Жираф и Булочка

- Если ты, хренов Иисус, прямо сейчас не сделаешь… Голос Тарьяй слышался как будто через вату. Хенрик пытался открыть глаза, но веки слишком отяжелели. - Ладно, прости, я погорячился. Но и ты пойми меня. Давай так, ты сейчас заставишь его очнуться, а я, так и быть, возможно, в тебя немного поверю. Договорились? - Хенрику стало интересно, с кем там пытался сторговаться Му. - Ну, ты хоть подмигни, что ли! С трудом разлепив глаза, он пригляделся и в полутьме палаты увидел, как Тарьяй, скрестив руки на груди, стоит напротив небольшой иконки с довольно странным Иисусом-негром и явно ждет от него какого-то ответа. Иисус-негр? Что за ебанина? Чертова политкорректность. Хенрик хотел его позвать, но в горле першило. Отека, который мешал дышать, больше не было, но дискомфорт еще оставался. Вдохнув полной грудкой, Холм почувствовал, как страх отступает. Потому что не иметь возможности контролировать свое дыхание — это, надо сказать, тот еще пиздец. Решив подать Тарьяй знак свыше, Хенрик скинул с тумбочки стакан. Тот с глухим стуком упал на ковер, не разбившись. Зато Тарьяй подпрыгнул как заяц и вытаращился на Хенрика. - Ох, ты ж, блядь, - он прижал руку к груди. - Ты меня напугал. - Я пытался подмигнуть, - с напряжением, но все же произнес Хенрик. - Ха, - Тарьяй нервно усмехнулся, словно его поймали за чем-то позорным, и мелкими шажками приблизился к кровати. - А я тут репетировал кое-что. - Ну да, - улыбнулся Хенрик, чувствуя, как с каждым новым словом связки расслабляются все больше. - Долго я тут? - Почти сутки, - Тарьяй плюхнулся на стул у кровати и взял ладонь Хенрика в свои. Руки у него были теплыми и приятными. Родными. Мягкими. - Вчера тебе что-то вкололи, чтобы ты мог дышать сам, а потом дали лекарство, и ты уснул. - Слишком долго спал? - уточнил Хенрик, тактично обходя приступ паники, невольным свидетелем которому стал. - Слишком долго спал, - кивнул Тарьяй и внезапно уронил голову на их скрещенные руки. - Я такого страха натерпелся, Хенке, - он говорил глухо и быстро, словно боялся собственных откровений. - Мне казалось, что я сам задыхаюсь. Как, блин, такое может быть? - Все уже в порядке, маленький, - Хенрик погладил его свободной рукой по голове. Тарьяй даже не среагировал на это прозвище, так и лежал, уткнувшись носом в их сцепленные пальцы. А нос у него был, на удивление, холодным. Тут дверь в палату открылась и вошла Сив. Хенрик улыбнулся матери, которая с явным облегчением вздохнула. Тарьяй поднял голову и тоже улыбнулся ей. Они молча обменялись какими-то им двоим понятыми знаками и успокоились. - Ты нас напугал, сын, - Сив присела по другую сторону кровати и потрепала по волосам сначала самого Хенрика, а потом и Тарьяй. - А теперь расскажи, где ты нашел клубнику? - Я не ел клубнику, - Хенрик нахмурился, пытаясь вспомнить. Он был в курсе о своей аллергии вообще-то. - Клубнику? - Тарьяй встрепенулся. - Постой, разве тот коктейль из Мака был не клубничным? Ты же залпом выпил половину стакана. Наверное, даже вкус не почувствовал. - Да я бы никогда не купил его, - Хенрик вздернул брови, намекая, что он не дебил. - Хотя, постой. Наверное, та девчонка, выпросившая твоего кролика, отвлекла меня. Господи, ну и дела. - Надеюсь, этот кролик оживет и даст ей по ушам, - процедил Му, сжимая еще крепче руку Хенрика. - Тарьяй! - охнула Сив и рассмеялась. - Что ж, в любом случае, нам повезло, что Тарьяй вовремя вызвал скорую, и все обошлось. Правда он слишком терроризировал врачей и угрожал их засудить, если они не сделают Хенрика живым вот прямо сейчас, но это уже мелочи, правда, дорогой? Тарьяй под ее взглядом покраснел и стушевался. Хенрик рассмеялся хрипло и надрывно. Это было вполне в духе мистера Му. - Ладно, - успокоившись, Хенрик решил выяснить другие вопросы. - С клубникой мы разобрались, хотя я до сих пор не могу понять, как я не почувствовал ее вкус. - Тарьяй так выразительно посмотрел на него, что Холм быстро заткнулся. Это не укрылось от глаз Сив. - Кхм, что ж. Возможно, я был слегка не в себе. - Видимо, совсем не слегка, - Сив усмехнулась и похлопала его по плечу. - Будь внимательней. Отек Квинке очень опасен. В прошлый раз тебе пришлось делать трахеостомию. Тебе тогда было всего три, шрам не остался. - Кошмар, - Тарьяй побледнел и с ужасом уставился на Хенрика, словно он мог умереть или обзавестись трубкой в горле в ту же секунду. - Никакой клубники в нашем доме. Чтобы ты даже не нюхал ее. - На запах я не реагирую, - рассмеялся Хенрик и притянул его к себе рукой. Тарьяй прижался к его груди и долго, болезненно вздохнул. - Мама, зачем ты его так пугаешь? - Он должен быть в курсе. Ему о тебе заботиться, - строго заметила Сив, смотря на сына внимательным взглядом. Хенрик вопросительно вскинул брови. Тарьяй завозился. - Я готов, - заявил он. - Заботиться и уничтожать всю клубнику в радиусе километра. - Прекрасно, запишем это в наши свадебные клятвы, - хмыкнул Хенрик и тут же вздрогнул от нешуточного удара в плечо. - Эй, я вообще-то больной! - С тобой уже все в порядке, - сказала Сив, широко улыбаясь, и дала Тарьяй «пять» ладонью. Тот звонко хлопнул ее по руке и просиял. - Предатели, - надулся Хенрик. - Все, оставьте меня. Буду страдать в одиночестве. - Вообще-то я зашла сказать, что тебя уже выписали, - Сив склонила голову на бок и поправила на сыне больничный халат. - Да вы даже не знали, очнусь я или нет! - возмутился Хенрик. Му тоже выглядел слегка встревоженным. - Это Тарьяй не знал, а я была уверена, что ты в порядке, - его мать только что закатила глаза? Что? Домой их привезла Сив на своей машине. Она настояла на том, чтобы по дороге заехать в супермаркет и купить продукты. - Ты должен сварить ему бульон, дорогой, - наставляла она Тарьяй, пока выкладывала на стол покупки. Она была совершенно невозмутима, несмотря на бардак, царивший в кухне. Тарьяй, краснея, собирал их одежду и, как ему казалось, незаметно оттирал следы засохшей спермы от стола. - Мам, я и сам могу это сделать, - Хенрик стоял в дверном проеме, сунув руки в карманы. - Я ведь не умираю. А он не умеет. Тарьяй злобно зыркнул на него, а Сив, хмыкнув, ответила: - Научится. И Тарьяй пришлось учиться. Хенрик, вздохнув, ушел в спальню отдыхать, периодически прислушиваясь к разговору и смешкам, доносящимся из кухни. Спелись. Как пить дать, спелись. Зятек и теща. Хенрик копался в телефоне и ворчал себе под нос. В инстаграм вовсю обсуждали вчерашнюю премьеру. Как и их встречу с фанатками возле школы. Похоже, их легенда во всю трещала по швам. Кошмар, как это было давно. Разглядывая очередное фото Тарьяй, Хенрик не заметил, как уснул. Его разбудил и выдернул из полудремы мягкий поцелуй в щеку. Такой нежный и трогательный, что Хенрик не мог бы точно утверждать, мама это была или Тарьяй. - О, разглядывал этого красавчика и вырубился? Мама. Хенрик открыл глаза и с недовольством посмотрел на нее. - Что? - наигранно удивилась Сив. - Я лишь сказала правду. Мы заполучили в семью очень красивого мальчика. - Мама, мы с ним не женаты, - Хенрик фыркнул и попытался сесть в кровати. - Хватит называть его зятем, ты его смущаешь. - Ничего, чем раньше привыкнет, тем лучше, - Сив улыбнулась и убрала волосы со лба Хенрика. - Запомни, мама все знает. - И мама очень смущает, - лениво огрызнулся тот. - Не дерзи матери, - Сив шикнула на сына, но снова заулыбалась. - Он так беспокоился о тебе, ты бы видел. Угрожал врачам, кричал на них. Ходил бледный как смерть и пугал окружающих. Я всегда знала, что он чувствительный и эмоциональный мальчик, но таким никогда не видела. - Он молился, когда я пришел в себя, - заметил Хенрик, расчувствовавшись. Его переполняли любовь и нежность. - Ну, то есть весьма своеобразно, конечно, но все же молился. - Цени его, - Сив ободряюще обняла Хенрика. - Он очень тебя любит. Правда, совершенно не умеет варить курицу. В подтверждение ее слов из кухни раздался жуткий грохот.