Мой возлюбленный

Весь зал бы поглощен невообразимой мелодией, исходящей под магическими скрипками,под пальцами умелой пианистки, под "волшебным указателем" и предводительством дирижера. Такое ощущение, что он управлял всем оркестром и даже залом, как марионетками. Лица слушателей искажало волнение в напряженных моментах музыки, но их сердца источали восторг и неповторимое счастье, которое ни один симулянт не сможет изобразить, потому что это будет сверх его наглой способности. Дирижер, словно на расстоянии ударял музыкантов, что те вспыхивали с новой силой, будто просыпаясь от долгого сна и дарили свои накопившиеся силы, путая зрителей тем, что они бесконечны. Все вершилось к концу прекрасной минуты жизни в балансе с этой чудной мелодией. Она угасала с каждой секундой и на лицах тысячи зрителей, восседавших на своих креслах, появились первые слезинки прощания. Все. Музыка закончилась. И народ, вырвавшийся из долгой эйфории, все еще сидел, не веря своим чувствам, своим глазам,своим ушам. Большой зал накрыла тьма и все, не имея особого желания, покинули его. - Это было умопомрачительно! - произнес молодой парень, одетый в приличный костюм, и от переизбытка чувств, он настолько сжал руку своего старшего брата, который познакомил его , буквально, с другим миром, что тот чуть не скорчился от легкой боли. - Успокойся, Себастьян. - снисходительно улыбнувшись, произнес брюнет. - Еще будет. - он внимательно смотрел на блондина. - Ах, как бы я был бы рад посетить это место снова! Ты же понимаешь мой намек, брат? - Брюнет залился смехом, но одобрительно кивнул. На что Себастьян крепко сжал в своих объятьях брата. - Ох, Виктор, вы чудно выглядите. - незаметно подошла дама в красном платье, прервав братскую любовь своим немного гнусавым голосом. - Вы тоже выглядите прекрасно, Аннет. - сдержанно произнес брюнет с вежливой улыбкой. Даже невооруженным глазом было видно, что та заигрывает с ним. В её возрасте любая бы стремилась выскочить замуж, пока не осталась старой девой. Себастьяну такой поворот событий уж больно не понравился. Он хотел, чтобы эта ослепляющая улыбка, взгляд зеленых глаз, и даже его бархатистый голос - был устремлен только на его персону. Он не терпел дам своего настолько любимого брата. - Мы спешим. - резко сказал блондин. Виктор смешливо, но строго поглядел на него, но девушка нашла, что ответить на грубость своим раздражающим Себастьяна голосом: - Ох, это вы ли не в брачный сын всеми уважаемого Михаила? Кто ваша мать, не напомните? Распутная француженка? - её глаза источали ненависть и гордость за свою дерзость. Она никак не ожидала отпора со стороны Виктора: - Хватит! Дорогая Аннет, держите себя в руках, а иначе и ваши тайны откроются. - глаза девушки забегали в страхе, она припоминала все её казусы жизни, что могли обеспечить ей плохую репутацию, что ни один состоятельный и уважающий себя мужчина не посмотрел бы на неё. - Зачем? Зачем, Виктор, вы защищаете чужого человека? Он даже вам не брат, так зачем притворяться? - она видела, как дернулся Виктор, словно пытаясь побороть в себе желание ударить её и чуть отстранилась: - Может вам он и чужой человек, но для меня он больше, чем брат, и уж точно дороже, чем вы. Пошли, Себастьян, от этой падшей женщины. - он схватил за руку брата и покинул шумный зал. Они все еще шли молча по темным улицам, слабо освещенным фонарями. Себастьяну было неловко и грустно от такой ситуации, да и та дама была права на счет него. Он был никем, никакой королевской крови, никакой знатной семьи, кроме отца - уважаемого человека, который с нежеланием принял своего "псевдо-сына" в свой дом, и то с одним условием - помогать будущему и настоящему наследнику его богатств в французском. Тут Виктор резко остановился и в еле светившем свете фонаря он видел те зеленые глаза, что его всю жизнь покоряли. Они стояли так минуту, и Себастьян было хотел что-то сказать, но его заткнули страстным поцелуем. Язык Виктора проник в рот Себастьяна и все хозяйничал там, словно доказывая лишний раз, что даже этот рот - его собственность. В такой горячей обстановке, Себастьян растаял в руках брата. Когда тот прекратил, то твердо произнес: - Ты теперь не мой брат. Ты не не в брачный сын моего отца. Не сын распутной француженки. Ты - мой возлюбленный.