kabe

между вами стоит стена из страданий, борьбы и пыли. и так высока она, что не хватит ракет и крыльев — можно вечность кому-то пытаться перелезть ее в одиночку: вы не из тех, кто привык сдаваться, вы не умеете ставить точку. ее ставят всегда, каждый чертов ненужный раз — кто-то там, не вы, но кто-то опять за вас. и поначалу он, может, и рад этим точкам, своей защите, но сейчас мир похож на Ад. (а ведь был он так безобиден.) ты, напротив, все шел вперед, проливая ночами слезы, шел шестой — боже мой — ведь год, пока в сердце гнила заноза. на шестой одинокий год ты сломался в руке, как спичка. он вдруг замер, разинув рот: из рук точно улетала птичка. он теперь был в порядке, готов поделиться, быть рядом, ближе, только ты заштопал на сердце шов, а стена только стала выше. и если раньше ты в нее стучал, бил без устали с утра до вечера, то сейчас будто бы устал. что стена эта — делать ль нечего? пусть стоит, вдруг решаешь ты. пусть стоит и пусть защищает: если сжечь все сейчас мосты, он, наверное, не узнает, что ты пал так безумно низко и не можешь смотреть в глаза. затихаешь. не хочешь риска. (тихо скатывается слеза.) и стена та прочнее камня, тверже меди и выше гор — ты стоишь за ней, будто прячешься от бессчисленных глупых ссор, ты стоишь — она защищает и тебя, и, конечно, их. только он ее вдруг ломает за какой-то дурацкий миг. все, что рухнуло — вдруг у ног, будто не было и преград. он отпинывает кирпич. — я помог? а ты вдруг плачешь. (ты очень рад.)