Воришка

Ночной Сеул улыбался щербатой ухмылкой-месяцем, заглядывая в темноту пустой квартиры и безошибочно выделяя среди прочих сгустков тьмы чью-то тень, мягко крадущуюся по незнакомой совершенно территории. Территория явно против столь внезапного и бесцеремонного раскрытия своих сокровенных секретов, поэтому ехидно усмехается пустыми глазницами штор и ерошит под ногами пушистый длинноворсный ковер, ощериваясь внезапным углом журнального столика. Вор глухо вскрикивает и потирает ушибленную лодыжку, сквозь зубы шипя ругательства и успокаивая себя мыслью о том, как будет рад его друг той чудесной редкой вещице, за которой воришка сюда явился посреди ночи и которую хотел бы подарить ему на день рождения. Бекхен еще раз сдавленно ойкнул, в очередной раз не сориентировавшись в темном пространстве и растянувшись на полу, больно ударив локоть. Ну вот, опять синяк, выговор от целительницы-Хены и звездюли от мамы. Маленький эльф вздохнул. Ну почему, почему он такой неудачник, а? Почему все нормальные эльфы их рода - обладатели шикарной длиннющей гривы темно-шоколадного цвета, а у него между лопатками коротенькая косичка песочного цвета? Почему все мужчины его рода - статные плечистые красавцы, а он - слишком тоненький и по-девичьи изящный, кажущийся слишком хрупким и слабеньким, как котеныш? Почему в роду воинов-мечников вдруг появился малыш-лучник? Почему, почему, почему?... Приподнявшись на локтях, Бек решительно тряхнул челкой и усилием воли загнал набежавшие слезы. Как девчонка, в самом деле! Надо достать ту необыкновенную кольчугу и сваливать отсюда, пока этот чертов дракон на каком-то великосветском приеме у Снежного Волка. Юноша вскочил на ноги и, восхваляя Юного Бога за то, что от предков ему досталась хотя бы бесшумность, продолжил красться в кромешной тьме чужого дома. Совершенно не замечая янтарных глаз, поблескивавших недоумением и хитринкой, внимательно наблюдавших за ним сверху. *** Восхищенный вздох невольно сорвался с губ Бекхена, когда тот добрался до, по всей видимости, спальни дракона, и увидел там на кровати небрежно брошенную кольчугу - причину визита маленького эльфа. Кольчуга выглядела как самая обыкновенная майка, ее необыкновенную прочность и присутствие магии в ней выдавало ярко-голубое сияние охранных чар и золотистые ниточки проклятий, опоясывавшие защитный контур. Сила кольчуги, глубинная, древняя, как сам мир, таилась и предпочитала не выказывать столь явно свое присутствие. Тем не менее, эльф четко ощущал ее особенный след на вальяжно раскинувшейся на кровати одежке. Повозившись с ключами для охранных рун, Бек сжал кулачки, аккумулируя капельки магии своего тельца в кончиках пальцев - осталось самое сложное: забрать своенравный артефакт и свалить из этого гадючьего гнезда до возвращения его хозяина. Юноша сконцентрировался и осторожно протянул руки к разметавшейся по кровати тряпке. Незнакомая магия солнечно-желтыми щупальцами охватила кончики длинных тонких пальцев, знакомясь, пробуя магию маленького эльфа на вкус, решая его и свою дальнейшую судьбу. Бекхен терпеливо ждал, изо всех сил надеясь, что ящеру не придет в голову заявиться домой раньше обычного. Спустя пятнадцать томительных минут кольчуга решилась, аккуратно соединяя потоки магий и лаская теплом солнечного света ладошку Бека. Тот позволил себе выдохнуть только тогда, когда прижал долгожданную вещицу к себе. - Теперь нужно рвать отсюда когти, да, малышка? - нет, он совсем не сошел с ума, просто артефакты тешат свое самолюбие, когда их обладатели обращаются с ними, как с живыми существами. - И далеко ты понес мою майку, маленький засранец? - хрипловатый грубый голос вспорол ватное одеяло напряженной тишины за спиной у воришки. Сердчишко забилось где-то в горле и отчаянно молило о пощаде, в то время как мозг лихорадочно продумывал пути к отступлению. Загнав подступающую панику подальше, Бекхен медленно обернулся, растягивая тонкие губы в насмешливой ухмылке: - Ну, это как получится. Может, далеко, а может, и нет. Тебе-то какое дело, чешуйчатая зараза? Дракон сделал вид, что не заметил оскорбления, только встопорщенные на загривке чешуйки выдавали его ярость. Ящер окинул противника внимательным спокойным взглядом, с ленцой отмечая, что тот изящен как молодая ива и необычайно красив - аристократично изящные пальцы, ровные черты лица, ярко выделяющиеся скулы, сейчас покрытые стыдливым румянцем, тонкая талия, длинные стройные ноги, волосы цвета морского побережья и медовые искринки глаз на мраморно-бледном личике. Прекрасен. Мой. Коротко взрыкнув, дракон запустил пальцы в собственную шевелюру, взъерошивая идеальную укладку и устраивая на голове такой же бардак, как и в мыслях. *** Бекхен пилил самого себя и свое так неудачно уснувшее чувство опасности, попутно разглядывая случайного врага из-под длинных ресниц - все же слежку он вел издалека, так что можно сказать, что знаменитого Янтарного Дракона он сейчас впервые видел. По крайней мере, так близко. Высокий, широкоплечий, подтянутый, Дракон внушал доверие и вызывал настойчивое желание быть защищенным им. Пламенно-рыжие пряди, выпотрошенные из потрясающей укладки, крепко стиснутые зубы - ящер явно был зол, но это уже не пугало, словно встретившись взглядом с огненно-черными глазами эльф почувствовал, как затягивается на его мизинце петля красной нити. Я определенно сошел с ума. И... Черт возьми, и мне это нравится! Бекхен улыбнулся широко и солнечно, осторожно отложил "яблоко раздора" и решительным шагом сократил тот мизер пространства, что разделял их до этого. Прошептав "Прости" и как-то смущенно порозовев, эльф привстал на цыпочки, обвивая крепкую шею дракона руками и утыкаясь носом в горячую шею ящера. Тот сперва опешил, а потом несмело опустил широкие ладони на тонкую талию, прижимая к себе, купаясь в солнечном тепле, так щедро разливаемом четко ощутимой улыбкой этого маленького проходимца. Судьба? Не-а. Всего лишь реакция на вторую половинку души. Древняя магия и совсем чуть-чуть ехидно поблескивающий в сторонке артефакт. *** Незримая ниточка натягивается, все крепче связывая двоих, волею случая столкнувшихся в огромном мегаполисе, обнимающихся сейчас в темноте бархатной гостиной. Красный шелк этой тоненькой ленточки прочнее цепи, надежнее клятв и изысканнее всяческих признаний. И воздух дрожит и накаляется от незаметного перехода от нежности к всепоглощающей страсти. Когда губы Бекхена робко касаются бешено бьющейся венки на шее у Дракона, ящер вздрагивает и впивается когтями в нежную спину хрупкого эльфа. В темноте спальной шепот Бека кажется слишком пошлым, слишком интимным, слишком... возбуждающим. -Скажи мне свое имя, Янтарный Дракон. Ящер, неимоверными усилиями сдерживаясь, прохрипел встречный вопрос, не собираясь так быстро поддаваться наваждению: -К чему тебе мое имя? Однако ответ эльфа не только снес все заслонки, но и выкорчевал все зародыши подозрений в душе дракона. -Я хочу кричать имя любимого существа на весь мир, чтобы все знали, что ты мой, а я твой. Кажущийся таким маленьким и невинным Бекхен притянул чешуйчатого за шею и впился в давно желанные губы тягучим поцелуем, забирая остатки воздуха, выплескивая эмоции в открывшийся телепатический канал, заставляя дракона захлебываться ощущениями, туманившими разум. Маленькие ладошки очертили контуры мышц груди ящера и пробежались по ровному ряду пуговок на атласной ткани рубашки, расстегивая их, открывая себе больший доступ к разгоряченному телу. Дракон коротко взрыкнул, приподнимая стройное тельце и позволяя эльфу оплести свою талию длинными ногами, и чуть усмехнулся, когда Истинный облик начал частично вылезать из-под стальной волевой хватки. Первыми, кичась, вспыхнули янтарным пламенем радужки зрачков, потом робко показались тонкие чешуйки возле уголков губ, а вершиной нахальства Истинного обличья стал тяжелый мощный хвост, нахально покачивавшийся теперь за спиной могучего ящера. Учитывая тот не совсем приятный в данном аспекте факт, что в Истинном обличье у драконов нет члена, Янтарный, сцепив зубы в сдавленном проклятии, не дал древней магии свободы. Зато на хвост оказалось очень удобно опираться, удерживая пусть и легкого, но не невесомого, Бекхена. В сознании эльфа алыми цветами распустились красивые готические буквы имени Дракона, а значит, тот действительно вторая половинка Бекки и если им сейчас ничего не помешает, то к рассвету юноша обретет красивую "брачную" роспись. Правда, где именно, угадать невозможно, но все же... Чанель Ящер вздрогнул и впился в тонкие губы эльфа требовательным поцелуем, по ментальным ниточкам связи рыча протяжно имя своего малыша. Тот отчаянно всхлипывал, царапая широкие пластины драконьей груди и нетерпеливо ерзая в сильных объятиях, прижимаясь сильнее и требуя своего. Янтарный разорвал никчемные тряпки, жалкое препятствие к горячему телу, и подхватил юношу хвостом, осторожно поддерживая и лаская самым кончиком чешуйчатой конечности напряженную спину изящного эльфа, руками быстро стягивая с себя осточертевшие тряпки.Бек тоненько взвыл и подался назад, когда хвост играючи прошелся по невинной трещинке. - Больше! Чанель прикрыл глаза, обнажая совсем не человеческие клыки, и с силой опуская воришку на колом стоящий член. Эльф вскрикнул, слезы боли градом катились из распахнутых удивленных глаз. Дракон замер, сцеловывая соленые росинки с нежных щечек, ласково поглаживая поясницу Бекхена большими пальцами и шепча извинения. Наконец, остроухий расслабился и почувствовал, что боль потихоньку уступает место плавным горячим волнам страсти. Он качнул бедрами, принимая в себя больше чужого жара, намекая Чанелю о продолжении, наслаждаясь понятливостью своей второй половинки: Янтарный сменил резкость на плавный, постепенно набирающий скорость, ритм, обжигающий не меньше первоначального. Каждый толчок приходился по оголенному узелку нервов где-то внутри и разносил волны удовольствия по всему телу, вновь выгибающемуся и томно шепчущему что-то про "еще" и "мой". Приближаясь к оргазму, Чанель позволил себе прикрыть глаза, пряча острое зрение от внезапного свечения эльфа, громко зарычал, изливаясь глубоко внутри маленького чуда, и почувствовал внезапное жжение, переходящее в острую боль между лопаток. Крылья? *** Отойдя от накрывшей их обоих эйфории наслаждения, Янтарный Дракон осторожно вышел из обмякшего уставшего тельца, отнес и аккуратно уложил эльфа на свою кровать, устраиваясь рядом. Хрупкий Бек свернулся калачиком, подкатываясь и тесно прижимаясь к чанелевскому боку. Ящер ласково погладил его по щеке, убирая разметавшиеся песочные пряди, и усмехнулся как сытый кот, с собственническим удовольствием замечая изящную татуировку-дракончика, проявившегося на виске эльфа после соития. Теперь точно мой. *** А утром Чанеля разбудили нежные легкие поцелуи вдоль межкрылья и теплое урчание его эльфа. - Доброе утро, любимый, что ты там делаешь? - дракон потянулся, разминая затекшие за ночь мышцы и слушая восхищенный вздох за спиной. - Это так красиво! - мелкий перекинул длинную ногу через бок ящера и удобно уселся на нем, позволяя, впрочем, Янтарному развернуться на спину и обнять себя за талию, сверля любопытным взглядом. - Татуировка! От лопатки и до лопатки! - И что она изображает? - Мое имя! - Бекхен прямо-таки лучился самодовольством и счастьем. - А ты свою видел? - хрипло засмеялся Чанни. - Нет... А где она? - На лбу! - Бекоша судорожно схватился за лоб и соскочил с кровати, шныряя в ванную. Вздох облегчения смешался с громким воплем про садиста-извращенца, который сейчас получит, но Чанель только смеялся, перехватывая щуплые кулачки маленького безобразника и подтягивая озорно хохочущее тельце к себе. *** А кольчугу Минсоку Бекхен и Чанель дарили вместе, как супружеская пара. Бек смущенно покраснел и прошептал тихое спасибо своенравному артефакту, на что тот отозвался ободряющей вибрацией и слабым оттенком старой магии на кончиках тонких пальцев. Всегда пожалуйста...