Разум и чувства

Стоял тёплый сентябрьский денёк. Дара склонилась над свежевскопанной грядкой в своём садике и высаживала в неё молодые побеги клубники. Она делала лунки в мягкой влажной земле, аккуратно помещала туда растение и нежно закапывала корешки. Работа доставляла её огромное удовольствие, а располневший животик никак не мешал ею заниматься. Клубника у Дары удавалась особенно хорошо, и она с радостью устраивала новые посадки. Шерлок в задумчивости наблюдал за нею, облокотившись на воткнутую в землю лопату. Когда она закончила и поднялась от грядки, он прервал молчание и изрёк: — Послушай, клубничная девочка, а ты не считаешь, что твой отец прав? Такое обращение развеселило Дару, она хихикнула и уточнила: — В чём именно, Шерлок? — В том, что нам пора устраивать наши финансовые вопросы, — подхватив лопату и дефилируя с нею между грядками, ответил Шерлок. — У нас ни черта нет. Это, конечно, в некотором роде романтично, но всю жизнь перебиваться с репки на петрушку как-то не особенно вдохновляюще. Дара молча посмотрела на Шерлока, ожидая, что он скажет дальше. — Нет, я, конечно, помню, что ты всегда всё умудряешься устраивать, — продолжал он. — Тебе уже и коляску для ребёнка кто-то в деревне подарил, мы сами смастерили для него кроватку. Ты каким-то образом никогда ни в чём не нуждаешься. Но я вот что подумал: мой отец сделал шикарную карьеру в правительстве, он построил для семьи великолепное имение. Дара, я считаю, я ничем не хуже него. Я могу сделать то же. В общем, я решил устроиться на нормальную работу и заработать для своей семьи денег. Работа в правительстве — отличный шанс для этого. Хватит мне уже жить экстримом свободного творчества. Дара прикрыла глаза и посмотрела на Шерлока будто через опущенные веки. — Ты хочешь сделать это из-за денег? — проговорила она. Шерлок знал, что она не поверит. Но в то же время он вдруг почувствовал, что начинает беситься. — Чёрт подери, а почему нет? — воскликнул он. — Что такого для тебя в деньгах? Все женщины хотят денег, особенно беременные, все люди помешаны на деньгах, они нужны всем. Почему ты никогда о них не думаешь? Ты никогда в жизни не заговаривала со мной о деньгах, притом, что ни у тебя, ни у меня их катастрофически нет. Они тебе что, совсем не нужны? Дара ничего не ответила и продолжала молча смотреть на Шерлока. — Слушай, вот эта твоя рабочая роба, это ведь та самая, в которой ты была в первый день нашего знакомства, — продолжал распаляться он. — Я отлично её помню, за эти годы на ней только прибавилось зашитых дырок, потёртостей, и ещё она заметно выцвела! Дара в растерянности оглядела свой перепачканный землёй комбинезон. Да, он выглядел далеко не новым. Она так закрутилась в своих трудах, что и думать позабыла о том, чтобы позаботиться о своей внешности. — Прости меня… — тихо проговорила она, опустив глаза. Шерлок смутился от этой её фразы. Простить? За что? За что она просит прощения? Это же он обидел её. Но, чёрт подери, как же это обидно и ему — быть женатым на такой роскошной женщине и не иметь возможности вывести её в свет, даже показаться с ней на людях. Буквально на днях, когда Шерлок был в Лондоне, он навестил Ватсонов. Счастливая Молли с нескрываемой гордостью продемонстрировала ему новый подарок от Джона — пару чудных изумрудных серёжек. Они так ослепительно переливались в её ушках и так волшебно гармонировали с её глазами, что Шерлок невольно позавидовал. А он не может ничего подобного подарить своей жене. И её красота вынуждена скрываться под этой жуткой бесформенной выгоревшей потёртой робой. — Я… как-то заработалась, позабыла… Прости… — продолжала растерянно виниться она. — Сейчас, я сейчас, — поспешно сказала она и, не глядя на него, быстро убежала в дом. «Чёрт, ну и что это? — думал он, озадаченный её внезапным исчезновением. — Вместо того, чтобы нормально обсудить вопрос, она убежала, наверняка плакать. Что я такого сказал? Просто то, что её роба совсем износилась, и нам неплохо бы прикупить ей какой-нибудь нормальной одежды. Я шарфы и то, кажется, чаще меняю, чем она свои платьишки». Дара вошла в свою единственную комнату и распахнула дверцы старого хозяйского платяного шкафа. Давненько она в него не заглядывала. На секунду она замерла, а потом начала выбрасывать из него вещи. «Так, это уже выцвело, это растянулось, это кофте лет десять», — думала Дара, перебирая предметы своего гардероба. Давненько он не переживал ревизий. «Так, вот оно, наконец-то. То, что сейчас нужно», — из глубин шкафа Дара извлекла нежно-бирюзовое платье в греческом стиле. Она купила его в одном из своих давних средиземноморских путешествий и с тех пор ни разу не надела. Она сняла с себя свой рабочий комбинезон, умылась и подобрала волосы. После она с волнением облачилась в это платье из тончайшего хлопка и посмотрела на себя в зеркало. Слава богу, оно идеально село на её изменившуюся фигуру, ничего лучшего сейчас и придумать было невозможно! Дара расправила драпировки и покружилась. Да! Это оно! Это было именно то, что нужно. Она аккуратно уложила волосы при помощи серебристого обруча под стать стилю платья, одела длинные серёжки и цепочку с кулоном в цвет ткани. Кажется, всё! Она с волнением бросила взгляд в направлении двери. Да, быть женой мужчины-идеалиста — не так-то просто. Она видела Шерлока в разном виде, и очень часто — в весьма неприглядном. Ей доводилось вытаскивать его и с того света, и из лужи собственной рвоты, беспомощного, больного, раздавленного. Но, как только ему становилось немного получше, он со всей щепетильностью приводил свою внешность в порядок. Этот его безупречный стиль с каждой чётко продуманной деталью, аристократические манеры, гордая осанка. Казалось, он даже из деревенских полей или вонючих наркопритонов умудрялся вылезать в чистом пальто и блестящих ботинках. Конечно, он не мог не заметить пренебрежения Дары к изыскам в одежде. Она ещё раз стыдливо потрясла головой в ответ своим мыслям и двинулась по направлению к выходу. Как только Дара оказалась на крыльце, порыв тёплого ветерка поднял полы её легкого платья и разметал их в стороны. Яркое полуденное солнце щедро осветило её с головы до ног и заставило ткань заиграть всеми своими оттенками. Стоявший неподалёку Шерлок открыл рот. — Ты… что ты сделала? — с запинкой произнёс он, пожирая её глазами. — Тебе не нравится? — всё так же, не поднимая на него глаз, растерянно спросила она. — Не совсем понимаю, что мне в этой ситуации делать… — медленно произнёс он, подходя к жене ближе и осматривая её со всех сторон. — Ежели у меня жена — богиня, то я — либо бог, либо мне нужно убираться к чертям. — Жена — богиня? — расхохоталась Дара. — Так это комплимент? — Комплимент? Дара, если ты сейчас в этом платье пройдёшься по улице, все подумают, что Афродита сошла с небес на землю. Ты бы хоть предупредила, я дар речи потерял, — Шерлок легко взбежал к ней на крыльцо и начал осматривать её вблизи. Дара слегка покраснела под его взглядом. — Мне стоит больше думать о своей внешности. Я забыла радовать тебя, прости, — сказала она. — Дара, ты — самая красивая женщина из всех, которых я когда-либо видел. Ты прекрасна в любой самой затёртой робе, — признался Шерлок. — Но мне не хочется, чтобы твоя красота пропадала здесь в этой глуши. Мы поедем с тобой на море, в Грецию. Или на Кипр. Туда, где песок ласкает самая чистая на свете вода. Мы пойдём вдоль линии прибоя, и пусть все эти греки думают, что их Афродита вновь вышла из пены морской, и падают вслед за тобой в обморок. Ну, может, и я за какого-нибудь бога тебе под стать сойду. Кто у них там? Какой-нибудь Адонис, я похож за него хоть немного? — Определённо, — шутливо ответила Дара. — Однозначно не меньше, чем на Адониса. Причёска, глаза — точно подходят. — Ты так считаешь? — потрогал свои кудри Шерлок. — Ну, правда, рельефа для божественной фигуры мне придётся добрать. Или тоже прикрыться какой-нибудь будоражащей воображение тогой. — Шерлок на секунду замолчал и отчаянно продолжил: — Чёрт, ну почему, почему, Дара, я не могу вывести тебя в Лондон? Почему надо прятаться? Я — счастливый муж самой роскошной женщины в Англии, и должен прятать её в огороде. — Шерлок, уверена, всё ещё будет, — ответила Дара. — Думаю, это не навсегда. Внимание прессы к тебе поутихнет, всё успокоится, и мы сможем показаться на публике вместе. Подожди, жизнь кончается не завтра и не через год. — Да, я знаю, знаю, прости, — успокаиваясь, проговорил Шерлок. — Просто иногда хочется кричать о своём счастье, а нужно молчать, как рыба. Пойдём. Они спустились с крыльца, и он усадил её в садовое кресло. Сам же начал взволнованно расхаживать подле. — Нет, я, конечно, не ради денег затеял всю эту идею с правительственной работой, — продолжил он. — Я ощущаю, что Майкрофту сейчас очень нужна помощь. Под него кто-то сильно копает, он сейчас там совершенно один. Он и всегда был один, но сейчас вокруг него одни шпионы, и нет никакой поддержки. Дара, я должен помочь ему! Но я чувствую, что разрываюсь. Мне нужно быть здесь, с тобой. Я не могу уйти сейчас. — Чего ты ещё хочешь от этой работы? — спросила она. Шерлок замер. Да, Майкрофт был не единственным поводом для него пойти на правительственную работу. Он ощущал, что пришёл момент, когда ему нужно ознакомиться с работой системы в деталях. Погрузиться в неё, разобраться досконально, по винтику. Он хочет знать каждый этот винтик в лицо, чтобы менять их, чтобы понимать все происходящие процессы и управлять ими. Он поделился своими соображениями с женой. — Да, время пришло, — кивнула Дара, выслушав его объяснение. — Но я не уверен в том, что это будет безопасно, — сказал Шерлок, устремляя вдаль взволнованный взгляд. — Я не знаю, куда иду, не знаю, что там происходит, не знаю, с чем придётся столкнуться. А, поскольку это система, столкнуться возможно будет с чем угодно. — Ты справишься, — уверенно сказала Дара. — Если кто-то и может справиться, то это — только ты. И это — самая подходящая задачка для твоего ума. За нас не переживай, Шерлок. Я всегда умела постоять за себя, и сейчас постою. Иди и делай то, что велит тебе душа. Ты приедешь к рождению сына и примешь его. Обо всём остальном я позабочусь сама. Сердце Шерлока больно сжалось. — Я не хочу покидать тебя. Я буду скучать, я уже скучаю! Я всегда скучаю по вам! Дара, я не хотел бы покидать тебя ни на минуту! — сказал он, опускаясь на колено подле неё. — А я не хотела бы расставаться с тобой, — сказала она, гладя его по волосам. — Я очень люблю тебя и тоже скучаю, всегда очень скучаю! Она смотрела на него нежным взглядом и не могла скрыть заполнившие глаза слёзы. Как же ей не хотелось, чтобы он покидал её хотя бы на день. Ей хотелось бесконечно ласкать его упругие шелковистые кудри. Но она знала, что кроме неё у него ещё есть Лондон. Лондон, без которого он не был бы Шерлоком Холмсом. — Я вернусь! — с жаром сказал он. — Клянусь тебе, я разгадаю эту загадку, все эти загадки, и вернусь к тебе очень скоро! К тебе и нашему сыну. Иствинд. Мы назовём его Иствинд. Иствинд — Восточный Ветер. Ветер со стороны пролива усиливался. Собирались грозовые тучи. "Задул Восточный ветер, Мне хочет помогать. Ты ветру доверяй, Он к цели приведёт..."