Мелкий говнюк

Тэхёну было четырнадцать, когда он с родителями переехал в Сеул. Там он поступил в школу и всё было бы просто восхитительно, если б не один наглый пацан, который младше на два года, но ему это не мешало доставать Тэхёна. Он постоянно шутил над ним с друзьями, давал какие-то идиотские прозвища, и не скрывая ненависти, чуть ли не плевался в лицо, когда дело доходило до драки. Когда выпадал первый снег, он не скупился и постоянно обстреливал Тэхёна снежками, после чего он единожды слёг с простудой. Прозвище для Чонгука само пришло на ум. Оно прекрасно характеризовало его и так кстати идеально подходило ему. «Мелкий говнюк» — замечательное прозвище для двенадцатилетнего пацана. Люди вокруг не понимали, от чего между ними такая вражда. Все думали, что будь бы всё по-другому — из них вышли бы отличные лучшие друзья. Но, увы, не в этой жизни. Тэхён с Чонгуком дружить не хочет от слова «совсем». Он ему вообще не нравится, и он его ненавидит. Вот всеми фибрами души. Прищур глаз этот дебильный ненавидит, и ухмылку, когда он в очередной раз шутит над Тэхёном. Тэхён старше, вообще-то, а уважение от этого паршивца никакого не получает. «Черт с ним» — думает Тэхён. Тэхён убежден, что когда-нибудь этот ребенок повзрослеет и ему еще будет стыдно за это, но время шло. Прошел уже год, а всё ни капли не изменилось. На дворе весна, а в волосах и под футболкой у Тэхёна жуки — противные, мерзкие, грязные. Он их ненавидит. Чонгука ненавидит ещё больше. Когда Чонгук разбил окно, а Тэхён стал невольным свидетелем, то он думал, что вот она — долгожданная месть. Он начал шантажировать Чонгука, но тот не велся на провокации, а Тэхён не ябеда. Он не рассказал, сохранив это в секрете, а Чонгук никакой благодарности — только рожицы строит кривые. Тэхёна это злит и он думает, что было бы лучше, расскажи он всё. Тэхёну шестнадцать сегодня исполнилось, он уже взрослый. День рождения празднует, позвал народу много. В частности друзей и хороших знакомых. Увалившись на диван с лучшим другом, он бубнил под нос о том, что как же хорошо, что нет этого мелкого засранца, а иначе бы он взорвался от гнева. Чимин смеется, соглашается, приговаривая о том, что этот день — только тэхёнов, незачем сейчас париться о мелком паршивце. Чонгуку четырнадцать исполнилось четыре месяца назад, но он как-то слишком повзрослел. Вытянулся и на лицо краше стал. Характером тоже изменился как-то. Перестал Тэхёна снегом обстреливать, жуков в волосы закидывать тоже перестал. Даже рожи больше не корчит. Тэхёну спокойно пока, но затишье перед бурей никто не отменял, поэтому он немного опасается. Тэхёну двадцать один, он студент третьего курса. Чонгук школу закончил только пол года назад, первокурсник того же института, что и Тэхён. На художественном факультете учится. Тэхён на криминалиста пошел — в химии шарит как никто другой. Чонгук дразнит, колба-хёном называет, дядей химией тоже. Тэхён привычкам не изменяет, он для него по прежнему «мелкий говнюк». У них лёд в отношениях никуда не девается, хоть столько лет уж прошло. У Тэхёна в сердце ненависть да и только. Он всё ещё дружить с Чонгуком совсем-совсем не хочет. Фестиваль весенний в институте проходил, закончился очень поздно. Темень на улицах была, свет блекло падал от фонарей. Чонгук девчонку какую-то провожал, со второго курса, кажется. Он с ней знаком едва, имя ее даже не помнит, а она напросилась сама, чтобы он ее проводил, им же всё равно по пути. Чонгук джентльмен, даму в беде не бросил. Только девчонка эта краснела подозрительно, и взгляды на Чонгука беглые бросала. Когда он ее проводил, возвращаясь домой, на лавочке во дворе сидел Тэхён. Он к Чонгуку подскочил, кричал, чтобы подождал. Ну Чонгук и подождал. — Девушка твоя? — спросил он. — Не знал, что у тебя кто-то есть. Я видел ее пару дней назад, с Гону целовалась у ворот. Не смей с ней встречаться, — шагнул вперед, схватив Чонгука за ворот кофты, в глаза смотрит. — Ты мой. Слышишь? — голову на плечо кладет. — Я так тебя ненавижу. Чонгук от чего-то целуется охриненно, умело так, но, вообще-то, поцелуй первый для обоих. Тэхён знает, что Чонгук его тоже ненавидит, а иначе бы он сейчас не прижимал его к себе, не гладил бы по спине, и в поцелуй не улыбался. — Ненавидь только меня, хорошо? — говорит Чонгук прямо в губы, в глаза заглядывает. — Ненавижу лишь тебя, мелкий засранец. — О, теперь засранец? Ты такой разнообразный, — смеется, а Тэхён обиженно бьет его в плечо. Чонгук прижимается своим лбом к тэхёновуму и шепчет: — Я тебя тоже. Они вообще дебила два, столько бегали друг от друга, чтобы наконец-то придти к этому не менее дебильному «ненавижу лишь тебя».