Мой милый киллер

-Чимин...я... Юнги осторожно касается щеки младшего, на секунду прикрывая глаза. В этот момент сердце Чимина вытворяет какие-то невообразимые пируэты и вот-вот готово выпрыгнуть, послав всех куда подальше. Кожа Чимина улавливала каждый миллиметр прикосновений Шуги, отчего как будто бы расцветала. Ладонь тут же захотела накрыть тёплую руку Юнги, которая приятно пахла мазью с травами. Вся комната была наполнена непонятной для обоих наэлектризованностью, действующей на рассудок парней. -Я должен идти. Рука Чимина застыла в воздухе, так и не добравшись до своей цели. Попытавшись найти визуальный контакт с собеседником, он был успешно проигнорирован. Спустя пару секунд от Юнги и след простыл, от его присутствия остался лишь запах мази и тепло на коже Чимина. Пак был уверен, Шуга почувствовал то же, что и он сам. Новое ощущение тяжести, но и в то же время лёгкости переполняло младшего изнутри. Хотелось то ли свернуться в клубок и лежать, как минимум пару часов, то ли выйти на крышу и кричать, что есть силы. В силу обстановки парень выбрал первый вариант, поэтому на ватных ногах добрёл до кровати и упал навзничь, игнорируя выпавший из кармана телефон. Виновник данных чувств дал толчок для больших размышлений и самокопаний. В голову сразу же полезли ненужные мысли, которые были как всегда не вовремя. Было много рассуждений о том, что бы всё-таки подумали родители, узнав об ориентации парня, ведь он так и не признался им и носил эту тайну в себе. Не давало покоя осознание того, что он круглая сирота. И, конечно же, лёгкий приступ паники на почве раздумий о будущей профессии убийцы. Каждая клеточка Чимина заражалась этими раздирающими мыслями, доводами, мечтаниями, которым не суждено сбыться. Мозг бы так и продолжил подкидывать новые, более изощрённые самоистязания, но его активность прервал звонящий телефон, который разрывал тишину комнаты своей противной трелью. -Да,- прокашлявшись, ответил Чимин и принял сидячее положение. -Здравствуй. Это Чхвэ Джонхан. Звоню поблагодарить тебя за вчерашний взлом, всё прошло как нельзя успешнее,- в трубке послышался смешок, из-за которого Чимин был уверен, хозяин улыбается. -Это же моя работа, ведь так? -И то верно. Но это не всё, что я хотел сказать. Чимин, завтра будут проведены похороны твоей семьи. Я не смогу там присутствовать, но ребята поедут с тобой, чтобы поддержать или помочь с чем-то, мало ли. В трубке послышался тяжёлый вздох, а вот Пак не издавал и звука. Он лишь еле слышно выдавил в трубку «угум» и продолжил слушать дыхание Джонхана, которое вскоре прервалось. -Прими мои соболезнования, Чимин. До встречи.

***

Погода следующим утром была пасмурной и дождливой, как во всех клишированных кино и сериалах. Сегодняшний день не смогла бы скрасить даже лучезарная улыбка Хосока. Проснувшись раньше всех, Чимин удостоверился, что никто его не увидит и прошёл в ванную комнату. Сняв с себя одежду, он встал под холодные капли душа и прибавил напор воды, которая заглушала все звуки в радиусе трёх метров. Только сейчас он позволил себе дать волю чувствам и упал на белый кафель, который сразу же отозвался болью в коленях. Слёзы смешались с нескончаемым потоком воды, а раздирающие крики с её шумом. Чимин зарывался пальцами в волосы, а потом с силой оттягивал их, чтобы физическая боль хоть как-то заглушала душевную. Но даже это мало могло помочь тому, кто потерял самое ценное в его жизни – семью. После он выключает воду и с безэмоциональным лицом подходит к зеркалу, в которое смотрится около минуты. Насухо обтирается махровым полотенцем и расчёсывает волосы, при этом кусая губу, что выдаёт настоящее положение дел. Уже одетый, тихими шагами, пройдя в свою комнату, Чимин достаёт из шкафа отглаженный, чёрный костюм, который любезно предоставил Чхвэ Джонхан. За стеной уже слышится чей-то тихий разговор, а из ванной раздаётся отдалённый шум воды. Все начинают понемногу собираться, отчего помещение приобретает более «живой» вид. Отложив костюм в сторону, Чимин решается выйти к остальным, чтобы узнать, во сколько они поедут к месту проведения похорон. Осторожно потянув на себя дверную ручку, Чимин протиснулся в зал, где что-то обсуждали Чонгук и Тэхён. Каким-то непонятным образом Тэ быстро ретировался к новенькому и сжал в лёгких объятьях. Следом подошёл Гук, так же несильно приобняв. В ответ Чимин лишь кивнул и выдавил подобие улыбки. Уже все вместе они прошли на кухню, где как обычно хлопотал Джин в своём розовом фартучке. На столе были разложены столовые приборы, а в углу за старшим наблюдал Намджун. Приняв от них соболезнования, Чимин удобно устроился рядом с Моном и принял задумчивый вид, складывая руки на стол. Через пару минут к ним присоединился Шуга, который лишь сжал плечо Пака и кивнул головой, стараясь избегать взгляда. Он сел на подоконник и уставился в окно, прикрывая глаза от запаха только прошедшего дождя. Последним подтянулся Хоби, на ходу вытиравший голову полотенцем. Обняв Чимина, он лишь немного улыбнулся и вновь принял отчуждённый вид. Казалось, сегодня он тоже был не здесь и находился в подвешенном состоянии, как и все присутствующие. Завтракали они практически в полной тишине, иногда кто-то вставлял парочку слов, но в основном все были погружены в свои мысли. Чимину кусок в горло не лез, но из-за уважения к труду Джина он быстро доел свою порцию омлета, залпом выпил стакан сока и удалился к себе в комнату, перед этим поблагодарив старшего. В комнате на том же самом месте лежал костюм, который мозолил взгляд. Поэтому, сняв с себя одежду для сна, Чимин надевает сначала брюки, следом белую рубашку, застёгивая запонки. Заправляет её и накидывает поверх чёрный пиджак, игнорируя пуговицы, находящиеся на нём. Подойдя к зеркалу, рассматривает себя и поправляет ворот белоснежной рубашки. Сразу видно, костюм сшит из дорогих тканей, да и запонки сделаны из какого-то дорого металла. Его семья никогда не могла позволить себе такой роскоши, хотя мать всегда тянулась к прекрасному. От этого становилось ещё больнее, что такой костюм он надевает на похороны своей матери и что она никогда не увидит его в нём, не сможет гордиться им. Прогнав эти мысли прочь, Чимин обувается и выходит в зал. Здесь пока никого нет, но через пару минут из комнаты Чонгука выходит он сам и, конечно же, Тэхён. Чимину иногда кажется, что они вообще никогда не расстаются. Тэ что-то ворчит в след Гуку и машет из стороны в сторону чёрным галстуком, от которого второй всячески пытается отмахнуться. Но в итоге Ви, как и всегда, добивается своего. Он осторожно завязывает галстук, игнорируя недовольное лицо Чона. Позже из своей комнаты выходит Юнги, который выглядит, к слову, безупречно. Ему очень идёт чёрный цвет, а две первые не застёгнутые пуговицы на рубашке сводят Чимина с ума. Он сразу же отводит от старшего взгляд и делает вид занятого человека, поправляющего брюки, которые и без того идеально сидят. Подождав остальных, они выходят, закрывая за собой дверь на ключ. У главного входа уже ждёт автомобиль, который также любезно был предоставлен хозяином. По дороге Чимин рассматривает бетонные здания Сеула вместе с его серыми пейзажами. По окну барабанит дождь, вызывая у него большую апатию и нежелание куда-либо ехать, тем более туда, куда они направляются. Путь занимает порядка двадцати минут, после чего все выходят из машины и раскрывают зонты, которые были взяты по наставлению предусмотрительного Джина. Чимин всегда боялся находиться на кладбище. В детстве он всячески уговаривал родителей не брать его с собой, когда приходило время почтить усопшего. Это место вселяло в него намного больший ужас, чем у обычного человека. Зачастую именно на кладбище у него начинала болеть голова или поднималась температура. Но сегодняшний день выделялся особой паникой внутри Пака. Его душевное состояние, мягко говоря, было так себе, что не могло остаться без внимания ребят. Гук сразу же подхватил его под руку и продолжил путь уже так. Через какое-то время ходьбы Чимин увидел три гроба, крышки которых были открыты. Собрав последние силы в кулак, он медленно подошёл к ним. Самым первым ему в глаза бросилось лицо отца, дальше взгляд переместился на безжизненные тела матери и брата. Забыв, как дышать, он подошёл к каждому, шепча при этом какие-то слова. Это были слова извинений. Чимин просил их простить его за всё. За то, что он плохой сын, за то, что связался с этим "грязным" миром и променял их на деньги. По щекам предательски скатывались слёзы, которые он уже был не в силах остановить. Ветер вместе с моросящим дождём развивали его волосы и беспардонно проникали под рубашку, вызывая неприятную дрожь. Когда пришло время навсегда попрощаться с семьёй, к ним подошли люди Джонхана, которые всё это время стояли поодаль и принялись за свою работу. С каждой лопатой земли от Чимина отрывалась часть души. Не выдержав, он больно закусил кулак, чтобы заглушить крик, вырывающийся наружу. Чья-то рука упала на плечо, но смахнув её, парень сорвался с места, скорее убегая оттуда.