Меня ломает любовь

      Ты изменила меня Из-за тебя я изменился.       Из-за тебя. Из-за игривой блондинки, преобразившей мой мир, больше нет того веселого толстяка Чоджи. Знакомые при встрече не узнают во мне меня же! Ты бы тоже очень удивилась, ведь я так изменился. Я больше не хожу на различные мероприятия. Забил на свои интересы. Всё, что ты считала правильным, к чему «прививала» мне вкус, — теперь ничего не значащие слова и действия.       Минус несколько десятков килограмм, щеки немного запали, от чего скулы кажутся теперь более высокими. Я даже стал весьма и весьма привлекательным. Сколько ты не билась, всё не могла заставить меня перестать жрать. А потом, оп! ушла, и как отрезало. Все упаковки чипсов, шоколада и прочего полетели в помойку. Туда же отправились все купоны на бесплатную еду в лучших заведениях нашего города. Мой холодильник опустел. Почти. Теперь там всегда стоит пара бутылок пива и что-то на быстрый перекус.       Порой мне кажется, будто я больше питаюсь сигаретным дымом, нежели обыкновенной едой. Всепоглощающий кайф, когда никотин проникает в легкие и растекается серым блаженством по всему телу; когда сизый дым клубами поднимается вверх после долгого выдоха; когда докуриваешь сигарету до самого фильтра, последняя затяжка начинает обжигать тебе губы, но все равно приносит безумное наслаждение; когда чувствуешь еще не рассеявшийся терпкий запах. От подобного улетучиваются мысли. Почти исчезают долбанные мысли.       Знаешь, я бы даже сказал тебе спасибо. Да, согласен, мой образ жизни до твоего появления неумолимо стремился к отметке невозврата. Но ни едкие замечания, ни насмешки, ни упреки или просьбы не могли остановить меня. Я знал, что это может плохо кончиться. И пусть у меня начались проблемы со здоровьем, я не мог прекратить. Словно какой-то фанатик, зависимый. Словно последователь идиотского культа. Я чуть ли не поклонялся еде, я почти боготворил видеоигры. Ха.       Так что, да, я сказал бы тебе спасибо. За то, что избавила от зависимости. За то, что помогла с этим справиться. Вытащила меня в жизнь. Я бы сказал… Но не скажу. Ты почти спасла меня. Помогла подняться из пропасти, но бросила в бездну. Из одних дьявольских сетей я попал в другие, угодил в ловушку. Не одиночества, брошенного человека. И здесь, в сером, безликом, промозглом месте, меня постоянно швыряет из одной крайности в другую. Я то хочу убить тебя, то умолять вернуться. В один день — боготворю за всё, что между нами было; в другой — проклинаю. Я не скажу тебе спасибо. Не стану благодарить за новую зависимость.       Впрочем тебе явно всё равно на мои хреновы страдания. Тебе плевать, как я живу, живу ли. Словно стая воронов, мои мысли напоминают нечто темное и непрестанно нашептывающее безысходность, отчего я чувствую постоянный холод, внутри себя и от окружающих, но ничего не могу с этим поделать. Не хочу снова хвататься за безнадежность. Тебе всё равно, что из-за вечно нервозного состояния, легкой помешанности, некой одержимости и плохого настроения рядом со мной никого не осталось. Почти. Снова это вездесущее «почти».       Только наш старый, ленивый, привычный Шика может мириться со мной. В его жизни тоже всё не столь легко, как бы ему хотелось. Поэтому он приходит ко мне отдышаться, расслабиться и снова опуститься с головой в этот чертов мир. Чаще всего мы курим. Курим и разговариваем. Пустая болтовня, высокопарные дискуссии, философские размышления, ругань и шутки, воспоминания и обсуждения. Но наши разговоры всегда далекими путями обходят темы, связанные с тобой.       Однако информация всё равно просачивается. Мимолетом услышанные фразы в бывшей общей компании. Случайные слухи от кого-то совсем незнакомого. Всплывающие фотки в сети. Словно липкая тень всё это преследует меня. Как бы я этого не хотел, не матерился от увиденного и не убегал от услышанного. Я неплохо осведомлен о твоей «личной» жизни.       Блядский художнишка, которого ты называешь теперь своим парнем, крайне смахивает на гея. Ну, или на вампира из популярных сейчас фильмов. Хотя на мой взгляд это синонимы. Я не упрекаю тебя в том, что ты променяла меня на столь смазливую мордашку. Но как ты можешь мириться с его вечно фальшивой улыбкой и наигранными эмоциями, я не понимаю. Ты ведь так ценила и любила Жизнь! Или ты купилась на «творческую натуру»? О! А еще скажи, вам вообще как, в постели удобно, костями не бьетесь, не гремите?       А по сути, зачем ты ему вообще нужна? Я слышал, на его мазюканья, он умудряется называть это картинами, ходят посмотреть такие девушки, в подметки которым ты точно не годишься. Собственные выставки, высшее общество, знакомства, до которых обычным людям как до Юпитера, куча бабла. Такая известная личность, что аж бренд какой-то представлять позвали. Слышал, за последние съемки в рекламе духов, ему отвалили чуть ли не целое состояние.       Только вот непонятно, зачем я это пишу. Ты никогда не увидишь это письмо, не узнаешь, не прочтешь. Сколько уже звонков и сообщений от меня на твоих контактах — тебе всё равно. Я давно и везде в черном списке. Ты меня по ходу презираешь, игнорируешь. Или просто забыла о моем существовании. Будто неправильно страница жизни: зачеркнуть, вырвать, сжечь. А может всё же вспоминаешь иногда обо мне. О человеке, для которого ты была всем, центром вселенной. О человеке, которого ты заставила сменить стиль жизни, начать интересоваться в какой-то степени светской жизнью. Вот только не сумевшего перебороть себя.       Сука-любовь. Нет, сука-судьба. Сначала дает счастье в руки, — держи, чудак, радуйся — а потом отнимает. «Я больше не могу быть с тобой». И добивает еще чем-нибудь вроде «я думала, ты ради меня готов на всё». Да, блядь, готов! Или только так думал. И вот черт его знает, что теперь с этим делать. Но, впрочем, неважно, ты ведь не прочтешь. Нет, не так: тебе же всё равно.       Мне самому давно стало тошно от всего, что происходит. Я словно всегда существовал благодаря тебе: в ожидании тебя, с тобой, с мыслями о тебе. Жизнь не поделилась на до и после, просто «ты» изменила статус в моем сознании. И как бы я не отрицал, это зависимость. И теперь мой мир будто вывернут наизнанку. Мне плохо от того, что я пишу это послание в корзину, в абсолютный игнор, в пустоту черного списка. Но всё равно я продолжаю. И допишу эту гребанную оду против тебя и вопреки тебе.       Я плюю на бессонные ночи, на тонны выкуренных сигарет, разрываю свою душу в клочья от одного проклятого «нет». Смотри, я уже практически стихами разговариваю. Давай вернешься ко мне? «От художника к поэту» — прям название блядских мемуаров.       Знаешь, я почти на грани. На грани разума, контроля над мыслями и властью над действиями. Так хочется уже сорваться и сотворить нечто, абсолютно выходящее за рамки понимания и здравого смысла. С собой или с кем-то другим. Может с тобой? Может разогнаться до 180 в час и забыть про тормоза? Может полностью перейти на никотиновую «диету»? А может, всё забыть? Точно. Забыть и забить.       Забыть прогулки, свидания, твой голос и поступки, игривость и манящие глаза, как мы были почти счастливы. Забить на прошлое, на всё, что напоминает о тебе, говорит о тебе, кричит о тебе в самом центре моего Я. Послать к черту всех знакомых, малознакомых и незнакомых, знающих тебя. Плюнуть на этот город, страну. Свалить куда подальше от чувств, режущих сердце и потрошащих мозг.       Да, я почти согласен. Но это чертово «почти» ревет внутри меня как мини-торнадо, проносится через желудок, легкие, горло и достигает пика в голове. Словно оковы, меня связывают мои же мысли, и я стою недвижимо и в одиночестве посреди города, кишащего миллионами людей. Я готов закричать, но не могу. Да никто и не услышит. Хочу убежать от сюда. Хочу бежать навстречу чему-то, что не будет меня вскрывать без анестезии, резать по не зашившим ранам. Но я стою на месте не в силах сделать хоть что-то кроме очередной затяжки сигаретой. Дым равнодушной спиралью поднимается к облакам — он свободен. А я так и останусь в своем замкнутом мирке, который крутится вокруг тебя. Я буду заперт в череде бессмысленных действий, бездумных поступков и зацикленных чувств. Мне никто не собирается помочь. Всем плевать. И тебе всё равно.       А я всё еще люблю. Меня всё еще ломает.