Тренировка

Тренировка команды Сейджо в самом разгаре.       - Киндаичи, Маццун, отрабатываем броски.       - Ойкава!       - Кьётани, ты сегодня молодец! Отлично получается!       - Ойкава!       - Куними, к нему в пару…       - Ойкава!!       - Ээм, так… Когда закончите – 20 кругов и заминка.       - Ойкава, мать твою!! Капитан резко бросился в сторону раздевалки.       - Чёртов Дерьмокава, какого хрена ты убегаешь, когда я с тобой разговариваю?! Дверь с шумом захлопнулась. Иваизуми схватил капитана за запястье и толкнул к стене.       - Куда это ты сорвался? Кто дал тебе право так себя со мной вести? Что за игнор?! Иваизуми был в ярости. Странное поведение Ойкавы в последние дни уже не лезло ни в какие рамки и довело его до белого каления. Он был зол настолько, что не заметил, как сильно заламывает руку друга за спину.       - Агх~ Внезапный стон вывел Хаджиме из забытья. Он с недоумением уставился на Ойкаву: голова капитана была опущена, растрепавшиеся каштановые волосы с трудом прикрывали покрасневшие уши. Он выглядел странно и был на удивление тих.       - Что это было, Ойкава? Тоору зажмурился, мысленно ругая себя за несдержанность, сделал едва слышный глубокий выдох, пытаясь привести мысли в порядок, и поднял голову.       - Н-ничего Ива-чан! Тебе показалось! Ты что думаешь, это я охнул?! Неет, тебе показалось. Это всё твоё воображение. Хотя, это могло быть, но если только от боли. Это жестоко, Ива-чан~ Ведь ты постоянно меня бьёшь, а сейчас вообще руку чуть не оторвал! Что бы ты делал, если бы повредил мне её, а?       Ойкава тараторил в своей обычной манере, но все его слова не имели никакого смысла: натянуто-улыбающийся и яро жестикулирующий свободной рукой, он явно пытался оправдаться, растерянный взгляд метался из стороны в сторону в попытке зафиксироваться хоть на чём-то, и Хаджиме не нужно было иметь сверхспособности, чтобы заметить это.       Иваизуми лишь слегка ослабил хватку, продолжая держать руку Ойкавы заломленной за спину. Он явно слышал стон, а оправдания парня явно отдавали фальшью, поэтому Иваизуми решил проверить свои смелые домыслы и завёл руку ещё дальше...       Тоору поперхнулся очередным стоном и замолчал, поджав губы. Щёки вмиг стали пунцовыми. Огромные карие глаза с испугом уставились на Иваизуми. В комнате повисло молчание.       Ойкава ненавидел себя и молился, молился, чтобы Хаджиме ничего не понял. Чтобы он, как всегда, пропустил всё мимо ушей. В голове капитана тучей носились слова, но самый красноречивый игрок Аобаджёсай никак не мог выдавить из себя хоть какую-нибудь мало-мальски подходящую фразу, чтобы свести всё это в чёртову шутку. Эту ситуацию нужно было свести в шутку. Чтобы всё оставалось, как раньше.       Тоору слишком ценил возможность просто проводить время с другом. Ходить вместе в школу, играть в волейбол, рассказывать друг другу истории, делать домашку вместе… Пусть он всегда желал большего, но знал, что лучше довольствоваться малым: случайными прикосновениями невзначай, когда сидишь за одним столом или передаёшь воду на тренировке; недолгой дремотой в транспорте, когда голова «случайно» соскальзывала на плечо Хаджиме; сном на одном футоне после совместного просмотра ужастиков; подзатыльниками и болезненными тычками, от которых с недавних пор у Тоору всё сжималось внутри и мысли рассыпались в разные стороны.       Ещё пару недель назад он не был таким, но сейчас, даже от взгляда на руки Иваизуми, Ойкаву бросало то в жар, то в холод. Они проскальзывали в мечтания и сны, преследовали на тренировке и дома. Грубые пальцы, широкие ладони, чётко очерченные, с выпирающей косточкой запястья, накаченные предплечья. Эти руки отдавали пасы и приносили победные очки команде, пробивая защиты противников. Эти руки – мощные и горячие – убивали здравый смысл в голове Тоору.       Каждый раз, когда Хаджиме яростно ударял по мячу, у Ойкавы в животе нестерпимо зудело. Он хотел чувствовать эти ладони на себе. Познать всю их силу на собственном теле, видеть красные отметины на своей коже, следы от коротких ногтей, стать холстом, усеянном отпечатками пальцев...       Мозг предательски не слушался. Всё, что Ойкава чувствовал сейчас - властно сжатую за спиной руку и пристальный, прожигающий взгляд Хаджиме. Тоору всматривался в тёмно-зелёные глаза друга, машинально облизывая пересохшие губы, не решаясь сделать первый шаг.       Нескольких секунд тишины Иваизуми хватило, чтобы собрать всю картинку воедино: почему Тоору стал отворачиваться во время разговора, почему отпрыгивал, как ошпаренный, когда Хаджиме случайно касался его, почему перестал напрашиваться с ночевкой и даже перестал давать ему пасы на тренировках.       - Этот чёртов Ойкава, почему с ним всегда столько проблем? Почему нельзя было просто взять и сказать?! – Иваизуми осёкся на полуслове. Он ослабил хватку и медленно отпустил руку на свободу.       -Пф, Ива-чан, больше не шути так, а то у меня реально вся рука болит! Как я теперь буду пасовать? А что, если я вообще не смогу играть?! – голос Тоору немного подрагивал, но он продолжал играть свою роль, наигранно-обиженно бубня и потирая затёкшую руку. На душе было неприятно горько от на миг проскочившей, но несбывшейся надежды.       Внезапно Хаджиме стремительно сократил расстояние между ними. Одной рукой обхватив талию Ойкавы, а другой жёстко взяв его за подбородок, он впился грубым поцелуем в губы друга. Тоору в недоумении распахнул глаза. Он попытался отстраниться, но Иваизуми лишь сильнее прижал его к себе. Капитан почувствовал, как рука парня скользнула под футболку. Шершавая ладонь хаотично огладила бока и спину.       Иваизуми с нажимом провёл ногтями от лопаток до поясницы, от чего с губ Ойкавы сорвался громкий стон.       - Наконец-то. Наконец-то нет этой бесячей фальши! - Ещё раз - ещё стон. Крепкие пальцы цепляли лопатки и пересчитывали позвонки, - вот он настоящий Ойкава.       Иваизуми с упоением углубил поцелуй. Их языки сплетались, он закусывал и оттягивал губы Тоору, посасывая, срывая сладкие стоны один за другим. Горячие ладони блуждали, исследуя дрожащее от возбуждения тело.       Обычно инициативный и всезнающий Ойкава сейчас выглядел смущённо и робко. Раскрасневшийся с взъерошенными волосами, он стонал и плавился под прикосновениями Хаджиме, полностью отдаваясь его власти. Такая метаморфоза просто сносила крышу.       Иваизуми запустил пальцы в мягкие волосы, сжал их и с силой наклонил голову парня на бок. Он жадно осыпал поцелуями шею, проводил языком по кадыку, закусывал выступающие мышцы, сдерживаясь из последних сил, чтобы не впиться до крови – настолько сладкой была кожа на вкус.       Ноги Ойкавы задрожали, и Хаджиме еле успел поймать его. Он приподнял Тоору, обхватив за ягодицы, и прижал спиной к стене.       - О-остановись, Ива-чан... Эт-это неправильно, ты будешь потом жалеть... – как в бреду шептал Ойкава, пока Иваизуми влажными поцелуями покрывал его шею и ключицы.       - Заткнись, Дерьмокава. Раньше надо было думать. - Иваизуми слегка подкинул Ойкаву и с нажимом потёрся о его пах своим.       - Ива-чан, у тебя стоит! – недоумевающе округлил глаза Тоору.       - Конечно же! Ты просто непробиваемый идиот, если ещё ничего не понял. Стал бы я просто так с кем-нибудь обжиматься в раздевалке вместо тренировки?! – злобно проворчал Хаджиме. Ойкава засиял, нежно обвив руками шею Иваизуми.       - Я люблю тебя, Ива-чан~       - Да знаю я, тупой придурок...       - Ооо,Ива-чан покраснел!       - Нет, - пробурчал Иваизуми, пытаясь спрятать румянец уткнувшись в грудь парня, - и хватит меня так называть!       - Это так мило, Ива-чааан~ - неугомонный капитан тискал возлюбленного руками и ногами, попискивая от радости. – Я люблю тебя!       - Раз ты оклемался, Дуракава, может слезешь уже?? Ты вообще-то тяжёлый. Тоору расцепил объятия и обиженно надул щёки.       - Вообще-то, Ива-чан, ты сам меня сюда посадил.       Через секунду в хитрых шоколадных глазах сверкнули золотистые искорки. Ойкава приблизился, нежно дотронулся до щеки друга, провёл большим пальцем по нижней губе, проникая в рот, скользя по белоснежной кромке зубов…       - Надеюсь в следующий раз. Ты не будешь сдерживаться. И всё-таки оставишь следы на моей шее.       Пристальный, дерзкий взгляд вышиб дыхание из лёгких и пригвоздил Иваизуми к полу. Тоору мазнул пальцем по губам, ухмыльнулся и удалился на площадку, мурлыча какую-то песенку...       Дверь раздевалки с грохотом отворилась, выводя Хаджиме из оцепенения.       - Иваизуми-семпай! Всё в порядке?! – взволнованно завопил первогодка.       - Да, а что? – быстро отчеканил Хаджиме, всё ещё приходя в себя.       - Вас долго не было, а капитан сказал, что Вы, видимо, никак не придёте в чувства после незабываемого первого поцелуя, и попросил проверить… - замялся парень, слегка краснея.       - Первого поце… Ну-ка, дай мне мяч! Ойкава!!!       Иваизуми пулей вылетел на площадку, с грозным рыком ударяя по мячу и направляя его точно в цель:       - Это будет твой последний поцелуй, Мерзокава Тоору!!!