Игра

       Козуме искренне надеялся на то, что Хината послушается его и не пойдет следом. Впрочем, на всякий случай, Кенма заручился поддержкой Кагеямы и благополучно оставил этих двоих у себя, надеясь, что они ничего там не разнесут.        Хотя и ломать там было особо нечего — небольшая квартира была выполнена в любимом стиле Кенмы — минимализме. Кровать, удобно расположившаяся у стены, невысокий стул и рабочий стол для работы с ноутбуком, комод для вещей, высокое зеркало, висевшее на стене и обклеенное стикерами в виде мордочек кошек — своего рода напоминалки. Потом следовала отделенная от комнаты небольшой барной стойкой кухня со всем гарнитуром и небольшим холодильником, умещавшим в себе по обычаю большое количество молочных коктейлей и мороженого. Соседняя комната с дверью — ванная, в которой расположилась душевая кабинка и туалет. И, конечно же, любимый диванчик, который за счет своих маленьких размеров вел кочевой образ жизни, путешествуя из кухни в комнату Кенмы и небольшой коридор.        В общем–то, оставив всё свое имущество на благополучное попечение Хинаты и Кагеямы, и выйдя на оживленную улицу, Кенма направился на ближайшую станцию метро, чтобы как можно быстрее доехать до мамы.        Уже сидя в транспорте, парень чувствовал себя немного неуютно, и вся неуверенность на счет предстоящего предприятия лишь увеличивалась.        Интуиция настойчиво говорила ему о том, что не следовало бы ехать сейчас домой, но Кенма, полностью положившись на маму, попытался отогнать от себя неприятные мысли о том, что сегодня может случиться что–то плохое. Так что, загнав свои невеселые мысли подальше, Кенма уставился в свой смартфон погружаясь в очередную захватывающую игру, которая помогла сократить время до места назначения в разы.        Уже стоя, около дома, что встречал Кенму своими привычным светлым цветом и огромными окнами, были высажены любимые мамины цветы, красиво очерчивающие подход к двери. Заглянув за угол, Козуме довольно обнаружил давно оставшуюся и аккуратно сложенную у стены волейбольную сетку, которой он раньше пользовался с Хинатой. Парни развешивали её между двумя столбами, что были на заднем дворе и по ярому желанию Шоё они дополнительно тренировались подачам, когда были на каникулах или выпадали долгие выходные дни без тренировок.        Замявшись немного на пороге и набираясь решительности, парень несколько раз постучал в дверь, слыша по ту сторону торопливые шаги, а через секунду на него уже смотрела радостная и немного взволнованная мама.        — Козуме, — бросившись обнимать своего сына, проговорила женщина, проронив при этом несколько слезинок.        Парень обнял свою маму в ответ, только сейчас понимая, как ему не хватало этого тепла. Мама пользовалась всё теми же духами, так что Козуме окунулся во времена обучения в школе, когда у них всё еще было хорошо, и на горизонте не маячил мужчина, так скоро ставший Кенме отчимом.        — Я так рада тебя видеть. Ты практически не изменился, только корни сильнее отросли, — запуская руку в мягкие волосы парня, прошептала мама и, пропуская сына внутрь, сразу же начала рассказывать про свою жизнь, намеренно избегая тему с отчимом, за что Кенма был ей премного благодарен.        — Я приготовила твой любимый яблочный пирог, — прощебетала женщина, размещая на столе выпечку и подавая парню чай. Кенма был очень рад такому лакомству, ведь что ни говори, а мамин пирог ни в какое сравнение не шел с покупным.        И снова внутри родилось это щемящее чувство одиночество и понимания того, что больше ничего не будет как прежде. Проглотив тяжелый ком, Кенма решил не углубляться в свои мысли, ведь сегодня была их первая за такое долгое время встреча, и ему хотелось показать маме, что у него всё хорошо, и как бы в него, когда–то не верили — он справляется.        — Спасибо, — только и успел проговорить Кенма, поглощая кусок за кусочком. Мама тем временем с удовольствием наблюдала за сыном, который в её глазах стал выглядеть совершенно по–взрослому.        — Нет, ты всё же еще и похудел, — отметила мама, когда сильнее изучила сидевшего напротив нее сына. — Наверняка не кушаешь ничего, — на это Кенма лишь пожал плечами, зная, что пусть он немного, но ест, а его худоба, лишь отсутствие тренировок. Само тело же всё так же оставалось подтянутым и спортивным.        Всё остальное время они провели за беседами, рассказывая обо всем, что произошло за этот долгий год, каникулы и начало второго курса. Несмотря на то, что они довольно часто созванивались за это время, мама просила напомнить ему некоторые случаи или же рассказать о них поподробнее. Женщина была рада, что Хината теперь обучается в университете вместе с сыном и может, если что за ним присмотреть.        — Козуме, я знаю, ты очень недоволен моим выбором и что я должна была сначала поговорить с тобой, — аккуратно начала женщина, перед уходом Кенмы. У нее всё еще было чувство вины за то, что случилось с её сыном и что он теперь должен переживать.        — Если тебе с ним хорошо, — прервал её Кенма, зная, что с его матерью отчим однозначно ведет себя по-другому (на что он по крайней мере безмолвно надеется). Кенма может только пожелать ей счастье и избегать встреч с ним. В отличие от мамы, отчим его терпеть точно не собирается — не раз уже доказал свое особенное отношение к парню.        — Да, но я не должна была тогда забывать о том, что я в первую очередь твоя мать. Я не должна была допустить твоего переезда и…        — Всё нормально, мам, — сглотнув ком обиды, прошептал Кенма, обувая свои кеды. Парень столько времени ждал этого признания, но услышав, возжелал вернуться вспять и исключить этот диалог. Он и без того, уже всё понял, а это лишь воспоминание старых ран.        — Да, как скажешь, — тут же смутившись, произнесла женщина. — Я была рада увидеть тебя, Козуме. Как на счет того, чтобы почаще видеться?        — При тех же условиях, — напомнил парень, и она тут же согласно кивает, словно боится, что Кенма передумает. — Тогда можно, — улыбнувшись, произнес он и, обняв маму на прощание, вышел на улицу.        Не желая сразу идти в метро, Кенма последовал в ближайший парк, чтобы переварить все случившееся. Он действительно был рад встретиться с мамой, но какая–то пропасть между ними, заставляла жалеть о том, что Кенма тогда не сдержался и принял решение переехать. И что ему стоило потерпеть этого человека ради счастья матери? Но в новой квартире как–то спокойно. Никто не будет на тебя ругаться, за то, что ты забыл помыть чашку, никто не ударит за то, что ты молчишь, потому что не хочешь разговаривать, никто не накричит за то, что ты избегаешь этого человека.        Полностью погруженный в свои раздумья, Кенма не заметил, как уже зашел на территорию парка. Несмотря на то, что время было уже позднее, людей было достаточно много. Парочки разделились на тех, кто сидел на лавочках, и тех, кто просто гулял по многочисленным дорожкам, хорошо проводя время. Кенме стало немного завидно. Несмотря на его добровольное затворничество и одиночество, которое разбавляли Хината и Акааши, а теперь еще и Куроо с Бокуто, Козуме всё четче понимал, что ему всё еще многого не хватает.        В школе он и не думал менять свою жизнь, предпочитая двигаться по течению, но теперь пора было что-то делать. Кенме искренне надоело одиночество и пустота, которой он окружал себя достаточно долгое время. И если сейчас ничего не предпринять, это неприятное чувство поглотит его окончательно.        Пока Кенма решал, что делать со своей жизнью дальше, его плечо сжала крепкая мужская рука. Кенма дернулся от столь неприятного ощущения, и столкнувшись с озлобленным взглядом своего отчима, ойкнул.        — Пройдемся, Кенма, — тоном, не терпящим возражения, проговорил мужчина, и насильно повел его в дальний угол парка, куда мало кто заходил, потому что участок был тупиковым и отдаленным от остального комплекса парка. Как бы мужчина не хотел скрыть свою ярость, она всё же проявлялась в том, как он тащил Кенму, потому как парень просто не успевал за ним, и он несколько раз чуть не упал, заставляя обращать на себя внимание прохожих, чему отчим был не очень рад.        — Я, кажется, предупреждал тебя больше не приближаться к нашему дому, — грубо рявкнул он, толкая Кенму на землю. — Ты свой мозг совсем играми забил, м?        И Кенма только сейчас вспоминает, что, переезжая на новую квартиру, отчим пригрозил ему, что если он вдруг перейдет потом порог родного дома, то тот его накажет. И как же он мог это забыть?.. Жалеть себя, потому что он просто на просто забыл слова отчима Кенма долго не стал, потому что сейчас проблема была другая — сильный и злой мужчина, готовый броситься в бой. Хотя, какой там бой — обыкновенное избиение — парень даже ответить ему нормально не мог.        Но кроме всего прочего, Кенме было всё же интересно, откуда тот знает о том, что он был у них дома, если отчим поймал его в парке? Неужели он за ним следил с самого дома? Если так, значит, мама всё же рассказала ему о том, что Кенма придет в гости. А если он шел за ним с самого дома, то почему решил дождаться пока Кенма зайдет в парк? Он ведь прошел немало пустых улочек, где было не так компрометирующее.        — Я прямо слышу, как ты шевелишь своими шестеренками, — немного наклоняясь к парню, язвит мужчина. — Что тебе сказать? Твоя ли мать сообщила мне о том, что ты к нам придешь? Вовсе нет — я просто проверил её сообщения перед уходом и оказывается, что она сегодня должна была с кем–то встретиться, когда меня не должно было быть дома. Даже имя твое в контактах переименовала, чтобы я не догадался.        — Почему тогда здесь? — Не выдержал и поинтересовался Кенма.        — У меня работа рядом, я не думал, что она так мало времени проведет со своим любовником, а увидев тебя на входе в парк, всё встало на свои места. Ты же нашу местность всегда объезжаешь, ради чего бы ты решился тут прогуливаться, увеличивая свои шансы встретиться со мной? — Рассуждал он, явно довольствуясь своим положением.        — Всё верно, — проговорил Кенма, совершая тщетную попытку подняться, потому как отчим, ударяет его ногой в плечо, отчего парень ударяется о землю, тихо шипя.        — Куда же ты спешишь? Мы не договорили с тобой! — Подозрительно спокойным голосом говорит он, склоняясь ближе. — Ты меня уже достал, знаешь ли. Съехал давным–давно, а она всё равно про тебя мне мозги промывает — свозил в медовый месяц и несколько раз брал отпуск, а у нее всё равно на первом месте — ты.        Мужчина со злостью несколько раз пнул парня в живот, отчего Кенма сжался и застонал от боли.        — Бесишь ты меня, гаденыш, — распылялся он, попутно пытаясь избивать Кенму, который лишь свернулся калачиком, чтобы спрятать лицо и по возможности закрыть доступ к животу. Насколько показывал опыт — прятать синяки и кровоподтеки на руках и ногах легче, чем на лице, даже несмотря на то, что волосы доходили до плеч.        — Сколько раз тебе говорить, что ты мне мешаешь? — Продолжал тем временем отчим, и он, пожалуй, хотел произнести еще не одну гневную тираду, если бы его наглым образом не прервали.        — И какому это мудиле, мне интересно, Кенма мешает? — Послышался Кенме до ужаса знакомый голос. Козуме дернулся, но услышав смачный звук удара в челюсть, замер. Отчим стал чертыхаться, но просто так сдаваться не желал, а потому начал наступать на защитника Кенмы, нанося теперь уже ему свои удары, так что между ними началась драка.        Кенма тем временем оставался лежать, не поднимая головы — все, что ему сейчас хотелось — это оказаться далеко отсюда, в своей маленькой, но довольно защищенной квартире, где рядом были бы Акааши и Хината. Было очень глупо думать о том, что его жизнь сможет измениться. Даже судьба показала ему, что у Кенмы ничего не получится, посылая отчима.        Кенме очень хотелось, чтобы его успокоили. На периферии, ему показалось, что слышал голос Акааши, который позже стал гладить его по плечам и голове. Когда шум в ушах от ударов отчима прошел, Кенма наконец–то понял, что с ним действительно говорил Акааши.        — Кенма, — тихо тянул он, словно пытался вывести парня из сна. — Ты слышишь меня? — Вместе ответа, тот лишь слегка кивает, но и этого достаточно, чтобы Акааши немного успокоился. Его голос дрожал, как бы он не пытался сейчас быть серьезным, его волнение за друга было видно отчетливо. По шумным вздохам и яростным выпадам в сторону отчима, Кенма распознал среди присутствующих еще и Бокуто. Значит, они гуляли здесь втроем, пока не встретили его и отчима.        Пока Куроо и Бокуто разбирались с мужчиной, Акааши принялся помогать Кенме подняться, параллельно расспрашивая о том, где у него болит больше всего. Как, оказалось, встать на ноги было довольно трудной задачей, и Козуме пришлось опираться на плечо Акааши, но он заверил его, что у него точно ничего не сломано, а синяки — это пустяки, которые в скором времени должны пройти.        — Мелкая гадость, — выплюнул его отчим, когда Кенма поднял на него свой уставший и затуманенный взгляд.        Если сравнивать сейчас состояние отчима и Кенмы, то парень выглядел еще ничего. Куроо довольно сильно приложил мужчину, так что на его лице в прямом смысле этого слова будет виден итог их непродолжительной, но весьма продуктивной встречи. В какой–то степени, Кенма был даже рад тому, что он получил по заслугам, и пусть это совершил не он, а Куроо, парню всё равно было приятно, что за него кто–то вступился.        Мама не заступалась за него, потому что боялась потерять свою любовь в виде этого мужчины и кажется, даже не замечала, что между ними происходит. Хината, хоть и был его лучшим другом, но вот в плане комплектации и силы, даже Козуме уступал, так что надеяться на то, что Шоё смог бы избить его отчима, было бы заранее обреченной на неудачу идеей.        Теперь же, смотря на разъяренного Куроо, которого сзади сдерживал Бокуто, в своеобразной манере захватив его руки и наблюдая за Акааши, словно ожидая дальнейших действий, Кенма понял, что он впервые по-настоящему защищен.        Может таким образом судьба решила ему показать нечто другое? Что за свое счастье придется сражаться, что на пути к нему он непременно будет окружен близкими людьми, которые будут готовы за него постоять. Что на пути к благополучной жизни ему придется доверится новым знакомым и вообще, наконец-то покинуть свой кокон и научиться общаться и доверять людям вновь?        — Нашел себе нового парня, да? — Немного шатаясь от полученных ударов, начал давить на больное отчим. — Совершенно не учишься на своих ошибках, верно? Не нужен твоей матери такой «извращенный» сын, ясно тебе? Только попробуй еще раз прийти якобы домой! — Гневно отзывался мужчина, покидая компанию. Куроо уже хотел ему что–то крикнуть, но Бокуто, отпустив его руки, встряхнул, словно приводя в чувство.        От слов отчима, колени Кенмы подкосились, и он уже был готов вновь встретиться с твердой землей, но Акааши не дал ему этого сделать, поддерживая теперь парня за талию, а более-менее успокоенный после случившегося Куроо, подошел к ним, чтобы взять Козуме на руки.        Кенма был настолько выжат после произошедшего, что даже не стал сопротивляться, полностью расслабляясь в руках Куроо и обняв того за шею, лег головой на плечо, погружаясь в спасительную темноту.