Numb

POV Санни Сколько я уже здесь? Два? Три дня? Вроде все-таки два, если судить, что темнело за окном именно такое количество раз. Но вот если учитывать, сколько раз ко мне приходит Джозеф, то я тут торчу месяц, не меньше. Все тело болит, меня держат в красивой комнате с мягкой кроватью, с которой я даже встать не могу без приступов боли. Все мое тело, как один большой синяк. В этом доме есть прислуга, они приносят мне еду, беты или обычные люди, не знаю. Сначала я пытался с ними заговорить, но вскоре понял, что это бессмысленно, только альфу злил больше. Он сам кормит меня с ложечки, носит на руках в туалет и в ванну, не потому, что я такая принцесса, просто я толком шевелиться не могу, даже держать вилку в руках для меня тяжелое испытание. Все, что мне остается – это только молча лежать и смотреть в потолок, а еще слушать речи Джозефа. Из его разговоров я понял, что на днях мы должны уехать. Он не говорит куда, меня ждет сюрприз. Он часто трахает меня. Именно поэтому мне не верится... Как всего за два дня можно затрахать и забить человека до смерти? Я превратился в безвольную куклу. Вот так за один миг можно сломать человеку жизнь. Еще совсем недавно я был счастливым, успешным и любимым, а сейчас я жалкая куча дерьма, не способен даже дойти до двери. Возможно, она открыта, у меня все равно не хватит сил сбежать. Хотя нет, Джозеф не будет так рисковать, он слишком долго меня искал, десять лет. Даже не верится, что они были. Как будто я все еще четырнадцатилетний мальчик из общины. Теперь я совсем один, со мной нет даже Лаки, и слава Богу, пусть хоть он будет счастлив за нас обоих. Джозеф тихо заходит в комнату. Я смотрю, как он раздевается и направляется ко мне. Мне уже все равно, это теперь моя жизнь, мое будущее. И все по новой. Как его на столько хватает? Он держит мои руки и поднимает их над головой, как будто я сопротивляться буду. Вдалбливает меня в кровать и рычит, я лишь тихо поскуливаю, больше ни на что меня не хватает, жуткая боль пронзает мое тело. От его поцелуев – укусов уже все тело в синяках, но ему все равно мало, а боль в анусе разрывает на кусочки. После каждого нашего секса простыни меняют, они все перепачканы в крови. Я даже не уловил, когда он кончил, понял, что все закончилось, только когда он откатился в сторону, и я почувствовал, как по моим бедрам стекает сперма. - Ты даже не возбудился. Ну ничего, скоро ты будешь получать от всего этого удовольствие, я же знаю, как ты любишь скакать на моем члене, ты просто немного отвык, - он гладил меня по лицу. Я лежал и слушал. Это все, что мне оставалось, сил не было даже на то, чтобы сжать ноги. Хотелось подскочить, направиться в душ и смыть с себя сперму и его запах, но это небывалая роскошь. - Знаешь, как ты мне сейчас нравишься. Такой покорный, послушный, ты весь пропитался моим запахом, теперь никто не посмеет протянуть к тебе свои лапы, а твой Адриан и близко к тебе не подойдет, ты теперь весь мой. Жду не дождусь твою течку, ты задолжал мне ребенка. Мне нравятся беременные омеги, они становятся еще более беззащитными, тебе пойдет живот. От одной только мысли у меня кровь приливает к члену, так приятно будет трахать тебя с огромным животом, чувствовать, что ты помечен мной. Если бы ты не сбежал, у нас было бы уже много детей. Ну ничего, все впереди, у меня достаточно денег, чтобы жить в свое удовольствие и никогда не работать, так что я полностью займусь тобой. Мой сладкий мальчик, хочу, хочу тебя постоянно, - он снова навис надо мной. С легкостью вошел в отверстие, оно было влажным от его спермы, хоть не так больно. Я полностью раздавлен, меня нет, неважно, что со мной будет. Такое чувство, что от меня осталась лишь оболочка, мысли есть, а вот чувства и эмоции пропали. Правда, от упоминания об Адриане грудь неприятно сжалась. Если бы он меня сейчас увидел, я бы это не перенес. Я так нравился ему сильным, свободным. Он бы презирал меня, когда увидел, чем я стал всего за несколько дней. Нет, пусть лучше в его воспоминаниях я останусь красивым, веселым, уверенным и успешным. Наверняка после того письма он думает, что я его никогда не любил. Ну и пусть, главное, чтобы он не понял, какая я шлюха на самом деле. Толчки разрывали мое тело на куски. О, как же я устал. Джозеф начал меня целовать, рвотные позывы подступили к горлу, я еле сдерживался. Хотя, зачем? Может, если я наблюю на него, он отстанет на некоторое время? Но нет, альфа, видимо, разозлился, что я не отвечаю ему, и принялся бить меня по лицу, при этом продолжая трахать. От ударов я вообще перестал что-то соображать, все воспринималось через пелену. Видимо, я отключился и мне снился сон, где в самый разгар нашего траха в комнату врывается Адриан и еще какие-то люди. Он стаскивает с меня Джозефа и с жестокостью начинает его избивать. Никогда я не видел своего альфу таким злым. Люди оттаскивают моего альфу в сторону и уводят Джозефа, Адриан наклоняется ко мне, что-то говорит, но я ничего не слышу сквозь пелену. Он нежно целует меня. Так приятно... Но не стоит этого делать, еще совсем недавно я глотал сперму, и в эти губы меня целовал совсем другой мужчина. Ко мне подбегают врачи, все вокруг суетятся, я вижу Лаки, он весь в слезах, давно я не видел, как он плакал. Адриан не отходит от меня ни на шаг, меня несут к машине, а я не отрываю взгляд от своего любимого, какой же он у меня красивый. Это только мое больное воображение могло все это выдумать, но я рад был снова так отчетливо увидеть Адриан и Лаки, пусть даже только у себя в голове. Как хорошо, что все это только сон, я бы лучше умер, чем позволил Адриану увидеть меня таким. Я почувствовал какой-то укол в руку, а после - провал. POV Адриан Я, Сэм и Лаки вместе с группой захвата направились по адресу. Этот дом принадлежал Джозефу Эвансу, в руках у меня было его досье. Это очень страшный человек, его подозревали в торговле омегами, денежных махинациях, убийствах, но ничего не могли доказать. Сейчас в деле появились кое-какие зацепки, тем более если в доме мы найдем Санни, которого явно удерживают против его воли. Мне было страшно, я так никогда не боялся. Страшно, что я не найду там своего мальчика, что придется еще томиться в неизвестности. А вдруг Санни не захочет со мной идти, может, он хочет остаться с Джозефом? Так, а вот это уже глупости мне в голову лезут, в конце концов я помню рассказ Лаки, то, как с ними обращались, и я уверен, Лаки еще многого не рассказал. Дом находился за городом, среди леса. Поблизости не было никаких соседей, зато забор был очень высоким, почти полностью закрывая двухэтажное здание. Вот тут как раз можно спрятать человека. Люди Тома окружили дом, план захвата был уже полностью продуман, но нам повезло - из дома вышел человек, возможно слуга. Я и сам не заметил, как несколько агентов повалили парня на землю, а остальные устремились в дом. Мы с Сэмом поспешили за ними, от нас не отставал Лаки. Я ничего не видел вокруг, просто носился по дому и открывал все комнаты подряд. Краем глаза я заметил, как охрана Джозефа пытается сопротивляться, но у них нет никаких шансов. Самого хозяина дома нигде не было. Неужели он уже сбежал? А что, если Санни с ним? На втором этаже все комнаты были пусты, кто-то из агентов предложил обыскать подвал, но мое внимание привлекла одна маленькая дверь в самом углу коридора, она была чуть-чуть приоткрыта, только поэтому я заметил ее. Я первый рванул туда, меня просто что-то тянуло. Пришлось нагнуться, чтобы протиснуться, зато потом я попал в довольно просторный коридорчик, передо мной была еще одна, уже нормальная дверь. Я, не раздумывая, потянул ее на себя. Я не сразу понял, что вижу. Шок, потрясение, я не смог сохранить своего мальчика. С диким рыком я кинулся на альфу, который посмел трогать Санни. Я бил со всей яростью, я хотел убить и убил бы, но кто-то схватил меня за плечи и оттащил. Мой взор обратился на кровать, где лежало мой чудо. И Джозеф отступил на второй план. Я не мог узнать Санни. Его тело было покрыто синяками, ссадинами и засохшей кровью, ноги так и оставались раздвинутыми, на внутренней стороне бедер была сперма. Но самое страшное, это его глаза - мертвые. Он, кажется, узнал меня, но взгляд не изменился. Абсолютно пустые глаза, как у куклы. Я кинулся к нему, стащил с себя куртку и укрыл своего мальчика. Не обращая ни на что внимания, я принялся покрывать его личико короткими нежными поцелуями. Меня тут же подвинули врачи, это Том настоял, чтобы мы взяли с собой медиков. Теперь я был этому рад. Санни переложили на носилки, я видел, как его тело напряглось от боли, но выражение лица не изменилось. Главное, чтобы с ним было все хорошо, а все остальное образуется. Я сделаю все, чтобы он снова улыбался.