Сеять звёзды

Северус Снейп получил письмо в середине зимы. Он крайне редко получал вести из Гринготтса, годовые отчёты о доходах и тратах полностью его устраивали, особенно если учесть, что читал он их примерно с таким же усердием, с каким и трансфигурацию на пятом курсе. То есть с нулевым. Внеплановое письмо его немного насторожило. Сильнее он напрягся, когда осознал, что получил письмо до основной почты, а значит оно срочное или заказное. Учитывая эти безрадостные детали, открывать его при всех не было никакого желания, осторожные любопытствующие взгляды Помоны и Минервы он чувствовал даже с другого края стола, но Альбус сверкал на него глазами до неприличия прямо и откровенно. Северус понял, что если он сейчас же не встанет и не выйдет из зала, то прозвучит вопрос, на который не будет времени придумать ответ, и придётся вскрывать свиток здесь и сейчас. Не то что бы ему совсем не доверяли. Но проверяли его разве что не круглосуточно. С этим оставалось смириться и делать вид, будто это не унижает его до зубовного скрежета, ведь прошло уже чёртовых четыре года. На самом деле в его жизни не происходило практически ничего секретного, повода играть в шпиона почти не было. Почти. И прямо сейчас необходимо было бежать. Помог ему староста его факультета, Терри Сэмюэлс, ради разнообразия вовремя подошедший с вопросом насчёт расписания тренировок квиддичной команды. Внутренне возликовав, профессор гневно взглянул на своего студента. — Мистер Сэмюэлс, сколько раз я вас просил подходить со всеми личными вопросами после трапезы, на худой конец до, но никак не во время. Вам очень повезло, что я только что закончил. Пройдёмте. Встав и обойдя с края скамью, он развернулся к выходу и услышал то, что и ожидал: — Северус, не мог бы ты… — Позже, Альбус, я тороплюсь. Это было на грани. Но возражений не последовало. Глубоко вздохнув и выдохнув, Снейп погрузился в извечную проблему квиддичного расписания. Её суть заключалась в том, что не существует такого времени суток и дня недели, которое не захотели бы оспорить и отбить для себя члены гриффиндорской сборной. Снейп их ненавидел почти так же, как и всех желающих поступать в аврорат. Наглые и беспринципные идиоты, научившиеся махать палочкой, но забывшие, что для поступления им нужно сдавать зельеварение. За скольких же болванов его просили, умоляли и заклинали Минерва и Помона было страшно вспомнить. Сколько приходилось пережить писем, вопиллеров и нелепых подарков от родителей этих умственно отсталых студентов. Сколько было ласково звучащих, но бескомпромиссных на деле просьб от Альбуса. Каждый год одно и то же. Он ненавидел их всех. Утвердив расписание подписью и уверив старосту, что если и в этот раз Гриффиндор попробует выйти на конфликт, то факультет-агрессор запомнит это надолго, если не навсегда, Северус буквально влетел в свой кабинет и заблокировал двери, камин и единственный портрет. Бестолковый разговор занял слишком много времени. У него оставалось одиннадцать минут до пары с пятым курсом, Хаффлпаф-Равенкло. Он сел за стол, достал свиток, закреплённый сургучной печатью банка. Печать и магический оттиск были истинные, что ставило в тупик, так как ранее ему приходили только пухлые конверты с годовыми отчётами. Интуиция взвыла отчаянным голосом, что стоит прямо сейчас бросить свиток в камин и сделать вид, что так и было. Соблазн поступить неразумно и иррационально был слишком велик, но он уже делал так, как велели его сердце, эмоции и прочая сентиментальная хрень, и итог этих свершений будет преследовать его до конца жизни, являясь в кошмарных снах и проступая наяву. Будет правильным встретить проблему лицом к лицу.       Аккуратным движением разломав сургуч, профессор мгновенно понял, что в очередной раз ошибся. Закрыл глаза, выдохнул и расслабил все мышцы. Кажется, ему потребуется всё мужество, чтобы выяснить какого Мордреда на его запястье возник неснимаемый браслет-портал. Он не слышал ни одной хоть сколько-нибудь положительной истории, начинающейся таким образом, а уж рассказывать истории его приятели умели и могли.       К слову, об одном из них он уже начинал волноваться, хоть это было ему и не свойственно. В прошлый визит Рей выглядел осунувшимся и дёрганным, пытался не к месту разговаривать о глубоких дружеских симпатиях и был сам на себя не похож. Северус даже заподозрил оборотное или конфундус, потому что Рей определенно не был человеком, который мог бы повести себя не к месту. Не отличаясь особым тактом, зельевар на следующий же день отправил другу семь флаконов успокоительного и две бутылки бренди. Ответная записка: «Я всегда знал, что ты настоящий друг», -- только сильнее насторожила, однако серия педсоветов, семестровых контрольных работ, рефератов и бесконечные отработки заставили отложить проблему в дальний ящик.       Возвращаясь к реальности: выхода не было, времени тоже. Северус решил не затягивать с выяснением всех обстоятельств той задницы, в которую, как он уверен, он умудрился угодить. Внимательно прочитав написанное на пергаменте три раза, он тихо помянул детали одежды и части тела Мерлина, Морганы, Мордреда и даже короля Артура. Извещение было абсолютно безликим, неинформативным и бесполезным. А ещё оно добавляло невероятную кучу проблем. Банк Гринготтс приветствует Северуса Тобиаса Снейпа, наследующего роду Принц, мастера Ядов и Зелий первой степени, профессора зельеварения и декана факультета Слизерин в школе Магии и Волшебства Хогвартс, и извещает его о необходимости незамедлительно прибыть в лондонский филиал банка, браслет-портал прилагается. Для активации следует произнести слово «активация». С уважением, поверенный Типхаб. Первой проблемой значилась срочность. Впереди была пара для пятикурсников и, даже загрузив их контрольной, он вряд ли мог позволить себе покинуть школу. Второй проблемой была важность. Насколько он помнил, гоблины присылали магические браслеты только должникам. Говоря откровенно, Северус был должен многим, но уж точно не деньги и не гоблинам. Третья проблема ставила его в окончательный и бесповоротный тупик. Стояла подпись не его поверенного. Даже дальние родственники обычно имели дела с одним и тем же гоблином, но у Снейпа не было выживших дальних родственников, это он уже выяснял. Для получения наследства от близких друзей необходима была их же несвоевременная утрата, но Северус был абсолютно точно уверен, что… сердце пропустило пару ударов, после этого зашлось в бешенном ритме, в голове в сумасшедшем темпе проигрывались воспоминания последних встреч с Рейнардом: его загнанный и обречённый взгляд, идиотские шутки и разговоры об исключительных глупостях.       Послышался грохот, Северус обернулся и понял, что, слишком резко поднявшись на ноги, попросту уронил стул. Он пропустил утреннюю почту, он ушёл раньше, чем прилетели совы. Потому что совы опоздали. Такое случалось только в случае экстренной вёрстки свежего материала.       Он летел в сторону кабинета зельеварения и придумывал причины, по которым он обязан признать себя отчаянным идиотом и сентиментальным хаффлпафцем, тысячу и одну причину, по которым он должен быть не прав, но тяжёлое знание уже лежало таким неподъёмным грузом, что было трудно дышать.       Пятикурсники, увидев его, мгновенно замолчали и отпрянули назад. Заходили в кабинет студенты практически по парам, молча, мгновенно доставали необходимое и замирали. Дисциплина на зельеварении всегда была образцовой, но сегодня, видя каменное и мертвое лицо преподавателя, все как один боялись обратить на себя лишнее внимание. Тишину можно было потрогать руками. — Сегодня вы напишете теоретическую часть из экзамена уровня СОВ. Мы не всё успели пройти, но я разрешаю пропускать вам вопросы, которые ещё не были освещены на лекциях. Списывающие лишатся 50 баллов и права на пересдачу работы, что будет крайне печальным фактом вашей биографии, ибо эта работа послужит вам личным пропуском на настоящий экзамен. Приступайте. Лица студентов вытянулись и скривились, но не прозвучало ни одного возражения или даже звука. — Барон! Спустя две минуты сквозь потолок опустился Кровавый Барон. Он молча посмотрел на декана. — Мне необходимо отойти, позволь оставить класс на тебя. Отдельно прошу всех списывающих запомнить поимённо. Барон молча поклонился и развернулся лицом к аудитории. Северус этого уже не видел, он шёл в свои покои, у него было в запасе чистых полтора часа, ещё десять минут перерыва и полтора часа окна, но он не был столь наивен, чтобы полагать, что его не будут искать.       Заморозив в очередной раз несчастный портрет, Северус позвал: — Тори! Рядом с ним возникла домовичка в чистой наволочке с вензелем и поклонилась. — Да, мастер Снейп? — Если вдруг тебя спросят, скажи, что я пострадал в результате взрыва котла и меня принудительно перенесло к Сметвику. И что ты уже убрала результаты моих художеств. Кстати, передашь тому записку, подожди. — Как скажете, мастер Снейп! Эльф начала радостно подпрыгивать. Скептически хмыкнув, профессор подошёл к столу и написал записку для Гиппократа. Целитель имел дурацкую привычку подкармливать его домовика апельсинами, несмотря на не очень-то и активное сопротивление Тори. «Прикрой меня, сочтёмся, С.С.» Получив записку, Тори исчезла.       Снейп проверил зелья во всех потайных карманах мантии, взял письмо и активировал портал. На последнем слоге кодового слова у него дрогнул голос. К сожалению, он прекрасно помнил, какие мерзкие ощущения приносит перенос порталом из замка с такой системой защиты, но выбора не было, он не хотел светиться перед всеми портретами и привидениями по пути к выходу.