Слушай советы учителя.

Когда размышляешь о судьбах великих людей, то поневоле задумываешься, какие эмоции руководили ими, когда они совершали свои величайшие подвиги, чего они хотели добиться и получили ли желаемое? И чего ради они бросались в пекло битвы, не задумываясь о собственной жизни, забывая про боль, о чём они думали в этот момент? Но, чем руководствуются люди, бросающие вызов правилам, битвам и всем окружающим во имя счастья и любви? Почему некоторые выбирают стабильность правил войны, а другие требуют мира и любви? Энакин Скайуокер сидел в ангаре и в очередной раз перебирал свой истребитель. «Эфирная фея» — мечта каждого мальчишки Галактики принадлежала бывшему Татуинскому рабу, этот факт усердно использовали СМГИ, чтобы заманить как можно больше существ на военную службу в ряды Республики. Но сейчас, герой Галактики думал не о СМГИ, не о Татуине, и не о Кодексе Джедаев, который он нарушил, и почти признался в этом Гранд-мастеру Ордена. Его мысли занимала Падме — его ангел, словно по велению Силы, возвращавшая к нему желание жить даже после смертельных битв, где умирали его друзья. Он будто забывал о них, забывал о печали, наполнявшей сердце на поле битвы. Она помогала ему справляться с самыми тяжёлыми чувствами: злостью, гневом, яростью, а теперь она умирала, умирала от родов его ребёнка. Энакин чувствовал, что должен предотвратить это любой ценой, пусть и придётся воспользоваться тёмными знаниями. Несколько дней назад Канцлер Палпатин, его хороший друг, рассказал ему легенду о Дарте Плэгасе Мудром, который научился манипулировать жизнью с помощью мидихлорианов, но ученик убил ситха после того, как узнал все секреты старого учителя, просто перерезав горло спящему мастеру. Энакин понимал, что должен найти этого ученика, найти и узнать, как спасти Падме от неминуемой смерти. Размышления генерала были прерваны самым невежливым образом, пробегавшая по залу тогрута зацепилась за него ногой и упала точно на голову джедаю. Энакин очень хотел громко отчитаться разбегавшегося падавана и пожаловаться её учителю, но посмотрев на лицо девушки замолчал. — Энакин! Мы так давно не виделись! У меня очень важные новости для тебя! Юноша, несмотря на опыт галактических битв и дипломатических миссий, он чувствовал себя мальчишкой рядом со своей ученицей, оторопел, поняв, КТО появился в Храме Джедаев после почти годового отсусутствия. — Здравствуй, Асока. Зачем ты пришла сюда? Неужели, через целый год ты решила вернуться ко мне в падаваны? Не понравилось, небось, самой носиться по Галактике. — Ой-ой-ой, а ты испортился, пока меня не было. Вообще-то, меня магистр Йода попросил кое-что поискать в архивах Мандалора и Набу. Асока особенно выделила последнее слово, надеясь вызвать любопытство Энакина. — И что-же ты там нашла, такого, что надо было кидаться на меня, когда я занят? — Ну, наверное, ничего такого уж и интересного, только несколько любопытных документов, о заключении браков трёх- и семилетней давности. Энакин вздрогнул. Три года назад он женился на Падме. Но они представились выдуманным именами, никто бы не понял по документам, кто именно женился в тот день. — Показать? Асока включила режим воспроизведения на своём датападе. И когда она успела обзавестись белым с голубыми полосками? Энакин внимательно прочитал документы, первый вопросов не вызывал, это было свидетельство о браке неких Энфиллы и Пивета, где стояли их с Падме подписи, НАСТОЯЩИЕ ПОДПИСИ. Второй же был очень пугающим, там стояли имена Падме Амидалы Наберри и Шива Палпатина. — Откуда у тебя это? Кто это сделал? — Энакин, я сочувствую, но они действительно официально женаты, но не афишировали это в Сенате. Энакин сполз на пол, не в силах удержаться на ногах. Предательство можно пережить, но спланированный обман… Он не представлял, как реагировать на предательство близкого, да нет, ближайшего человека, тем более, всегда поддерживающего его. Асока присела рядом с ним. — Это ещё не всё. Извини за плохие новости, но я проверила её и его анализы крови на мидихлорианы, они способны к Силе. Судя по тому, что никто из джедаев не чувствовал их в Силе, Палпатин — тот самый ситх, которого ищут джедаи. И, ещё… Энакин смотрел на тогруту пустыми глазами, сообщение о предательстве любимой жены, сообщение о её вероятной приверженности ситхам, сообщение о точной приверженности к тьме его старшего друга и наставника, всё это было слишком тяжело выдержать и не сорваться, не кинуться с кулаками на окружающих, на тогруту, которая принесла такие вести. Страх потерять друзей уже породил гнев, который неумолимо вызывал в сердце Избранного ненависть к предавшим его. Энакин хорошо научился прятать ненависть под маской равнодушного спокойствия. — Ну и что? Мне теперь пойти и переубивать их за это? Единственное, о чём не знал Энакин, но знала Асока, было то, что в момент близости к тёмной стороне глаза джедая становились ярко-жёлтыми, такими, как в данный момент. — И ещё, клонам был отдан приказ о полном уничтожении джедаев, как предателей Республики. Они уже направляются сюда. Энакин вскочил с места и, зацепившись за Асоку ногой, упал на бывшую ученицу, или уже не бывшую? — Почему ты тогда сидишь здесь, а не защищаешь Храм? — Потому что всех юнлингов и падаванов уже вывезли на нейтральную планету, не выносящую ситхов. Энакин сел, и встал, и ещё раз сел, и, наконец, встал окончательно. И снова сел рядом с Асокой. — А что будут делать с этим ситхским отродьем? — Найдут компромат и, не светя принадлежностью к джедаям, выкинут из Сената, а потом подстроят природную катастрофу. — Джедаи? — Ордена, собственно говоря, такого, каким он был больше нет. А магистры, не сдерживаемые Кодексом, оказались очень мстительными существами. Асока хихикнула. — Не поверишь, кто придумал план с побегом джедаев с Корусанта. Магистр Винду! Он так ругался на ситхов, что мне монтралы заложило. Энакин нахмурился, до него дошла одна очень важная мысль. — Почему мы сидим в Храме, если выводить отсюда никого не надо, и сюда направляется куча одуревших клонов? Асока улыбнулась, хотя в глазах промелькнула какая-то грустная искорка. — Потому что выходы из Храма уже заминированы, а всем кораблям запрещён вылет с Корусанта. Они уже здесь. Рядом с ангаром раздался оглушительный взрыв и из-за пролома в стене показалась колонна бойцов 502-го легиона. По команде своего Капитана они одновременно бросили в сторону кораблей десяток гранат, этот взрыв откинул двух джедаев к провалу, что использовался техниками для хранения инструментов. Асока пришла в себя через какой-то промежуток времени, она не знала, сколько провалялась без сознания, но кровь на лбу и виске уже успела свернуться. Она лежала в тёмном маленьком помещении на чём-то мягком, живом, тёплом и обнимающем её. — Энакин! Генерала Скайуокера разбудил дикий вопль в тот момент, когда ему снился самых лучший сон за последние дни. Он обнимал Асоку, которая засыпала у него на плече, после того, как они уложили спать их детей, маленьких близнецов, они лежали на мягкой кровати, покрытой невесомым одеялом и смотрели друг другу в глаза, будучи не в силах оторваться. Энакин вскочил и со всей дури врезался в силовое поле, что закрывало их от взглядов и пуль безумных клонов. – Асока? Что случилось? Это гроб? — Нет, Хатт тебя побери, каюта Сенаторского шаттла! Асока заёрзала по юноше. — Перестань шевелиться, тут и так мало места. — У меня ногу свело. Перекидываясь обидными замечаниями, произносимыми свистящим шёпотом, Асока всё-таки дотянулась до своей конечности, при этом усевшись на Энакина, ну, примерно на бёдра. — Ты можешь разбираться со своей ногой быстрее? — Не могу, знаешь ли, сведённые мышцы не так быстро приходят в норму. Энакин присел, опасливо косясь на силовое поле, Асока чуть съехала с его бёдер. — Когда ты успел завести второй меч? — У меня только один меч. С чего ты взяла, что я завёл ещё один? — Эт-то чт-то, н-не м-меч? Энакин вздрогнул, он понял про что говорит девушка, его рука протянулась к собственным бёдрам, но наткнулась на препятствие в виде чужих ягодиц, сидящих на этом самом. Асока заёрзала ещё активнее, пытаясь куда-нибудь отодвинуться, она тоже поняла, ЧТО это было, когда Энакин начал ощупывать её попу. — Хватит! Ты меня довести хочешь? — Это ещё кто тут кого доводит, большой вопрос. Перестань меня щупать! Асока нечаянно проехалась бедром по достоинству джедая, и он не выдержал. — Если ты не прекратишь тереться об меня, клянусь, я «полюблю» тебя, так, что твои вопли будут слышны всему Корусанту! Асока посмотрела в глаза возлюбленного и схватила его за ворот туники, прижав к себе и, на этот раз специально, потерлась о выступ на брюках. — Это ещё вопрос, кто будет кричать на весь Корусант. За время скитаний по Галактике Асока добралась до фильмов с не самым приличным содержанием и пересмотрела почти все существующие. Бушующие внутри неё эмоции требовали применить полученные знания на практике, но тогрута сдерживалась, она не хотела пугать бывшего учителя новой стороной своей личности. Для тогруты это было особенно тяжело, ведь она была хищницей по рождению, и даже двенадцать лет жизни в Храме не смогли убрать из неё рефлекс добиваться добычи вне зависимости от желания последней. Асока ещё настойчивые поёрзала по Энакину, намекая, чего она хочет. — Поклялся, теперь вы… Энакин закрыл ей рот поцелуем, их первым поцелуем. Губы Асоки оказались значительно мягче, чем у Падме, да и отвечала она эмоциональнее. Он начал дразнить её язык своим, специально впиваясь в неё зубами. Асока вздрогнула, почувствовав незнакомый предмет, изучающий её язык и щёки изнутри. Она целовалась! Впервые! С Энакином! Асока резко дёрнула языком в сторону чужеродного предмета и попыталась забрать инициативу у юноши, но потеряла её, как только рука Энакина оказалась под её платьем, мягко изучая тело. Она потянулась руками к его голове и вцепилась в волосы, словно страшась проснуться в своей джедайской комнате с мыслями о том, что такого поведения Кодекс никогда не допустит. Её руки опускались всё ниже и ниже, пока не наткнулись на свою цель. Он сдёрнул край её брюк к коленями, и живот Асоки пронзила сильная боль. Она отстранилась на секунду от любимого и закусила губу, чтобы не закричать первой. Энакин вцепился в её бёдра обеими руками и продолжил двигать её телом в ритм какой-то дикой музыке, что играла в его голове. Она приоткрыла глаза и посмотрела на него. Он прижался к стене затылком и, зажмурившись, также, как она, прикусил губу, по подбородку стёкала капля крови, видно, молчать было очень тяжело. Боль начала утихать, её место заняло странное чувство, стремящееся поглотить девушку и заставить забыть о споре. Асока положила руки на плечи юноше и попробовала двигаться в собственном темпе, но в бедро больно впились пальцы металлической руки, и Энакин вцепился в её губы с новой силой. Наклонившись чуть вперёд, он продолжил стягивать брюки со своей возлюбленной, она вцепилась в его плечи ногтями, раздирая тунику и кожу. Энакин отбросил ненужные, теперь, брюки за спину и, подхватив отклонивуюся назад Асоку за поясницу, поменялся с ней местами. Асока, отдавшись ощущениям, не успела заметить, когда она оказалась снизу, а её ноги на плечах у любимого, но это было достаточно интересно и она не стала протестовать. Две противоположности — Свет и Тьма объединились в одном первобытном порыве к любви, соединились, чтобы дать жизнь новому способному к Силе существу, существу, соединяющему в себе черты Света и Тьмы. Тем, кто сможет возродить уничтоженный Орден, тем, кто вернёт равновесие джедаям, тем, кто уже был зачат в другом организме, но стремился вернуться к своей родной матери, к Свету. В этот момент, в спальне сенатора от Набу, где на кровати лежали, как выяснилось, супруги, произошло чрезвычайно странное явление. Живот Падме Амидалы, находящейся на девятом месяце беременности, внезапно сдулся, придя в состояние, аналогичное тому, которое было до беременности. Шив Палпатин попытался понять, что происходит, и куда делся «его» ребёнок, но почувствовал лишь сильнейший всплеск Силы, исходящий из Храма Джедаев. Он был настолько силён, что супруги почувствовали жуткую головную боль и потеряли сознание на несколько часов. В Храме, в ангаре, в одном из отделений для инструментов две противоположности, слившиеся в порыве любви, наконец почувствовали долгожданную разрядку. Энакин обмяк, лёжа на своей любимой, ни одна мышца не слушалась приказов, исходящих от мозга. Асока находилась в том же состоянии, и её ноги соскользнули с плеч джедая, вынуждая последнего немного прийти в себя. — Асока… Извини меня, пожалуйста… Я не знаю, что на меня нашло… — Как будто, я знаю… Надеюсь, ты сможешь это повторить… Асока тяжело дышала и смотрела в глаза любимой туше, навалившейся сейчас на неё. Его глаза вновь стали голубыми, даже светлее, чем во время разговора около корабля. Он напряг металлическую руку и, улыбнувшись, сполз с тогруты и перевернулся на бок. — Ты закричала первая. — Вздохи за крик не считаются. — Тогда, кто победил? — Лю… — …бовь? — Ну, бывает, что побеждает дружба, а у нас победила любовь. Из стены Храма Джедаев вывалился неаккуратно вырезанный круг, а на него свалились два джедая, примерно в таком-же состоянии. Юноша был взъерошен и измазан в блеске для губ, на девушке присутствовали брюки, но, почему-то, повязанные на талии. Оба джедая были нежно-кровавого цвета, хотя и не замечали этого в темноте прорубаемого прохода. Выкарабкавшись на свет, они расхохотались, посмотрев друг на друга. — Ты даже не представляешь, как выглядишь! Как вуки! — Никогда не видел, как краснеют оранжевые! И у меня хотя-бы брюки на ногах, не на талии! Асока попыталась развязать узел но, судя по всему, они были завязаны насмерть. — Не могу я это развязать, потом разрежу. Тихо хихикая, влюблённые прокрались к посадочной площадке Корусанта и, высмотрев подходящий корабль, незаметно «позаимствовали» его. Отбиваясь от нападок злобного регистратора, Асока сочинила небывалую историю о последней в своём виде редкой Небесной Банте, которую срочно надо было отвезти на Умбару, чтобы спасти ей жизнь, угасшую на задымлённом Корусанте. Пока регистратор слушал этот бред, Энакин смог отбиться, уже не словами, от атакующих его истребителей и выйти в открытый космос. Только в Гиперпространстве он отошёл от кресла пилота и отправился искать любимую в коридорах незнакомого корабля. Асока сидела в медицинской каюте и мрачно смотрела на свой живот. Он выглядел значительно больше, чем на Корусанте. ЗНАЧИТЕЛЬНО БОЛЬШЕ! — Что случилось? — А я откуда знаю? Это всё ты виноват! Это из-за тебя! Асока расплакалась. Он однажды видел такие проявления: нервная возбудимость, округлившийся живот. Но как такое могло произойти за тот час, который прошёл с момента их близости? Энакин обнял любимую и погладил её живот. — Кажется, я знаю, что это, но не знаю, как такое могло произойти. Асока подняла на него глаза. — Я и сама знаю, ЧТО это. Я чувствую их. Там близнецы. Энакин вздрогнул, когда он лежал без сознания, ему снились именно близнецы, мальчик и девочка. — Всё будет хорошо, пока мы вместе. Всё будет хорошо… Асока, утомившаяся от новых впечатлений, заснула у него на плече. Через час она проснулась от тупой боли в животе, словно толкающей ребёнка к выходу. Энакин сидел рядом с ней и гладил по монтралам. Он подхватил её на руки и перенёс на жёсткую койку с дифунгатором. Она закричала от резкой боли, рванувшей в животе. — Всё будет хорошо, всё будет хорошо, это скоро пройдёт, скоро пройдёт… Энакин обнимал свою любимую и пытался убрать хоть часть той боли, что заставляла её кричать. Асока закричала и откинула голову назад, тяжело дыша. Энакин держал на руках маленького ребёнка. — Как мальчика будем называть? Асока засмеялась, её Энакин мог превратить в дружеский спор всё, что угодно. — Может быть Люк? — Мне нравится! Ну, здравствуй, Люк Скайуокер! Асока почувствовала приближение уже знакомой боли и выдохнула. — Началось. Асока наконец сдвинула ноги и повалилась на подушку, притащенную Энакином. Он стоял рядом и держал на руках двоих детей. Мальчика и девочку. — Как тебе имя Лея? — Великолепно! Лея Асока Скайуокер, чудесно звучит! Асока улыбнулась и, подложив под щеку руку любимого, провалилась в сон. Энакин Силой отправил детей в кроватку и сел рядом с кроватью самой любимой девушки на свете. Писк комлинка разбудил Энакина за минуту до подлёта к Мандалору, он так и заснул рядом с Асокой, уставшей от родов двоих детей. Аккуратно высвободив руку, он поцеловал тогруту и помчался в кабину пилота. Он успел вывести корабль из Гиперпространства до столкновения с планетой и аккуратно, аккуратно даже для Скайуокера, посадил его на посадочную площадку главного Космопорта Келдабе. Первым к кораблю примчался ни кто иной, как Оби-Ван Кеноби. — Кто? Энакин оторопел. Кто кто? Он скорее ожидал нотаций, чем непонятных вопросов. — Родился кто? Мальчик или девочка? — И мальчик, и девочка. Он не сразу сообразил, но всё-таки заметил. — Откуда ты знаешь про детей? Оби-Ван хихикнул. — А ты вспомни, ЧТО я тебе посоветовал год назад. Энакин напряг память, старый учитель постоянно что-то советовал, но что он говорил про Асоку, а тем более, про ТАКУЮ ситуацию? Около года назад. Энакин тихо шёл по Храму, словно остерегаясь, что кто-то сможет узнать о его проблеме, посмеяться над ним, или, того хуже, отругать. Магистр Кеноби сидел в своей комнате и что-то чистил в своём комлинке. — У-учитель, у меня есть один воп-прос. — Здравствуй, Энакин, у меня тоже. Почему может уменьшиться дальность действия комлинка? — Э-э, наверное стоит заменить конденсатор в вышке связи. У меня тоже глючит комлинк. МнеснятсясныпроАсоку,чтомнеделать? Оби-Ван отвечал, не отрываясь от чистки средства связи. — Какие сны? — Н-неприл-личные… Голос рыцаря предательски дрожал, словно, он, герой войны, один из лучших фехтовальщиков Ордена, боялся признаться, что влюбился в собственного падавана. — Очень неприличные? — Оч-чень… — Ну, женись на ней и «полюби». Магистр, кажется не заметил, про что его спрашивали и отвечал то, что думал. — Я, в-врод-де к-как-к, уж-же ж-жен-нат-т… — На Падме? — Д-да… — Тогда, стырь из Главного центра Набу свидетельство о браке и уничтожь. Энакин вытаращил глаза на учителя и пробормотал что-то про «Одуревших аскетиков». — Сп-пасибо, уч-чит-тель Спиной джедай отошёл к двери и, как только она захлопнулась, умчался в свою комнату со всех ног. Энакин улыбнулся мастеру. — Ну, что ж, я сделал, как вы советовали. Видимо, мне надо чаще прислушиваться к старшим. Два старых друга улыбнулись и только сейчас заметили вышедшую из корабля тогруту. — Подождите, вы ему что, тоже ЭТО посоветовали? В голове Энакина промелькнула мысль о том, что надо бы поблагодарить старого учителя за советы, принёсшие им счастье, и он подхватил тогруту на руки, не сдерживая своей любви. Бросая вызов правилам, мы ставим на кон всё, что у нас есть. Но победив, получаем самую дорогую награду — любовь и счастье.