Жираф и Булочка

Неделю или полторы спустя Хенрик тусил с друзьями, когда ему пришло сообщение от Тарьяй. Тот должен был уже вернуться домой после спектакля. И судя по фото, успел не только вернуться, но и раздеться. - Твою мать, - не сдержался Хенрик, рассматривая весьма откровенное селфи, где Тарьяй сидел на бортике ванны в одних джинсах. С расстегнутой ширинкой. Без трусов. - Что там у тебя? - заинтересовался Кристофер, пытаясь заглянуть другу в экран. Хенрик, словно ниндзя, увернулся в последний момент. - Не твоего ума дело, - проворчал Холм, блокируя телефон и пытаясь справиться с дрожащими руками. Чертов провокатор. Знает же, как Хенрик соскучился за весь день. Блядский паразит. - О-о-о, - протянул, смеясь Сондре, - кажется, нашему Ромео написала его Джульетта. - Скорее, Меркуцио, - ухмыльнулся Кристофер. - Там что-то горячее? Тарьяй весьма горячий малыш. - Господи, Сези, - простонал Хенрик сквозь смех. - Отвалите, придурки. Мне надо отойти. - Только не дрочи в туалете! - крикнул его вслед кто-то из парней. Качая головой, Хенрик ушел в ванную, заперев за собой дверь. Он сфотографировал свою ширинку и отослал с подписью «Он уже в пути». Тарьяй не заставил себя ждать, отправив фото уже без штанов. Он, блядь, сфотографировал себя в зеркале, стоя к нему задом. Пиздец. Это оказалось слишком горячо для слегка пьяного мозга Холма. Сжав член через джинсы, он прикрыл глаза, представляя, как приедет и разложит Тарьяй на кровати. Как выебет из него всю душу. Вырвет каждый херов стон, до самого донышка. Кажется, время для посиделок вышло. Настало время вызвать такси. Мелкий говнюк на время успокоился, видимо, принимал ванну. Так что, пока ехал в такси, Хенрик пилил невообразимую херню в инстаграм. Снял пейзаж вечернего Осло за окном и подписал «На пути к тебе». Что тут началось. Фанаты, слегка изголодавшиеся по его ребусам, просто взорвали его отметки и директ. Но Хенрику было в эту минуту не до них. Он раз за разом пересматривал последнее фото Тарьяй. И все отчетливее понимал, как хочет снова выебать его перед зеркалом. Вот таким, в полный рост. Ебаное дерьмо. Как же у него стояло. Намеренно игнорируя ключи, он позвонил в дверь, желая Тарьяй прямо с порога. Тот открыл не сразу и выглядел слегка странно. Но Хенрик был слишком возбужден, чтобы разбираться сейчас. Конечно, немного удивило, что он встретил Холма в шортах и майке, но раздевать Тарьяй было отдельным удовольствием, поэтому кто бы жаловался. Прижав его к стене, Хенрик облапил всего и сразу, а потом жадно накинулся на губы, врываясь языком резко и без спроса. Тарьяй был слегка напряжен, но все равно поддался, раскрываясь навстречу, впуская в рот, позволяя посасывать и кусать язык, вылизывать все изнутри, терзать губы и лапать задницу. Хороший, послушный, податливый мальчик. Чертова сучка, тающая как воск, стоило лишь найти правильный подход. Слава всем богам, что подход этот знал только Хенрик. Иначе бы он уже свихнулся от своей ревности. Изнасиловав рот Тарьяй, Хенрик переключился на его шею. Му откинул голову набок, давая доступ, и покорно замер в руках Холма. От этой мнимой покорности в крови Хенрика воспламенялись все эритроциты. - Мм, Хенке, - шепотом позвал Тарьяй, пытаясь привлечь его внимание. - Мы не одни. - Что? - Хенрик так опешил, что прекратил засасывать наливающийся синяк на бледной шее. - Тут такое дело… - замялся Тарьяй. - Кто у нас? - нахмурился Хенрик, отстраняясь и снимая куртку. - Мама? - Не совсем, - Тарьяй уклончиво мотнул головой и повел плечом. Разуваясь, Хенрик заметил пару женской обуви и недоуменно выгнул брови. - Мама Му? Камилла? - перебирал он вслух тех, кого теоретически мог бы увидеть в их квартире. И кого мог бы желать увидеть тут. Но судя по виду Тарьяй, Хенрик сейчас увидит того, кого не совсем желал. Чувствуя что-то не особо приятное, Хенрик пошел за деревянным Тарьяй в гостиную. Где на диване сидела растрепанная Хедда с красным носом. О, класс. Давно не виделись. В последний раз ты целовала моего парня, кажется? Но Хенрик только удивленно моргнул и посмотрел на Тарьяй. Потом снова на Хедду и поздоровался: - Привет. Какого… Какими судьбами? - Привет, - Хедда всхлипнула и готова была вот-вот разрыдаться. Или она рыдала последний час или около того. Может быть, всю последнюю неделю, если судить по опухшему лицу. Хенрик не знал, как на это реагировать. Нет, он, конечно, был понимающим парнем, а Тарьяй за последние недели вселил в него глубокое чувство уверенности, но, блядь, к такому он пока не был готов. - Ее привез Давид, - решил поведать предысторию Тарьяй. Он выглядел немного виноватым, хотя старался не подать виду. - Проводил меня, потом позвонил где-то через час и сказал, что меня ищут. Она сидела возле Ниссен вечером и ревела. В общем… - Простите, мальчики, - Хедда все же заплакала. - Я не хотела вам мешать. Хенрик выругался про себя. - Ладно, что ж, - он провел рукой по волосам. - Наверное, я сделаю нам чай? - Да, чай звучит отлично, - кивнула Хедда и снова уткнулась в свой платок. - Я помогу тебе, - Тарьяй кинулся за ним следом, словно боялся, что Хенрик сейчас уйдет не на кухню, а из квартиры. Он шел по пятам. Контролировал. Боялся. - Не трясись ты, - фыркнул Хенрик. - Я, конечно, в шоке, но сцен устраивать не буду. Если только она не твой руки просить пришла. - Они с Руменом расстались, - вздохнул Тарьяй, прижимаясь к боку Хенрика, пока тот ставил чайник. Ластился. Задобрить хотел. - Ну, то есть, Хедда видела, как тот говорил с Корнелией. Корнелия это еще одна наша подруга. И они, вроде бы, целовались. Но Давид сказал… А, блядь, это так сложно! Слава богу, я не девчонка. И ты не девчонка. - Хорошо, что ты наконец это понял, - хмыкнул Хенрик, вспоминая давний ночной разговор. - Ладно, я понял, там драма. Давид ее нашел, она захотела, что ты ее утешил. - Господи, нет, - Тарьяй пихнул его локтем в бок. - Хенрик Холм, возьми себя в руки и прекрати ревновать. Мы же обо всем договорились. Мы ведь договорились? - добавил он уже тише и отвел глаза. Хенрик повернулся к нему лицом и пытливо посмотрел, взглядом вынуждая посмотреть на себя. И когда Тарьяй сдался, удовлетворенно кивнул и ответил: - Тарьяй Сандвик Му, в Арктике не останется ни одного ледника, если я перестану ревновать тебя. Ты это понимаешь? - Тарьяй закатил глаза. - Но это не значит, что я не стал умнее и не вынес определенный урок из наших размолвок. Я прекрасно знаю, что ты меня любишь. Как сильно ты меня любишь. И что ты любишь именно меня. И только меня. - Наконец ты это понял, - пробубнил себе под нос, передразнивая, Тарьяй. - Да-да, иди в задницу, - улыбнулся Хенрик, обнимая его за талию. - Я просто веду к тому, что да, я уверен в тебе, в нас. И это совсем не мешает мне ревновать. Но я не дикарь и не идиот, чтобы выгонять девочку на улицу, когда ей явно нужна дружеская поддержка. Ты звонил ее родителям? Ее смогут забрать? - Тут такое дело, - Тарьяй снова отвел глаза и потер шею. - Она может остаться у нас на ночь? - Что, прости? - Хенрику показалось, он ослышался. Серьезно, со всей этой внезапной херней он уже успел забыть даже про свой стояк, но, блядь его, похоже, собираются лишить секса вообще? - Ее родители не в городе, - затараторил Тарьяй. - А ей сейчас никак нельзя оставаться одной. И я предложил, то есть, предположил… В общем, пожалуйся? - он посмотрел на Хенрика своим самым жалостливым взглядом. Блядь, это был взгляд, которому Холм не умел сопротивляться. Но использовать его для Хедды? Чувствуя, что начинает злиться, он постарался взять себя в руки. И чтобы не наговорить лишнего, просто кивнул. Тарьяй, поймав его настроение, прижался всем телом, положил голову на плечо и коротко выдохнул. - Не обижайся, прошу тебя, - прошептал он, утыкаясь носом Хенрику в шею. - Я сам хотел совсем по-другому провести вечер. Но такое случается в жизни. Хенрик тяжело вздохнул и провел рукой по спине Тарьяй, молча выражая согласие. Они пообнимались пару минут, потом Тарьяй ушел снова утешать Хедду, а Хенрик занялся чаем. Да, он имел право злиться. Но с другой стороны, ради Тарьяй готов был и потерпеть. Уже позже, когда Хедда окончательно успокоилась, умылась и переоделась в растянутую футболку Хенрика, они втроем сидели на диване и смотрели телевизор. Хенрик прекрасно понимал, почему Тарьяй предложил Хедде именно его футболку. Как и то, почему посадил Холма сейчас посредине. Это было даже забавно и мило. То, как он пытался усмирить ревность Хенрика. Самое странное, что ревности почти и не было. Скорее тихая злость и досада, что обещавший быть таким горячим вечер оказался, мягко говоря, совершенно иным. Вот только сидящая у него под боком, сжавшаяся в комок маленькая девочка, совсем не смотрелась злой разлучницей. Она явно чувствовала себя неловко за свои слезы, истерику и всю ситуацию вцелом. Вела себя тихо и даже слегка застенчиво. Хенрик знал, что Хедда была смешливой и веселой. И видеть ее такой было довольно странно. А когда она, утомившись, уснула под боевик, который они смотрели, и уткнулась головой ему в плечо, сердце Хенрика окончательно оттаяло. Тарьяй вернулся из туалета и вопросительно приподнял брови в немом вопросе, увидев эту идиллическую картину. Хенрик улыбнулся и пожал плечами. То есть, один плечом. Они вдвоем высвободили Холма, а потом уложили девушку на диван. Тарьяй принес запасные подушку и одеяло, укутал подругу и выключил в гостиной свет. Было непривычно ложиться спать просто так. Как престарелая семейная пара. - Что ж, - сказал Тарьяй, когда они с Хенриком расстилали кровать, - кажется, кто-то сегодня отпустил одного из своих демонов? - О чем ты? - удивился Хенрик, задумавшись о кондиционере для белья. Его точно нужно было сменить. Белье становилось довольно колючим. - Ты. - Он подозрительно сощурился. - Это была твоя идея? Ты сам сказал Давиду везти ее сюда? - Если ты намекаешь, что я преследовал какую-то тайную цель, то нет, - фыркнул Тарьяй, раздеваясь. Он остался в одних трусах и забрался под одеяло. - Но я рад, что вы в итоге поладили. - Мы не поладили, - из чувства противоречия проворчал Хенрик, укладываясь рядом. - Ой, ну да, конечно, - Тарьяй закатил глаза и повернулся, ныряя Холму под бок. Тот довольно вздохнул и прижал его к себе рукой. Ладно, может быть, Тарьяй в чем-то и прав. Хенрик теперь чувствовал себя гораздо увереннее в серьезности чувств Тарьяй и их отношений. И его страхи постепенно отступали.