Привлечение внимания

— Вы расстроены, мой господин. — А я думал, что хорошо это скрываю, — Чезаре мерил шагами свои покои от спальни до ванной, от ванной до кабинета и назад. Микелетто стоял, скрытый в тени, и Чезаре усмехнулся про себя, вспомнив, как изыскано совсем недавно Микелетто отклонил его предложение о повышении. Чезаре замедлил шаг, остановился напротив Микелетто и склонил голову, рассматривая своего человека. Волосы упали на глаза Микелетто, когда он слегка поклонился в знак уважения. Его руки обманчиво расслабленно покоились вдоль тела, но быстрые и проворные пальцы в любой момент были готовы к услугам его господина. — Прости меня, — пробормотал Чезаре. Это была лишь попытка нащупать, угадать… но Борджиа славились своей способностью делать верные выводы почти из ничего. Микелетто непонимающе склонил голову. — Я все думаю, что такого мог натворить… Ты все время молчишь с тех пор, как мы вернулись из Флоренции. Микелетто не напрягся. Он был слишком хорош, чтобы так просто себя выдать. Но именно полное отсутствие реакции о многом сказало внимательному взгляду Чезаре. — Я не умею красиво говорить, — пробормотал Микелетто, и уголки его губ тронул едва заметный призрак ухмылки. — Оставлю речи для тех, кто преуспел в этом лучше меня. Чезаре медленно развернулся к нему всем телом, окидывая взглядом его самого и каждое его движение. Микелетто стойко встретил его взгляд. Ни во взгляде, ни в выражении лица, ни в позе не было ничего, что могло бы его выдать. Но Чезаре знал и так. Ему не нужны были подтверждения. — Ты искал своего друга. Августино? — Я не… — Микелетто. Чезаре говорил мягко, доброжелательно. Он знал, чего может ожидать от него Микелетто, и хотел ясно дать понять, что он ошибается. Возможно, так было вначале, когда только закрались подозрения. Но в свое время в Риме он видел, как женщины возлежали с женщинами, женщин, переодетых в мальчиков, шлюх, переодетых в монашек… в этом мире осталось совсем немного такого, чего бы не принял его разум. То, кем был Микелетто, он мог принять. В конце концов, не то чтобы это было чем-то неслыханным. Афиняне, спартанцы, римляне… даже кое-кто из его коллег-кардиналов, если верить слухам. — Мой господин, — рискнул Микелетто. — Его там не было. Микелетто покачал головой. — Хорошо. Микелетто вскинул голову, взгляд заметался по лицу Чезаре, изучая его. Чезаре кивнул и повторил так искренне, как только мог, глядя ему в глаза: — Хорошо. Если его жизнь важна для тебя, значит, она важна и для меня. Я не заставлю своего друга страдать. — Мой господин, — голос Микелетто почтительно дрогнул. Чезаре тепло улыбнулся и шагнул вперед, приближаясь к Микелетто вплотную. Микелетто напрягся, будто хотел отступить, но из-за находившейся у него за спиной стены не мог. Чезаре обвил шею Микелетто одной рукой и погладил сухую кожу. Он хотел спросить, достаточно ли осторожен, достаточно ли скрытен был Микелетто в своих похождениях с этим Августино, но это было бы предательством. Несправедливо сомневаться в сообразительности Микелетто лишь из-за того, кого тот предпочитал в постели. Вместо этого Чезаре прижался лбом ко лбу Микелетто, с интересом наблюдая, как сбивается его дыхание, едва заметно, и как напрягаются мышцы шеи под его рукой. — Ты все еще ищешь утешения в объятиях своего Августино? Какое-то время Микелетто, казалось, не знал, что сказать, будто раньше никогда не говорил об этом открыто, — и Чезаре полагал, что так и было. Наконец он ответил: — Нет, мой господин. Он скоро женится. — А, и женатые мужчины, конечно, никогда не предаются внебрачным утехам, — сухо сказал Чезаре. Но он понял, что Микелетто имел в виду: их встреча была своего рода прощанием для него и Августино. — И что теперь? — продолжил Чезаре. — Есть ли в Риме… мужчина, чьего внимания ты хотел бы добиться? Ответ Микелетто был быстрым и остроумным: — Все наоборот, мой господин. Я не хочу внимания к моей персоне. — Кроме моего. Дыхание Микелетто сбилось у губ Чезаре, но его голос был ровным. — Нет. Это вы хотите моего. Чезаре усмехнулся, его взгляд метнулся к губам Микелетто. — Ты прав, — признал он. — Именно этим я и занимаюсь. Приблизившись, Чезаре едва ощутимо провел губами по губам Микелетто. Микелетто вздрогнул — лишь чуть-чуть, едва заметный спазм прошелся по мышцам и сухожилиям — в остальном же остался неподвижен. — И, если бы я пожелал твоего внимания, — прошептал Чезаре, — это было бы тяжким бременем? Несмотря на то, что Чезаре мог получить все, что угодно, с любой из женщин, хотели они того или нет, с Микелетто все было иначе. Он был равным. Другом. Не говоря уже о том, что он мог бы убить Чезаре более чем шестью способами еще до того, как покинет его объятия. — Никакого бремени, мой господин, — ответил Микелетто. — Ни малейшего. Лишь удовольствие. — Что ж… — в этот раз Чезаре увереннее прижался губами к губам Микелетто. Микелетто осторожно, нежно, едва заметно отвечал на его прикосновения — совсем не так, как Чезаре себе представлял. — Микелетто, — снова пробормотал Чезаре ему в губы. Одна из рук Микелетто скользнула и устроилась на бедре Чезаре. Прикосновение медленно разжигало огонь под кожей. — Микелетто, — повторил Чезаре, чуть отступая. Их глаза встретились, и Чезаре заглянул в эту ясную синюю бездну. — Я в этом не особо опытен. Совсем неопытен. Я бы не отказался, если бы кто-то указал мне путь, скрытый в этих мутных водах. При этих словах Микелетто наконец расслабился — впервые с тех пор, как Чезаре обратился к нему этим вечером, — и по его лицу скользнула улыбка. — Не такой уж скрытый, — ответил он. — Гораздо более видный, я считаю, чем у представительниц слабого пола. Чезаре улыбнулся хорошему настроению Микелетто. — Тогда покажи мне, — пробормотал он, прежде чем прижаться к губам Микелетто еще одним поцелуем. И на этот раз Микелетто ответил на поцелуй, с силой подавшись навстречу в объятиях Чезаре. Чувствуя, как его опрокидывают на его собственную кровать, Чезаре позволил себе расслабиться в надежных руках Микелетто, отдался его заботе. Сегодня внимание Микелетто принадлежало ему, и Чезаре знал, как серьезно Микелетто подходил к каждому заданию, о котором он его просил.