***
Послеобеденную часть смены Фаро провела в раздумьях. Если анализировать факты — ничего особенно подозрительного коммандер Бек ей не сказала. Но интуиция и подсознание яростно убеждали в том, что все это неспроста и что гранд-адмиралу все же стоит об этом узнать. Слишком уж понятной была связь между Алишей и Таркином, а последний отличался крайне неоднозначным отношением ко всему Седьмому флоту в частности, и к его командиру — в особенности. Кэрин дождалась вечера — все равно ей необходимо было отнести отчет, а между делом можно будет и упомянуть странный разговор. Тем более, добрая половина содержимого файла так или иначе относилась к действиям гостьи из СИБ. Более расширенная версия результатов допросов. Видеозаписи из пыточной, от краткого взгляда на которые Фаро поняла, что ей и правда стоило усмирить любопытство. Сводки о количестве перемещенных пленных и лист расходов на их содержание. И целая вереница статистики о состоянии «Химеры» — ежедневная, но необходимая формальность. После стандартной проверки штурмовики Смерти пропустили ее в приемный кабинет Трауна. Нерешительность тенью нависла над Кэрин, когда за ней закрылись створки дверей. На этот раз посетителей не было, и ждать не пришлось. Завершив краткий обмен дежурными фразами, гранд-адмирал предложил ей присесть. — Коммандер Фаро, должен сообщить вам, что послезавтра нам предстоит визит на Эриаду. Пришло официальное приглашение. Не могу сказать, что вас ждет приятное зрелище, но надеюсь на ваше согласие. У вас нет мыслей о том, чем вы могли заинтересовать гранд-моффа? После этого вопроса стало понятно, что она зря переживала о том, как именно рассказать начальству о своих домыслах. Кивнув, Кэрин лаконично пересказала произошедшее. Она привыкла к тому, что Траун всегда поощряет анализ фактов и попытки дойти до истины самостоятельно, поэтому не побоялась самостоятельно провести дальнейшую линию логической связи. — Вот значит как… — произнес гранд-адмирал, дослушав довольно стройный монолог первого офицера. — Любопытно. В свете этих обстоятельств вам тем более стоит совершить этот визит. Думаю, за его время откроются новые детали этой головоломки. — Но разумным ли будет оставлять флот без командования, учитывая ситуацию? Для мятежников прилюдная казнь одного из них станет катализатором — можно ожидать активных действий. — И это играет нам на руку. Примите за константу то, что Таркин знает, что делает. За время службы под началом Трауна Кэрин хорошо запомнила, что значит эта смена интонации. Предложение подумать и со временем прийти с ответом на собственный вопрос, дабы проверить правильность или ложность догадки. Что же, она этим займется. Но от сиюминутных размышлений ее отвлек довольно неожиданный вопрос: — Скажите, у вас в гардеробе найдется вечернее платье? — Платье? — переспросила Кэрин с явным удивлением. — Но мероприятие ведь официальное, и дресс-код для представителей флота — парадная форма. — Да, вы правы. Но после этого представится возможность немного отдохнуть. В оперном театре вечером будет идти «Кармен». Надеюсь на то, что вы не откажетесь составить мне компанию. Учитывая то, что вы рассказали, на Эриаду вам лучше не оставаться одной на долгое время. — Хорошо. Я сделаю все, что необходимо. Но подходящей штатской одежды у меня нет. — Тогда купите все необходимое на месте. Время на это у вас будет. Кэрин встала и уже хотела уйти, когда на ее комлинк пришел запрос на головызов. Отправив согласие, она вскоре была посвящена в ситуацию с фрахтовиком, внезапно появившимся в зоне заградителя. Поняв, кто перед ней, Фаро вопросительно взглянула на Трауна. После короткого кивка она отдала приказ о доставке контрабандистки на «Химеру» и направилась в ангар — встречать гостью. Шаттл прибыл через несколько минут. После краткого и формального приветствия Кэрин отпустила конвой и предложила Мэрис следовать за ней. Не смотря ни на что, Фаро не убирала руки с кобуры бластера. Она не совсем понимала, на чем было основано такое доверие Трауна к этой контрабандистке — он редко когда лично занимался сбором информации с агентов, но приказ есть приказ. И если ей сказано привести Фераси — она это сделает. Было заметно, что кореллианка чувствует себя крайне неуютно в коридорах «Химеры», и это чувство нарастало с каждой секундой. Встречавшиеся офицеры с удивлением косились на столь странную посетительницу в необычном наряде, но ни один из них не промолвил и слова. — Не беспокойтесь. Гранд-адмирал вас не обидит, — Кэрин предприняла попытку немного улучшить моральное состояние своей подопечной, в корне неверно поняв его истинную причину. — Я знаю, — с тенью улыбки ответила Мэрис, входя в открывшиеся перед ними двери. Сколько раз она думала об этой встрече! Но сейчас ничего в душе не дрогнуло — только чувство ностальгии вспыхнуло теплым огоньком. Траун практически не изменился с тех давних пор. Чего точно нельзя было сказать о ней самой. Теперь уже не молодая идеалистка, а закаленная жизнью женщина вновь оказалась то ли в плену, то ли в гостях на его флагманском корабле. И кто знает, что судьба готовит ей на этот раз?***
О том, что на Эриаду уже осень, можно было понять только по пожелтевшей листве на ветвях редких деревьев и по нарядам горожан. Кэрин чуть щурилась на яркое солнце, окруженное сероватыми перистыми облаками, и с давно забытым наслаждением ощущала на своей коже тепло его лучей. Сколько она уже не спускалась на твердую землю? Год, два? А если не считать редких заданий, требовавших ее непосредственного присутствия внизу, то с момента зачисления на «Химеру». И сейчас все вокруг казалось до странного непривычным. Удерживать обычную маску холодного спокойствия и доброжелательности в чуждой среде оказалось сложно, но пока она справлялась. На космодроме их встретили и предоставили транспорт с водителем — гранд-мофф Таркин побеспокоился об особых гостях. Прильнув к иллюминатору спидера, Кэрин с детским любопытством рассматривала столицу. Это был типичный мегаполис — узкие улицы, оживленное движение, шпили небоскребов, подпирающие небо… Их отель располагался практически в самом центре Эриаду-сити. С первого взгляда можно было безошибочно определить, что это дорогое и респектабельное заведение — да и других в этом районе просто быть не могло. Высокое здание казалось отлитым из матового золота из-за подсветки, отсвечивающейся от сотен окон. Швейцар в солидном костюме с легким поклоном открыл дверь, ведущую в холл. Оказавшись в огромном зале, Кэрин на краткий миг даже растерялась в этом царстве белого мрамора, хрусталя и темного дерева. Еще большее удивление пришло после короткого взгляда вверх — потолок помещения был одновременно и крышей всего отеля. Голубой квадрат неба смутной тенью виднелся на высоте не одной сотни метров над головой. Подошедший белл-бой проворно забрал небольшие чемоданы, а портье со скоростью звука зарегистрировала их и с ослепительной улыбкой выдала буклеты и ключ-карты от номеров. Пока прозрачная капсула турболифта мерно поднималась ввысь, Кэрин успела изучить план отеля, изображенный на брошюре из глянцевой бумаги. Как оказалось, это заведение объединяло в себе гостиницу, торговый центр и развлекательный комплекс. Подобное открытие только обрадовало Фаро — ее совсем не воодушевляла перспектива бродить по незнакомому городу в поисках приличного магазина одежды и салона красоты. То, что риск заблудиться упал практически до нуля — уже хорошо, но мысли о предстоящем шопинге все равно не были радужными. В хороших магазинах она до этого дня не бывала и совершенно не представляла, как будет совершать покупки. Выслеживание контрабандистов и руководство ИЗРом были куда проще, понятнее и привычнее. Но не просить же помощи у Трауна? Девушка крайне сомневалась, что гранд-адмирал будет рад подобному времяпрепровождению. В этом волнении был лишь один плюс — оно странным образом перекрыло тяжелые размышления о казни. Нет, жалостью к предателю тут и не пахло. При возможности Фаро нисколько не сомневаясь сама всадила бы ему несколько бластерных зарядов в лоб. Но сильный политический подтекст грядущего мероприятия, а также ожидающееся обилие военных высших чинов и гражданских лиц пробуждали легкий мандраж. На одном из этажей лифт остановился. В него заглянула блондинка в облегающем платье, но ее планы внезапно изменились, и заходить она не стала. Теперь Кэрин поняла, что форма — точно не лучший наряд для прогулки по общественным местам. Уж слишком это привлекает ненужное внимание. Значит, перед походом по магазинам ей придется забежать в номер и переодеться в штатское. Хотя не факт, что ее единственный комплект обычной одежды, оставшийся еще со времен учебы, будет воспринят лучше. Мягкий звуковой сигнал оповестил о том, что они уже поднялись на нужный ярус. Договорившись встретиться через час на этом же месте, Кэрин простилась с Трауном, и они оба разошлись по номерам.***
Калласа не предупреждали о его дальнейшей судьбе. Как «особо опасного», его транспортировали из одного места в другое исключительно в бессознательном состоянии. Так что, можно сказать, что декорации для него не менялись — была лишь вечная давящая полутьма камеры-одиночки. Если бы не потери сознания, он вполне мог бы полагать, что по-прежнему в тюремном секторе «Химеры». После допроса людей он больше не видел. Только периодически открывалась небольшая дверца, сквозь которую выдавался паек, и иногда заходил меддроид — проверить, не умрет ли он тут раньше срока от возможного заражения или инфекции. Абсолютная тишина и дезориентация постепенно расшатывали остатки нервов экс-агента. Из последних сил он боролся с подступающим безумием. Робу ему вернули спустя целую вечность. Смутно догадываясь, зачем это было сделано, Александр все же надел ее и сел на край жесткой металлической койки. Опытным путем было выяснено, что терять сознание, стоя на ногах — не лучшая мысль. И вскоре с тихим шипением камеру заполнил газ. Тяжелый сон, подступивший после нескольких вдохов, развеялся так же внезапно, как и пришел. В первые секунды Каллас даже не понял, что произошло и где он сейчас. Запястья были скованы наручниками, из которых вздымалась голотабличка — даже в зеркальном отображении Александр сумел разобрать, что на ней написано. Его данные и прегрешения. Значит, день казни настал. Эта мысль была воспринята разумом с какой-то странной пассивностью. Но она развеялась, стоило конвою открыть двери и вывести его на площадь. По всем органам чувств экс-агента с внезапной силой ударили раздражители. Косые лучи солнца, просачивающиеся сквозь облака, нещадно слепили отвыкшие от света глаза; гул толпы казался громче шума двигателей стартующей эскадрильи СИД-истребителей; легкие порывы прохладного ветра воспринимались кожей как настоящий девятый вал, а загрязненный воздух мегаполиса болезненно раздражал носоглотку. Александр лихорадочно бегал взглядом по людям, стоявшим и сидевшим за линией оцепления. Лица виднелись и за окнами небоскребов. На солнце сверкали украшения, запонки, должностные пластины и головки кодовых цилиндров… Прямо перед ним располагалась многоярусная трибуна, заполненная военными. Исключение составляла только худощавая женщина в зеленом платье и броской шляпке. По правую руку от нее расположился гранд-мофф Таркин — такой же холодный и строгий, как и всегда. С внутренней болью Каллас узнавал своих бывших коллег. Юларен, который когда-то практически заменил ему отца. Натаси Даала, которая с нескрываемым любопытством и предвкушением не сводила с него взгляда. Алиша Бек, что-то шепчущая коммандеру Фаро. Траун в парадном мундире. И десятки других, чьи фамилии и звания всплывали в сознании машинально. Палач в черном доспехе, полностью скрывающем его тело, дал команду, и конвой завел пленника на небольшое возвышение. Из горизонтальной балки свисал грубый канат со скользящей петлей на конце. Рассудок отказал, когда Александр увидел перед собой это орудие убийства. Он попытался было вырваться, но специальные наручники тут же послали короткий парализующий импульс. Минутного паралича сполна хватило для того, чтобы веревка оказалась на его шее. Теперь продолжительность его жизни зависела только от того, сколько продлится речь Таркина. Как только тот взошел на трибуну, расположенную на высшей точке платформы, гам сразу утих. Дроиды-камеры сменили свои фокусировки, некоторые подлетели поближе к гранд-моффу. Он неспешно подрегулировал микрофон, и вскоре вся площадь заполнилась звуками его голоса. Холодные интонации и чеканные выражения Каллас и сам знал наизусть. Дата. Время. Место. Постановление. Сколько ему еще осталось? Минута? Меньше? Глубоко вдыхая воздух, Александр закрыл глаза и принялся считать про себя. Но это не смогло отрезать его от мира вокруг. Он по-прежнему слышал каждое слово. — … за предательство Родины и пособничество террористической группировке Александр Каллас приговаривается к смертной казни через повешение. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Шквал аплодисментов такой силы, как последовал за этим, редко когда слышали своды театров и концертных залов. В радостном экстазе толпа рукоплескала так, что даже Таркину пришлось сделать паузу в своей речи. Спустя недолгое время тишина вернулась сама собой. Под взглядами людей, наполненными странным, лихорадочным ожиданием, Каллас чувствовал себя зверем на цирковой арене. Из кармана гранд-мофф достал миниатюрный передатчик. Александр хорошо понимал, что теперь в сухих пальцах мужчины сосредоточена вся власть над его жизнью. Но имперец не спешил привести приговор в исполнение. Вместо этого он принялся вещать о недавних успехах имперского флота, подкрепляя свои слова кадрами, транслирующимися из голопроектора. Выжженный Атоллон. Плененные мятежники. В их числе — лидеры бунта. Эти картины вызвали второй всплеск бурной радости среди народа. Третья волна захлестнула площадь в тот самый момент, когда помост под ногами Калласа внезапно исчез, а петля сдавила шею. Острая боль асфиксии заполнила сознание. Все поплыло перед глазами. Тело затряслось в конвульсиях, а пальцы из последних сил потянулись к горлу в тщетной надежде ослабить удавку. Последним, что Каллас увидел в своей жизни, был яркий солнечный диск, выскользнувший из-за облаков. А шум все никак не хотел затихать…