Затерявшаяся

«Где я?»- проносятся мысли в голове. Плохо вижу, перед глазами все расплывается. Может, я мертва? Хотя, вряд ли это похоже на смерть… Последнее, что я помню, так это мое падение из окна четвертого этажа моего дома. Я все еще вижу осколки, летящие вслед за моим телом прямо вниз, вижу звезды, ярко освещающие уменьшающееся окно, вижу глаза, шоколадные, как и мои собственные, яростно, отчаянно и безумно смотревшие на меня. Я ощущаю, как пыталась схватить любой выступ в стене, как ждала помощи из неоткуда, как хотела, чтобы, открыв глаза, все это исчезло, как сон. Увы… судьба распорядилась иначе. Привстаю на локтях. Поразительно, но мое тело цело, нет ни переломов, ни трещин, ни ссадин. Провожу языком по пересохшим губам. Не каждым так везет, правда везением это не назовешь. Меня пытался убить мой брат. Толкнул в распахнутое настежь окно, бросил в жадные объятия «царства Аида». В голове не укладывается. Как он мог меня предать. А главное: ПОЧЕМУ? Мы с ним всегда были близки. Очень близки. Гейл защищал меня с детства, заботился обо мне. Всю жизнь поддерживал, был рядом… и что теперь? Я окончательно поднимаюсь на ноги и осматриваюсь. Голова идет кругом, но что-то заставляет меня двигаться. Может быть это ненависть, может жажда мести… скорее просто желание найти ночлег, вернуться домой и разобраться, что произошло. Вокруг пустынный пейзаж, ветер гоняет крупицы песка и дородной пыли. Приглядевшись, вижу вдали табличку «Таверна у Дяди Мо». Странное название. Ни души на сто верст. Безлюдная дорога тянется за горизонт, окруженная лесным массивом, периодически петляя из стороны в стороны, заворачивая и выпрямляясь. Все это напоминает мне фильм ужасов. Под моими ногами дорога, не заасфальтированная, обычная, немного раскисшая от дождя, который, к слову, уже успел намочить мои светлые волосы, футболку и джинсы. Смутно вижу следы колес. На автомобильные не похожи. Все это странно… очень странно! Словно следы от телеги… ощущение, будто перенеслась на сто лет назад. Делаю еще один нерешительный шаг в сторону таверны и замираю, прислушиваясь. Звук, доносящийся сзади становиться четче и громче. Я слышу топот копыт, наверное, лошадиных. Слышу звук, разлетающийся в разные стороны дорожной грязи. Меня настигает повозка, запряженная двумя лошадьми. Управляет ею, по-видимому, мужчина. Он одет в темный плащ, на голове низко опущенная шляпа. Лица мне не разглядеть. У него худые руки, в которых зажаты поводья, лунный свет изредка падает на голову, и можно увидеть острые скулы. Он стремительно проносится мимо меня, моя одежда пачкается от комков глины, летящих из-под колес. «Какого черта!»- думаю я. Внутри закипает лава. Первое, что мне хочется сделать: догнать обидчика и устроить скандал. Я делаю рывок в его сторону и замечаю в повозке миниатюрную женщину. Она лежит и почти не двигается, лишь изредко ее тельце подскакивает, когда повозка наезжает на кочки. Несмотря на плотную ткань одежды, от моего взгляда не ускользает большой округлый живот. Она беременна. Ее разглядеть мне удается. У незнакомки круглое милое личико, которое застыло в мучительном выражении, ноги разуты, она худая… даже слишком для беременной. Видно, что ей сильно не здоровиться. Мне тяжело дышать. Я не знаю этих людей, но мысли периодически возвращаются к ним. Кто они? Что с этой женщиной? Я сама не замечаю, как перестаю злиться на мужчину. Очевидно, у него была причина так спешить. Я решаю не беспокоить их. И им и мне хватает сейчас проблем. Возвращаюсь к главному вопросу, который меня волновал: Где я? Ясно одно: я не в Лондоне, не в Англии, и вообще не уверена, что я на Земле. Снова наблюдаю за повозкой. Мужчина остановил ее у входа в таверну. Я подбегаю ближе, прячусь за большими еловыми ветками, раскинувшимися в парах метрах от дороги. Для чего я прячусь? От кого? Почему меня так волнуют эти двое… то есть трое? Почему мне просто не пойти туда? Почему не сбежать? Почему я так спокойна? Я должна быть в панике. Попала черт знает куда, а сама играю в сыщика. И все же не могу отвести взгляд. Вокруг совсем стемнело. Огней при входе в здание еле хватает, чтобы осветить ближайший квадратный метр. Навстречу повозке выбегает немолодая седовласая женщина в одной ночной рубахе. Она протягивает руку женщине, осматривает ее. В воздухе зависает напряжение. Я вглядываюсь в эту картину. По спине пробегает дрожь. Чувство, что все это так далеко от привычной жизни и так знакомо заполняет собой каждую клетку моего разума. Мужчина спускается с козел и подходит к женщинам. Старушка мотает головой, смотрит на него и опускает голову. Незнакомец пошатывается. Он прикасается рукой к щеке больной и измученной женщины. В его взгляде столько боли и сожаления, столько любви и недосказанности. Наконец, мне удается увидеть его чуть четче. По крайней мере, голубые глаза, полные слез я вижу ясно. Кажется, он готов рухнуть рядом с ней. Он не сводит взгляд с женщины. Ее трясет. Старушка явно не хочет видеть того, что случиться дальше. Она возвращается обратно в таверну. Проходит еще десять или двадцать минут. Я стою, как вкопанная. Мои ноги замерзли, я не чувствую пальцев рук, но боюсь пошевелиться. Я не должна смотреть. А женщине становиться все хуже. Я слышу ее крики и стоны даже с такого расстояния. Ее скручивает, по телу пробегает судорога. Я вижу, как она хочет скинуть с себя одежду. Наверное, у нее жар или галлюцинации. Мужчина стоит рядом, держит ее руку. Наконец, в одну минуту все ее страдания кончаются. Женщина издает чудовищный, нечеловеческий крик, и ее голова падает набок. Мужчина опускает ее веки, целует на прощание, затем берет один из фонарей, висящих на крыльце. Я внимательно смотрю на него. Фонарь старинный, раритетный. Он наполнен чем-то горючим. Внутри горит маленькая свечка. Мужчина разбивает фонарь о край повозки. Повозка сделана из дуба, поэтому горит долго, в отличии от человеческой плоти. От погребального костра мне становиться дурно. Я прячусь глубже в тени деревьев и больше не могу смотреть. Облокачиваюсь на ствол дерева, потому что не могу стоять. Я не знаю, кто была эта женщина, может воровка, может убийца, но она готовилась стать матерью, а этот мужчина, скорее всего, отцом. Меня переполняет искреннее сожаление и сочувствие. Как несправедлив этот мир! Огонь тухнет, а я смахиваю слезы со своих щек. Как будто я только что потеряла кого близкого, или сама была на ее месте. Я всегда была чувствительной и принимала чужие несчастья, как свои. Но то, что я увидела сейчас, лишает меня всякой возможно трезво рассуждать. Я просто хочу проснуться. Хочу чтобы что-то произошло… чтобы что-то втянуло меня из пучины собственных мыслей. И происходит то, чего мне не забыть никогда, и что совсем не входило в мои планы. На меня нападает волк.