Чай, рассветы и любовь

- Что ты любишь больше всего в жизни? – эта фраза вырвалась из горла Чарльза, отрикошетила от стен и растворилась в воздухе. Сидевший неподалеку Эрик с легкой ухмылкой вопросительно воззрился на собеседника. Он уже привык к странным вопросам от Чарльза, ведь мысли, и свои и чужие, у него роились в голове как пчелы в улье, Эрик удивлялся, как тот еще не сошел с ума. - Ничего, - коротко ответил Магнето. - Серьезно? Да быть этого не может. - Может, - Эрик улыбнулся и глотнул коньяка ни разу не поморщившись, а после, с каменным лицом, съел дольку лимона. - Я начинаю иногда забывать, что основная твоя способность — это управлять железяками… - задумчиво сказал Чарльз следя за манипуляциями Магнето, - так ты серьезно говоришь, что в твоем сердечке нет ни капельки любви? - Нет. Хотя… Мне нравится, когда ты бегаешь, - ответил он, покосившись на коляску Профессора. - Я бы тебя послал… Но я культурный человек, в отличие от некоторых… идиотов, - тихо добавил Чарльз. - Я все слышу! - Так, - перебил его Ксавье, - будем исправлять это. - Что? - Ненависть. А сейчас кыш отсюда, невежа, буду продумывать стратегию. - Стратегию? Ну-ну, - Леншерр скептически поднял бровь и удалился. На следующий вечер Чарльз и Эрик снова сидели в кабинете. Но на этот раз на столе стояла не бутылочка со спиртным, а странная маленькая коробочка, от которой исходил изумительный аромат. «Пахнет летними ягодами и мятой, так же как от Чарльза» пронеслось в голове у Эрика, но он быстро отогнал эти мысли. - Ну и что же это? – поинтересовался Леншерр. - Открой и посмотри. Эрик с опаской прикоснулся к коробку и убрал крышку. Внутри лежала измельченная трава. - Только не говори, что мы будем делать самокрутки, - в недоумении глядя на Чарльза сказал Эрик. - Нет, что ты, - засмеялся профессор, - это чай, дуралей. - А-а-а… - протянул Леншерр, - а я уж было настроился. - Лучше подай мне чайничек. Мужчина взмахом руки приподнял поднос с полки, на котором стояли чайник и две чашки и поставил на стол. Чарльз аккуратно засыпал в чайник немного заварки и через несколько минут налил настоявшийся напиток в чашки. - Ну что же, друг мой, пробуй, - с улыбкой произнес Ксавье. Эрик преподнес тару к губам и отпил. - Не думал, что когда-нибудь скажу это, но похоже, это зелье вкуснее виски, я влюбился. Телепат довольно улыбнулся. - Ой, - только и сумел сказать Леншерр. - А шахматы, любишь? - Нет, это увлечение, а не любовь. - Но мы же сыграем? - Конечно. Они просидели целую ночь играя партию за партией. Когда опомнились на часах уже было шесть утра. Чарльз вдруг вздрогнул, будто вспомнил что-то невероятное, подъехал к окну и кинув тихое «Смотри» отдернул шторы. Некогда черное небо на глазах становилось фиолетово-синим. Облака, загораживающие только начинающее подниматься солнце, были разных оттенков розового. Словно пьяный художник расплескал все краски по холсту, и она растеклась образуя всевозможные цвета. Еще не угаснувшие звезды белыми бледными точками рассыпались по холодному утреннему небу. «Как веснушки на щеках Чарльза» снова неловкая мысль пробежала по всей голове, ринулась по горлу и ударилась в грудь, образуя мурашки. Эрик смотрел в окно и не мог понять, что с ним. Это непередаваемое чувство… чего? Восхищения? Наслаждения? Любви? - Ну что же, Эрик? – голос Ксавье пробудил Магнето от оцепенения, - влюбился? - Да, - твердо ответил тот и подошел к Чарльзу, - правда не пойму, в чай, рассветы или… тебя? Мужчина наклонился к ошарашенному профессору и поцеловал. - Идиот, - смущенно выговорил телепат, когда Леншерр отодвинулся от него, - но… мне понравилось. - Понравилось или влюбился? – с ухмылкой спросил Эрик - Да иди ты. Они еще долго смотрели на восходящее солнце. Ведь кто мог подумать, что чай и рассветы так сближают. Или не в них дело?