У берега реки

Не для сочувствия или презрения веду себя образом пресловутого затворника. Такой меня воспитал мир, преодолев немаленький путь в семнадцать обрюзглых годов. И надо признать, это оттеснило меня больше, чем следовало полагать. Единственный человек, не безразличный мне стремлением сгладить углы, был рад видеть старых друзей и между делом интересоваться жизнью чуждых персон вроде меня. Имя ей Кларк. «Кларк Пять-с-плюсом» — как говорят все, кого я успела узнать. Сперва это казалось забавным: ну кто в здравом уме станет прозывать девчонку оценкой? «Пять» и «плюс». Пять с плюсом – так нас оценивают учителя при крайне удачном выступлении с домашним докладом. Эта девушка, какое бы мнение не держал при себе Финн, всякий раз приходила на помощь. Мы растем, придерживаемся определенных позиций, выкладываем фундамент формирующейся личности, имеющей свои взгляды и точки опоры, на которые следует полагаться в спорный момент, и по итогу получаем обобщающее понятие – мировоззрение. Некоторые, вроде Джона Майерса, Кристофера Ханта – капитана футбольной команды – и Нэйтана Вуд, всегда крали чужие идеи, присваивали незнакомый характер и старались преподнести себя в розовом свете софитов, выказывая тем самым благородность намерений, дабы избежать общественного осуждения. В отличие от них я давно поняла, что глупо преподносить себя лишь с одной стороны. Рано или поздно кто-то узнает, что ты такое, и дай Бог, если этим человеком окажется приближенный враг. С таким подходом сверстники начали меня избегать. Со временем я переросла подростковые убеждения, но что же до меня нынешней – люди не бегут ко мне с желанием подружиться. Я научилась иронизировать, быть властной и подчинять себе сброд. Только Кларк – она всегда была за меня. Быть может, благодаря ей я теперь та, кто я есть. Благодаря ей я не стою в уголке и не терплю пустоголовых нападок мелочных обывателей. И все-таки книга для меня эталон. Не посиделки у Кортни, не сплетни за круглым столом – пустота, которой пустые люди стараются насытить бездонную пропасть в груди. Кларк научила меня. Она стала для меня всем: товарищем, другом, врагом. В прошлом году нас разделил Финн. Его шайка закадычных ребят осмеяла меня, выложив в «Инстаграм» обработанный снимок наперсника группы, с которым я согласилась сходить на псевдо-свидание в кафе за углом. В контексте это звучало бы так: «Внимание сюда! Эта сучка отдалась мне в тот же вечер! Кто здесь альфа?» Тогда же, в разгар вспыхнувшего конфликта, переминаясь на пороге предстоящего выбора, Кларк предпочла мне его. Было ли мне обидно? Чертовски. Поборов в себе страх согнуться под напором притесняющих шуток, я смело шагнула вперед. Закончила год с неплохим табелем успеваемости, на лето устроилась на работу в местный ИТ-центр, накопила на акустическую гитару и научилась играть. Так как дома у меня нет, вся моя жизнь здесь – в салоне старой машины. В бардачке у меня спрятан револьвер 38-го калибра – на случай ночного ограбления, – в багажнике покоится гардероб, а на задних сиденьях импровизированная кровать, в которой я провела большую часть своей жизни, начиная с тринадцати лет. Кларк это знала. Она предлагала мне место в гостиной, но больше нормального сна мне хотелось казаться нормальной. Делать то, что делают выпускники, носить то, что носят подростки, вести себя, как ведут люди. Кларк помогала. Кларк всегда была рядом. После нелепого инцидента я ее оттолкнула. Наши прогулки, наше общение, наши секреты – все кануло в темную бездну. Попытки возвратить прежнюю жизнь пресекались либо недальновидностью моих рассуждений, либо подачей чертовой крысы на ее стороне. Сегодня же, встав ни свет ни заря, я решительно отважилась на поход под руководством мистера Ли, отправив ему электронное уведомлении о своем присутствии. К трем часам пополудни, одетая в черную майку с эмблемой малоизвестной рок-группы, потертые брюки цвета хаки и стертые кеды, с набитым рюкзаком за спиной, я стояла напротив нее, гадая, стоит ли начать разговор. На случай жаркой погоды Кларк забрала копну светлых волос в тугой хвост, напоминая нашумевшего героя серии компьютерных игр, на поясе завязала рукава просторной ветровки и осела на подкошенный пенек срубленной ивы, лениво поглядывая на преподавателя физики. Надо отдать должное: держался он уверенно. Без четверти четыре бравый отряд тронулся с места. Если верить подсчетам мистера Ли, всего нас было двенадцать. Этого бы хватило, чтобы лишиться рассудка, тем более, здесь, в лесах западной Джорджии. На отлогом склоне после полутора часа безостановочного путешествия мы решили устроить привал. Я на бревне в тени виргинского дуба, другие – под пепелищем знойного солнца. В груди у меня поселилось угнетенное чувство, словно я настырно игнорирую знаки. Поэтому я стала внимательно наблюдать, главным образом за отличницей. Пять-с-плюсом, чтоб ее так, девушка, мысль о которой греет мне душу. И как давно? Очень. С невозмутимым видом я созерцала, как она активно жестикулирует во время разговора с подругой из группы поддержки, а затем в их милый дуэт беспардонно вклинился Финн. Мне это знакомо. Через пятнадцать минут по приказу мистера Ли мы встали и поплелись в самую глубь. Поход сопровождался укусами москитов, разновидностью насекомых и отсутствием цивилизационных благ – это, по заверениям педагога, является лучшим способом провести выходные до начала учебного года. Многие же были с ним не согласны, предпочитая резвиться в ММОРПГ. К тому моменту, как солнце медленно проскользнуло за линию горизонта, наш отряд удачно подыскал вместительную полянку и разбил на ней лагерь. С собой у меня был спальный мешок, но почему-то именно я помогала устанавливать палатки бывшим бойскаутам. Кроме того, я развела костер. Удивительно, чему можно научиться, будучи сиротой. Кларк сидела с Финном за ручку, воркуя возле огня, а я, желая абстрагироваться от тошнотворной картины, ретировалась к границе возведенного лагеря. На вопрос, чем бы себя занять, я взяла гитару, которую терпеливо тащила пятнадцать миль, и молчаливо устроилась на спальном мешке, пока до меня не донесся призыв: — Эй, Лекса, — присвистнул Монти, — подтягивайся к нам. Мы тут картошку жарим. Машинально произошла оценка сложившихся обстоятельств: он – зубрила, они сидят вокруг костра, отсюда следует, что мой ответ «нет». Почему? Потому что она. Я покачала головой, на что Джаспер негодующе фыркнул: — Да брось, сыграешь нам! Никто из нас не умеет, поэтому было бы круто, если бы ты... Пришлось поддаться их уговорам: — Не шкни. Сейчас все будет, дай мне минуту. — Это уже другое дело, — ликующе заключил он. — Белл оставил для тебя зефир. Там, неподалеку от сгрудившихся подростков, я села напротив щепетильной блондинки. Свободных мест было более чем достаточно, но это был осознанный выбор. Финн посмотрел небрежно, можно сказать презрительно, демонстративно обвив щупальцами талию Кларк, и все это ради меня, ради подавления хорошей стороны моих чувств и худшей эмоции – вскипающей злости. Как он был жалок и низок. Его сардонический смех на мгновение завладел мной. На ладонях остались кровавые лунки, но я отвлеклась, искоса поглядев на огонь, на Джаспера и поверх гитары снова на Кларк. Струны в воодушевленном стремлении создали ритм, наполняя пространство мелодичным звучанием глубокомысленной песни. Эта музыка, полная темного чувства, снизошла до нее, как фаталистический указатель, невзирая на пылкое исступление в основе заложенных слов. Мне не хотелось, но стоило только подумать о ней... задать ритм... и по мановению творческого искусителя голосовые связки затрепетали под напором разливающихся стихов.

Pray to your god, open your heart Whatever you do, don't be afraid of the dark Cover your eyes, the devil inside One night of the hunter One day I will get revenge One night to remember One day it'll all just end, oh

Помню, как на меня смотрели, когда я открыла глаза. Помню, как Монти стал восторженно хлопать в ладони, привлекая рассеянную дюжину одноклассников хлопать ему в унисон. Это было волшебно. Могло бы быть, если бы не она. И я ушла. Оставила гитару рядом с костром, поднялась и поспешила убраться. Спрятаться, если будет угодно. Как не назови этот побег, выходит одно: я испугалась. «Пересекая черту, не забывай, что позади ты оставляешь свое настоящее». С этим напутствием я слепо брела, балансируя на пределе оставшихся сил. Здесь было темно. Темнее, чем в лагере, и гораздо тише, чем в салоне машины. «Вот же черт, — подумалось мне, вслушиваясь в стрекот сверчков. — Я облажалась». Идти дальше отсутствовал смысл, да и какой с того прок? К счастью, я отлично ориентировалась в лесу. Берег подле небольшого устья реки послужил мне укрытием. Я бесцельно водила веткой по журчащей воде до тех пор, пока за моей спиной не хрустнула ветка. Кларк чертыхнулась. — Т-ты... я не хотела, чтобы... — Гриффин вздохнула. — Хорошо, — сдалась она, вкрадчиво ступая по земле, — я повела себя неправильно. Недостойно. «И?» — Лекс, это же я. Будешь продолжать меня игнорировать? «Таков план». Кларк страдальчески простонала, опускаясь рядом со мной. Плечом к плечу. — Ты не забыла, что ответила Монти? — Вообще-то, это был Джаспер, — поправила я. — Вы посмотрите! — Блондинка в молитвенном жесте запрокинула голову. — Мисс Уайт оказала мне честь! — Не поможет. — А кажется, уже помогло. — Когда кажется... — Я назидательно покачала головой. — Знаю, Лекса, знаю. Не продолжай. Ты в курсе, это мне не поможет. — Еще бы, — усмешка сорвалась с губ, — антихрист во плоти. Кларк легонько ударила меня в бок, серьезно добавив: — Лекса... То, что ты показала... как ты играла... Я-я... Ты давно? — Что? Научилась играть? Этим летом. — Ого... — Гриффин виновато поджала губу. — Это потрясающе. — Да, наверное... — Лекс? — Она внимательно заглянула в мои глаза. — Да? — Я скучала. — Кларк... — Нет, послушай, — перебила она, нежно перехватывая мои руки, — это не шутка. — Я знаю. — Тогда почему... то есть... — Кларк, — шепотом вырвалось из груди, — ты сделала выбор... — Нет! — Ее ладони усилили хватку. — Нет, Лекс... это был не правильный выбор. Ты – мой выбор. Сердце пропустило удар. — Я? — Ты. Мне жаль, что так получилось, я бы никогда не... — Заткнись. — Ч-что? — Просто заткнись. Кажется, сердечная мышца проделает сквозную дыру. Я не в силах выслушивать ее дальше. Сейчас мне хочется только одного: коснуться щеки. Ласково, невесомо провести подушечкой пальца по точеным чертам, поймать дыхание и его поглотить. Мне хочется что-то принять, определиться и дотронуться устами розовой полоски ее губ, но меня опережает она. Я ничего не понимаю. Впадаю в ступор, наблюдая вблизи закрытые веки, и закрываю следом за ней. Теперь я училась дышать... и вместе с тем училась незабываемому мастерству удивительного поцелуя. Я чувствую, как полнота ее губ захватывает мою. Мы сливаемся воедино, в то время как кровь приливает к лицу. Ее пальцы властно притягивают меня, впиваясь в затылок, но я отстраняюсь. Мне жутко от мысли, что теперь мы связаны чем-то интимным. Чем-то вроде поцелуя. — К... — тяжелый вздох. — Кларк... Она молчит. Приходит в себя. Я продолжаю: — Финн... Вдруг блондинка начинает смеяться. Так заразительно, отчего я начинаю смеяться в ответ. — Финн? — Кларк ищет опору, аккуратно положив голову мне на плечо. — Лекс... — Вы?.. — Боже, нет! — Она вновь разрывается смехом. — Как ты могла... фу. — Но ведь он... — Так вот оно что! Сукин сын. — В следующий раз я пущу ему кишки через нос. — Лекс... Я отвожу вопросительный взгляд от реки прямиком к ее искрящимся изумрудам. — Ты только что испортила наш момент. В смысле? — Понимаешь, «кишки» звучит слишком... не к месту? Теперь смеюсь я. — Боже! — Набравшись терпения, я резко опрокидываю ее не землю. Кларк утягивает меня за собой. — Так ты сверху или снизу? — лукаво улыбается Гриффин. — У меня нет двухъярусной кровати, Кларк. — Ох, — протягивает она, ловко забираясь под мою майку. — Правда? — Ты бы хотела это выяснить? — Неприлично отвечать вопросом на вопрос, Уайт, — язвит блондинка, обнимая меня за шею свободной рукой. — Что вы скажете в свое оправдание? — Что ж, — я ухмыляюсь, наклоняясь, дабы дотронуться до изящного изгиба ключицы. — Зависит от того, с кем мне придется ее делить. — Да?.. — Кларк перестала дышать, ощутив на обнаженном участке обжигающее прикосновение губ. Ее голос охрип. — Да, Гриффин. Нас вовремя остановил блуждающий луч фонаря и крики мистера Ли. Эта ночь ознаменовала себя шагом навстречу – путем к пониманию и прощению. Я, Кларк и наш провожатый вернулись. Наутро мы убрали палатки, собрали весь мусор и отправились обратно домой. Следующую ночь Кларк провела вместе со мной, несмотря на уговоры матери вернуться к пяти. Мы слушали музыку, я играла для нее на гитаре, и вдобавок, пусть изредка и лишь всего на секунду, мы забывались, словно никого, кроме нас, попросту нет.