Жираф и Булочка

Свадьба надвигалась со скоростью лавины. Если еще в начале недели все было на стадии подготовки, утрясания каких-то моментов, то к четвергу Хенрика ощутимо потряхивало. И не только от факта самой свадьбы, хотя это тоже было пиздецки волнительно, сколько от того, что Холм задумал на медовый месяц. Матиас уже успел слетать и вернуться. Все было готово. Все должно случиться завтра. В пятницу в одиннадцать они с Тарьяй распишутся в мэрии, а ровно в полдень у них состоится венчание в той самой часовне, где пару недель назад они уже отрепетировали клятвы. И сейчас, лежа в кровати в половине шестого утра, Хенрик со всей возможной отчетливостью понимал, что завтра его жизнь изменится бесповоротно и безвозвратно. Тарьяй станет его мужем. И пусть они вместе уже пять лет, но они были просто парой. А теперь станут настоящей семьей. И будут ею до самого конца. Конец этот у каждой пары свой. Для кого-то наступает уже через год. И все кончается разводом. Кто-то продержится лет десять. А кому-то суждено встретить вместе старость. Хенрик пока что старость встречать не хотел. Но знал, что в будущем сделает это именно вместе с Тарьяй. Почему? Потому что планы мистера Му всегда работали. Посмотрев на еще спящего Тарьяй, Хенрик вздохнул и встал с кровати. Он не курил уже почти месяц, но именно сейчас остро ощутил потребность в никотине. В одних пижамных штанах, майке и тапках он вышел на балкон и щелкнул зажигалкой. Город еще спал. Зимой в это время стояло почти полнейшая темень, лишь кое-где на горизонте начинавшая слегка сереть. Хенрик сделал первую затяжку и поежился от холода. Всего пара минут, он не успеет замерзнуть окончательно. А этот легкий мороз лишь прояснит его мысли. В голове вертелся настоящий хоровод. Хенрик вспоминал, как это было. Он помнил не расплывчатыми эмоциями, а четкими картинками. Вот он открыл глаза, откашлявшись от воды. А над ним нависло злое и испуганное лицо Тарьяй. Вот он заглянул в потемневшие, ставшие почти как бутылочное стекло, глаза Тарьяй, когда они оба были почти на грани в их первый раз, и для того, чтобы кончить, им не хватало буквально пары толчков. Вот Тарьяй смотрел на него поломанным, виноватым взглядом. Это была их первая ссора, когда Хенрик решил проучить Тарьяй, заставив признать их отношения. Это было неоправданно жестого с его стороны. И сейчас Хенрик никогда бы не повторил подобного. Впрочем, Тарьяй и сам научился быть более открытым. Подобные меры им больше не требовались. Вот Хенрик видел тяжелый, полный власти и жажды обладания взгляд Тарьяй, которым тот смотрел, когда впервые трахал Хенрика. Это был настолько охуенный опыт, что Хенрик с удовольствием повторил бы его еще не раз. Конечно, за прошедшие годы Тарьяй выебал его столькими способами, что уже и не сосчитать, но тот, «первый», раз был особенным. Память услужливо подкинула злой, ревнивый взгляд Тарьяй, когда Хенрик умудрился напиться и позволил какой-то девице буквально схватить себя за ширинку. Сейчас вспоминать это было смешно, но тогда Тарьяй разозлился и, блядь, это было горячо. Немного не к месту Хенрик вспомнил чуть затравленный, болезненный взгляд Тарьяй, заставивший Хенрика совершить один из самых тупых поступков в его жизни, который чуть было не стоил им их отношений. Тот случай, когда на Тарьяй напали, до сих пор заставлял Хенрика дышать чаще и холодеть. Тряхнув головой, чтобы сбросить дурные мысли, Хенрик затянулся поглубже и улыбнулся, вспоминая, как Тарьяй впервые пел для него. Сердце тут же наполнилось нежностью, а в памяти вспыхнули порозовевшие щеки Тарьяй. Сигарета дотлела почти до фильтра и чуть обожгла кончики пальцев именно в то мгновение, когда перед глазами всплыла сцена на кухне Хедды. Конечно, прошло уже пять лет. У Хедды и Румена рос очаровательный пацан, крестным которого стал Тарьяй. Но легкие отголоски боли долетали до сих пор, хотя дерьма в их жизнях после этого случилось немало. Просто это тогда все было впервые. Потому так остро. Потому так запомнилось. Хенрик вздохнул и выбросил окурок в сиротливо пустующую пепельницу. Он потер сонное лицо руками и взъерошил волосы. Все его воспоминания были сочтены. Все были разложены по полочкам. И все они были наполнены Тарьяй. И сердце приятно сжималось от осознания того, что все будущие воспоминания будут связаны с ним же. В своих мыслях Хенрик дошел до того момента, когда он увидел на большом экране глупо-влюбленный взгляд маленького Тарьяй, и когда он снова влюбился в своего парня. И именно в это мгновение, когда Хенрик улыбался своим воспоминаниям, со спины его обняли крепкие, сильные руки, разлившие по замерзшему телу тепло. Сухие губы уткнулись в шею. А Хенрик улыбнулся еще шире, глядя на занимавшийся рассвет. Он знал, что если сейчас бы обернулся, увидел бы тот же самый влюбленный взгляд. Вся его жизнь теперь – это Тарьяй. И Хенрик Холм совершенно точно не имел ничего против. - Хенке, - Тарьяй отложил вилку и внимательно посмотрел на Хенрика, сидящего напротив за обеденным столом. – Тебе не страшно? - Ты боишься, что я сбегу? – Хенрик улыбнулся уголком рта. Он прекрасно понимал, что творилось с Тарьяй. Тот всегда был перфекционистом. Хотел, чтобы все было на высшем уровне. Так, как задумал мистер Му. - Нет, - Тарьяй тряхнул своей отросшей гривой. – Я боюсь, что мы наскучим друг другу. Что нас заест быт. Что наши чувства угаснут. И в какой-то момент мы станем друг другу чужими людьми. - Тарьяй, - Хенрик нахмурился, - иди сюда. Тарьяй. Но тот лишь фыркнул и свел брови вместе. Считал, видите ли, что уже вышел из того возраста, когда было приличным сидеть на коленях у своего бойфренда. - Малыш, - Хенрик рассмеялся бы этому прозвищу при других обстоятельствах. Назвать мистера Му малышом язык не поворачивался. Но ему было можно. Тарьяй закатил глаза, но все же подошел. Хенрик усадил его к себе на колени и прижал к груди. Как в старые добрые времена. Он поцеловал Тарьяй за ухом и чуть подул на влажную кожу. - Ты ведь умный парень, - Хенрик улыбнулся собственным словам, Тарьяй чуть слышно хмыкнул. – Ты сам понимаешь, что это неизбежно. То, что быт слегка притупит наши чувства. Что в какие-то моменты нам может стать скучно. Это естественно. Но ты должен помнить одну вещь. Она не изменится никогда. - Что же это? – голос Тарьяй захрипел, словно ему в горло насыпали песка. Хенрик взял его ладонь в свою и приложил к груди Тарьяй. Туда, где билось сердце. - Мы никогда не станем чужими друг другу. Что бы ни случилось. Понимаешь? Мы оба это знаем, и именно поэтому завтра мы поженимся. - От этой сахарной ванильности у меня сейчас слипнется зад, - проворчал Тарьяй, но все равно переплел свои пальцы с пальцами Хенрика и с силой сжал их. Это был их негласный жест поддержки. - Что ж, я знаю отличный способ это исправить, - Хенрик придал своему голосу сексуальности и чуть сместил бедра Тарьяй, давая тому почувствовать, о чем конкретно шла речь. - Хенрик Холм! - наигранно возмутился Тарьяй. – Ты забыл? Никакого секса до свадьбы! Хенрик вдруг рассмеялся и крепче стиснул Тарьяй в объятиях. - Что ты ржешь, жираф? – пробухтел Тарьяй, не делая ни единой попытки высвободиться, хотя это ни стоило бы ему почти никаких усилий. - Вспомнил, как мы держали целибат перед нашей первой премией. Тарьяй рассмеялся в ответ и вдруг резко замолчал. Это молчание длилось несколько минут. Оно было довольно уютным. Таким, когда и слова-то не нужны. Но Тарьяй все же заговорил: - Я тоже часто вспоминаю. То, какими мы были. Наивными, упрямыми. Максималистами. То, как мы учились на своих ошибках, как менялись. Помню каждое твое слово. Каждую фразу. Каждую интонацию голоса. Боль, горечь, улыбка, смех. Я помню все. Каждое событие моей жизни завязано на тебе. Все мои надежды, успехи, ожидания. Все, что было, и все, что будет. Я уже сейчас знаю, каким нежным будет твой голос, когда ты будешь рассказывать нашей дочери или сыну сказки на ночь. Знаю, что услышу в нем поддержку и уверенность, когда я решу ввязаться в очередной рискованный проект. Знаю, сколько любви будет в нем завтра, когда ты произнесешь свою клятву. Знаю, как ты будешь брюзжать в старости, если я куда-то упрячу твои любимые вязаные носки. Я все это знаю уже сейчас. И ты прав, что бы ни произошло, мы никогда не станем чужими друг другу. Хенрик провел рукой по волосам Тарьяй, пытаясь совладать с переполнявшими его чувствами. Конечно, он знал, что Тарьяй его любил. Но вот такие моменты, когда понимаешь, насколько по-разному и одновременно одинаково вы завязаны друг на друге, выносят все твое самообладание напрочь. Тарьяй подался за лаской и повернул голову. Теперь они смотрели друг на друга близко-близко. Еще одно воспоминание в копилку каждого и в их общую. Хенрик мягко поцеловал Тарьяй в губы и улыбнулся. - Ты абсолютно прав, за исключением одного. - Например? – Тарьяй вскинул брови точно так, как обычно это делал сам Хенрик. - Брюзжать в старости будешь ты. - Говнюк, - Тарьяй закатил глаза в притворном недовольстве, но все же не выдержал и рассмеялся.