***
Все это началось несколько месяцев назад, когда Драко Малфой поймал Гермиону Грейнджер в одном из коридоров — она как раз шла во двор. — Грейнджер! Отличный день, не так ли? — Ближе к делу, пожалуйста, — нетерпеливо сказала Гермиона. — Ладно. — Он упорно смотрел перед собой все то время, что они шли. Гермиона искоса на него взглянула. — Ну? — У меня есть причина предполагать, что ты меня не ненавидишь. — Он ухмыльнулся. — Я…что? — Я думаю, что ты меня не ненавидишь. — И с чего же ты это взял? Конечно, это, скорее, крайняя неприязнь, нежели ненависть, но… — Я тебе нравлюсь? — спросил Малфой, усмехнувшись. Они оба резко остановились в пустом коридоре. Гермиона округлила глаза. — Само собой, нет. Честно говоря, ты такого высокого мнения о себе. — Клянусь, что изменюсь. — Поверь, меня ничего в тебе не привлекает. — Значит, ты не станешь возражать, если я встану чуть ближе? — Конечно, нет. Он сократил расстояние между ними. Четыре шага…три…два. — Ничего? — Ничего. А теперь меньше шага. Гермиона ощутила, как внутри нее поднимается жар. Она неосознанно ослабила ворот. Заметив это, Малфой растянул губы в самодовольной ухмылке. — А теперь по-честному — скажи, ты не чувствуешь…жар? Легкое головокружение?.. Гермиона? От звука собственного имени, слетевшего с его губ, она невольно вздрогнула. Но Гермиона не собиралась сдаваться. Она вовсе не собиралась вести себя как одна из тех дурочек, что в присутствии Малфоя растекались в лужицу. И неважно, насколько он был красив, какой точеный у него был подбородок, какие озорные серо-голубые глаза… Она его оттолкнула. — Нет. Я ничего не чувствую. — Она сделала глубокий вздох и зашагала прочь, оставляя расплывшегося в улыбке Малфоя позади. Он знал, что она это почувствовала. Она облизнула губы и опустила глаза. И это дыхание…это дыхание сказало все. После этого эпизода он не перестал ее донимать. Оскорбления вдруг прекратились; на их место пришли дразнящие ухмылки и подмигивания, а на место унижающих колкостей — безобидные насмешки. Он безжалостно ходил за ней, дразнил ее на уроках и время от времени подлавливал ее в ситуациях, схожих с предыдущим разговором. Это продолжалось три недели, и за эти три недели Гермиона намучилась достаточно. Решив, что с нее хватит его кривляний, она твердо вознамерилась отомстить. Как-то раз Малфой снова остановил ее на втором этаже — в пустынном коридоре, по которому можно было кратчайшим путем дойти до библиотеки. После его обычного комментария в стиле «я знаю, что нравлюсь тебе, Грейнджер» и прочего она, наконец, сказала: — Что ж, ладно. — Она повела его в ближайший старый класс. — Тогда поцелуй меня. От удивления он округлил глаза. — Что? — Он отступил. Теперь они поменялись ролями. — Поцелуй меня. Если мы что-то почувствуем во время поцелуя, то тогда и поговорим. Он вздернул бровь. — С радостью. Он подошел к ней и накрыл ее губы своими. Она кое-как ответила ему, пошевелив ртом, но ее тело словно застыло и сделалось деревянным, каким-то негнущимся. Их руки по-прежнему висели по бокам, и, похоже, никто не собирался отвечать на поцелуй, хотя оба этого хотели. Они были слишком шокированы. Они отстранились друг от друга, не сказав ни слова. Оба думали о той горячей волне, которую ощутили во время поцелуя. — Что-нибудь почувствовала? — осторожно спросил Драко через несколько секунд. — Эмм, нет. Ничего, — пролепетала Гермиона. — Да. Я тоже, — тихо сказал он. — Ладно. — Ладно. — Тогда увидимся позже. — Да. Увидимся. Они вышли из класса и зашагали в разные стороны. На следующий день всякий раз, как Драко и Гермиона проходили мимо друг друга, между ними возникало напряжение. Не то неловкое напряжение, а какое-то пульсирующее. Словно от обоих волнами исходило желание, но они были вынуждены держать его внутри; никакого выхода наружу. В коридорах не было брошено ни одного оскорбительного слова; они не заговаривали, пока их не поставили в пару на Чарах, Трансфигурации и Зельях, хоть она весь день и ощущала на себе его взгляд, что пронизывал кожу. Они и словом не обмолвились, но ее кожа горела, становясь обжигающе-бледной всякий раз, как они друг к другу прикасались. Случайный толчок в плечо, касание рук, когда они добавляли ингредиенты в свое зелье. Она ощущала жар и украдкой глядела на него — и тогда видела розоватый оттенок на его обычно бледном лице. Ужин был неловким, но, в то же время, увлекательным событием. Оба не могли перестать бросать взгляды на стол другого. В результате Рон постоянно воровал еду из тарелки Гермионы, отчего та рассеянно прикусывала пустую вилку и укалывала язык. Хорошо, что она была блестящей волшебницей, правда? Как следует произнесенное заклинание, и царапин и боли как не бывало. Драко, тем временем, изо всех сил старался не взорваться хохотом. И пытался отмахнуться от мысли о том, как изящно она жует, или как горит ее лицо, когда она прикрикивает на Рона. Гермионе хотелось бы стать этим кусочком бифштекса, который он только что обхватил губами, готовясь прожевать… Она вспомнила, каким опьяняющим был их поцелуй. В нем было столько напряжения, что она перестала чувствовать собственные конечности и контролировать свое тело… Если что-то все-таки было, и они оба этого хотели, то…почему нет? Разве не он сделал первый шаг? До поцелуя? Это уж не говоря о том, что она целовала самого популярного парня в школе — после Гарри, точнее — и теперь у нее был невероятный повод понять, почему! Ужин подошел к концу, и Гермиона пошла прямиком в библиотеку. От заветного помещения ее отделял один коридор, когда ее вдруг настигла светловолосая фигура. Драко Малфой, конечно. Они пристально смотрели друг на друга несколько мучительных, напряженных мгновений, когда Гермиона вдруг расплылась в ухмылке. Драко в ответ усмехнулся и, ни секунды не мешкая — заставляя ее почувствовать себя чертовски растерянной и чертовски удовлетворенной, — наклонился и поцеловал ее. Этот поцелуй был медленным и нежным, но уже через секунду Гермиона чуть прикусила его нижнюю губу, и тогда он жадно впился в ее губы — ни один из них больше себя не сдерживал. Он заставил ее попятиться к стене, пока она не оказалась вжата в нее спиной. Гермиона запустила пальцы в его волосы и притянула ближе, умоляя о большем. Когда у обоих кончился воздух, они друг от друга оторвались, и Драко проговорил хриплым голосом: — Будь моей девушкой. — Он прислонился лбом к ее лбу — кожа обоих пылала. Гермиона тяжело, отрывисто дышала; ее сознание плыло, а его тело было таким горячим. Она все еще чувствовала вкус его губ, и он только что попросил ее стать его девушкой! Ну…сказал об этом. Ну или заявил. Драко был не похож на того, кто стал бы вежливо просить. Она быстро поцеловала его в губы и широко ему улыбнулась: — Ладно. Следующие несколько месяцев были трудными; они решили скрывать все это от школы. Реакции были бы скандальными, шокированными, удивленными…и все это одновременно. Это привлекло бы к ним слишком много внимания. Но таиться было тяжелой работой. Расчет времени, взгляды украдкой, тайные улыбки и подмигивания, заранее спланированный обмен оскорблениями; ведь как можно «ненавидеть» того, кого любишь? Никак. Гермиона не могла. Как и Драко. Хотя у них были свои…эмм…внеклассные развлечения, если вы понимаете намек… Эмоциональная близость подразумевает близость физическую. Обжигающие прикосновения или переглядывания во время уроков, быстрый поцелуй в кладовой с зельями в поиске нужных ингредиентов…желание было сильным — как и их эмоциональная связь, которая крепла в течение месяцев.***
Итак, этот секрет они тщательно хранили четыре месяца и три недели… …до одного рокового дня, когда, ну… Они просто развлекались в старом заброшенном классе по Чарам, понимаете? Так вот, прозвенел звонок, но они были слишком, кхм, заняты, чтобы его заметить. Тогда прозвенел еще один — более поздний, — и парочка осознала, что уже опоздала на Историю Магии. Они оторвались друг от друга, быстро натянули на себя одежду и понеслись на урок. Драко остановился, чтобы восстановить дыхание и «спокойно» войти в класс, а Гермиона подождала несколько минут, и только потом зашла. Лишь когда они сели на свои места, и в классе воцарилась неловкая тишина, Гермиона осознала, что на Драко нет его галстука. Она посмотрела вниз, и, без сомнения, он оказался там. На ней. На нее смотрел серебристо-зеленый предмет. До смерти напуганная, Гермиона покосилась на Драко: на его лице было написано такое же выражение шока. По классу пополз шепот. Все знали. Секрет был раскрыт. Как неловко… Гермиона с нежностью коснулась галстука и одарила Драко мимолетной улыбкой. Как только прозвенел звонок…в общем, они оба понимали, что им нужно закончить кое-какое дело. И кому вообще нужны эти пустые помещения? Все же знали. — К черту все это, — прорычал Драко, и Гермиона толкнула его к стене, страстно целуя его прямо в коридоре. Он развязал ее галстук, и она улыбнулась ему в губы. — Гребаный галстук, — пробормотал он, бросив его на пол. Да, этого они никогда не забудут…