ну вот, почти всё. Он смог. - Бадьян, - крикнул Люциус молодым людям, вдвоем колдовавшим над Артуром, - нам срочно нужен бадьян, возвращаемся! - В сумочке! - Гарри не рисковал отнимать палочку от мистера Уизли. - В её сумочке! Драгоценные капли упали на страшные ещё шрамы и затягивали их, не оставляя даже следа. Только распоротая ткань не поддавалась ни заклятиями, ни настойке бадьяна. Но это было уже не важно. Люциус бросил пузырек Рону. Гермиона с трудом открыла глаза и попыталась встать. Она все ещё судорожно сжимала свою волшебную палочку, не зная, враги или друзья остановили её на пороге на её собственный вокзал Кингс-Кросс. Люциус обхватил её, слабую, за плечи и посадил на ещё холодную после ночи черепицу. Ему хотелось что-то сказать, но вернувшееся самообладание услужливо подсказывало, что это лишнее. Внизу зашумели - то ли магглы, то ли Пожиратели, то ли и те, и другие. - Скорее, уходим! - Гарри подхватил Артура Уизли под руку, Рон поддержал отца с другой стороны. Троица трансгрессировала. - Северус Снейп, чтоб тебе на том свете жилось ещё хуже, чем на этом, - в сердцах произнес Люциус Малфой, прижимая к себе ослабшую Гермиону и трансгрессируя с ней прочь.