Как кошка с Леворуким подружилась

Люди глупы. Они предпочитают верить лжи и не верить правде только потому, что правда их не устраивает. В самом деле, что может быть глупее сказки о том, что мы прогневили Создателя своим пренебрежением? Кошки гордые и независимые создания, да, но не дуры же! Когда этот мужик пришёл к нам, на звериное собрание, все-и гордые леопарды, и красавцы-лебеди, и нахальные воробьи, и лизоблюды-собаки, и ещё многие и многие, кому не терпелось тронуть, лизнуть, куснуть, да хоть понюхать!-кинулись со всех ног к тому, кого потом назвали Создателем, я осталась на месте. Мне так хотелось засвидетельствовать своё почтение грациозно, без давки, без крика и гогота! Но эти побасенки можно пережить. Обиднее другое. …. Рука мальчика была покрыта мозолями и пахла солёным потом, рыбой, горячим песком и немножко-мясом. Гораздо сильнее божественный аромат говядины источал его левый кулак, незамедлительно ткнувшийся мне под нос. -Есь, пусистоцка, есь! Голос вмещал в себя целую гамму чувств, от умиления до приказа. Я раньше не слышала, чтобы голос людей был так похож на наш хвост-а ведь мы сообщаем миру наше настроение именно хвостом! Благодарно ткнувшись носом в разжавшуюся ладошку трёхлетнего карапуза , я деликатно съела мясо. Мальчишка заливисто засмеялся, когда мой шершавый язык защекотал пальцы, но тут прибежавшая женщина подхватила благодетеля с земли и, причитая, принялась отряхивать изрядно измазанные штанишки и рубашонку. -Ах, господин Рино, ну разве можно убегать? Вон, весь дворец на ушах, господа Анэсти и Эридани уже давно обедать пошли, а вас второй час ищут! А перемазались как, а коленку разбили! И тут гроза юных беглецов увидела меня. -Кыш! Кыш, попрошайка! Иди отсюда! Она уже замахивалась ногой, а я, прижав уши, пятилась к спасительной дыре в заборе,когда «господин Рино» встал перед женщиной во весь свой трёхлетний рост: -Не тлогай её! Она не поплошайка! Она…-мальчишка запнулся, подыскивая слово,-она мой длуг! К 10 годам Рино знали все кошки Гальтары. В его карманах всегда были кусочки мяса, хлеба, каких-то невероятных яств, которые увлечённо готовили дворцовые повара, и он щедро делился с каждой кошкой, встреченной на пути. Малолетний разбойник часто сбегал из дому ради удовольствия побегать с простонародьем, как пренебрежительно выражался его брат Эридани. В своих странствиях он часто засыпал где-нибудь в тенёчке, и тогда кто-нибудь из моих сестёр садился рядом-шипеть на надоедливых мух, охранять замурзанного друга от крыс. …-Ринальди Ракан! Признаёшь ли ты себя виновным в преступлении, в котором тебя обвиняет Беатриса Борраска? Глупые люди не хотели слушать меня, или же просто ленились понять. Ну как, как можно поверить в то, что этот высокий мужчина, похожий на леопарда, вчерашний Рино,-изувер и насильник? Кошки привыкли доверять своему сердцу-возможно, потому, что часто доверять больше некому. И оно, это кошачье сердце, разрывалось от невозможности вскочить через окно в зал, распушить хвост и шипеть, шипеть на судей, которые сейчас равняли с землёй нашего Рино. Рино, который помогал нам выжить в холодные зимы, потому что знал, куда прийти со своими чудесными, полными кусочков спасительной еды карманами, Рино, который неделю назад отнял у портовой шпаны моего внука, Рино, который любил всё живое, который не мыслил живое-мёртвым! … Узника-нет, уже осуждённого!-вели к Лабиринту. Мы, кошки, не ходим туда-слишком сильно пахнет смертью, а этот запах не для наших нежных носов. Но сейчас Гальтара провожала своего Рино, и мы не остались в стороне. Сотни, тысячи хвостатых, усатых, пушистых и не очень моих сестёр сидели, как изваяния, вдоль всего пути несчастного. Он видел нас, не мог не видеть, но молчал, подавленный свалившейся на него несправедливостью. -Что, пушисточка? Ты тоже его провожаешь? От мужчины пахло красками, холстом, вином и горем. Он взял меня на руки и, рассеянно поглаживая, наблюдал за тем, как за Ринальди (теперь я знала его полное имя, но легче от этого не становилось, только горше) закрываются кованые решётки, а его брат Эридани поворачивает ключ в замке. Пальцы на моём загривке сжались, но человек не заметил этого. Он бормотал, как в бреду: -Дурак… Какой я дурак! Мастер прав, они все хотят его убить, а я, ничтожество, осёл, ослеп, просто ослеп! Художник смотрит сердцем, а я… Забыв обо мне, он зашагал к городу, не опуская рук. А я боялась шевельнутся и думала об услышанном. …Человека звали Диамни, и он задумал помочь Рино сбежать. Мы долго ждали на берегу горной речки, и наконец вода вынесла окоченевшего пленника наружу. Диамни тут же бросился отогревать, кормить, поить горячим вином, а я тёрлась о такие знакомые руки и мурлыкала так, как никогда до этого. Наконец, мужчина начал проявлять признаки жизни, суматоха перешла в новую стадию, а я успокоенно свернулась калачиком у костра и под неспешный человеческий разговор уснула. Что меня разбудило? Наверное, появление нового-женского-голоса. Я потянулась и бесшумно прокралась к говорившим-как раз вовремя, чтобы ухватиться когтями за штанину Рино и вместе с ним полететь неведомо куда.Он изогнулся, как настоящий кот, подхватил меня на руки («Пушистик, откуда ты? Как ты здесь оказалась?»), и тут мы оутились в каком-то незнакомом месте, где было очень много женщин, похожих на нашу спутницу, и много мужчин, вооружённых и суровых. Рино затормошили, повели куда-то, но он не выпустил меня из рук, успокаивая тихим шёпотом и поглаживаниями. … Привет, пушисточка! Огни Этерны-или как там назывались эти гигантские костры-изменили Рино, и я испуганно отпрянула от протянутой руки. Он удивился и обиделся: -Ты что? Ты боишься меня? Не бойся, я хороший. Наверное,-прибавил утренний Ринальди, теперешний Одинокий. И я со вздохом ткнулась лобастой головой в знакомые пальцы. …Понимаешь, пуша,-Одинокий нервно расхаживал по своей комнате, стараясь не смотреть за окно, где не виднелось ничего, кроме далёкой стены пламени,-я сам не знаю, за что Он на меня взъелся! Ну да, да, я слишком часто бываю в Кэртиане, но ничего такого там не делаю, просто гуляю! А тут-запер, пламенем окружил, сиди сиднем, а наши там раттонов бьют!-и он в ярости сжал кулаки. Я спрыгнула со стола, где сидела до этого, и пошла к двери. На пороге обернулась, требовательно мяукнула. Одинокий, которого я про себя всё ещё называла Рино, неохотно пошёл за мной. -Пуш, ну чего ты? Нашла время играть! Я не обращала внимания на его ворчание, ведя всё дальше, к тому месту, которое пахло не огнём, а ветром. И когда перед нами открылся проход, узенькая дорожка между стен пламени, первой одним прыжком преодолела её, показывая, что здесь безопасно, и можно идти… Так оно и было, и многие поколения кошек передают это дальше. А люди…Что ж, люди глупы. Они предпочитают верить лжи и не верить правде. Впрочем, об этом я уже говорила.