Ангелы здесь больше не живут

Мы обвыкли. Привыкли к людям, Но чутье всё твердит: «Улетай!» — Я тебя никогда не забуду. — Ты почаще меня вспоминай. Жаль, конечно, что нет Ильверморни. Нет и Хогвартса, магии нет. Улетаем, оставив покорно В Ривердейле свой солнечный след. Я надеюсь, что Эндрюс забудет Вечера под неоном в кафе. Потому что крылатые люди Не должны быть как чей-то трофей. Слишком часто, увы, ошибались, Доверяя порою не тем, Так, характер свой мы закаляя, Заблудились в сплетениях схем. Арчи, был ты как солнце, сияя В моей жизни, как шарик тепла. Ты прости, но моя жизнь иная, По-другому она всё ж текла. Для людей мы мутанты. Так странно, Мы надеялись — станем равны. Все слова, словно брызги фонтана, Оказались не так уж верны. Ликвидаторы. Клетка. Свобода. Вспышка боли. Отчаянный крик. Я увидел довольную рожу, Прежде чем всё ж земли я достиг. Волки замерли. Птицы, ныряя, Подлетели к лежащему. Стих Ветер вольный, что с запахом мая, Вдруг примчался из странствий чужих. Волки взвыли. А стая взлетела, Вдруг услышав ужасный сей звук. На земле лежит мёртвое тело. Джагхед умер без длительных мук. Волки скрылись. А птицы, волнуясь, Всё же в небе кружат голубом, Он ведь лидером был их по сути, Путеводным был их кораблём. Стая села, вспорхнув чрез секунду, Как услышали — кто-то идёт, Кто-то сильный и очень уж шумный Тело Джагхеда скоро найдёт. И нашёл ведь. Отчаянно замер, Как увидел крыло всё в крови, Заливаясь от боли слезами, Он сорвался на воющий крик. — Ты не мог меня просто оставить! Ты же помнить меня обещал! Эта злобная, жуткая зависть Всё подстроила так, чтоб ты пал. Его голос звенел в поднебесье, Отражался как эхо в лесу, И, как грустно-печальные вести, Отражал он всю нужную суть, Всё отчаянье, горе и злобу На людей, что посмели поднять Свою руку на ангелов, чтобы Поскорей их с землею сравнять. Так осталась история былью, Позабытой за далью времён, Поросло всё и мхом, и ковылью, Там давно уже стало темно. Нет уж ангелов больше на свете. И могилу уже не сыскать. Джагхед, бывший когда-то ведь Третим, Им остался как брат или мать. Он погиб, защищая всю стаю, Но об этом нельзя говорить, Потому что те старые раны... Ну… Не стоит ведь их бередить.