Если бы Тим знал

Когда Теодор смог, наконец, поступить в Нью-йоркский Университет, его искреннему счастью не было предела - год, проведённый вдали от любимого брата, весьма пагубно сказался на характере блондина. Редкие приезды Тимоти лишь сильнее раззадоривали малолетнего гения, желавшего заполучить Тима в своё безраздельное пользование; он стал нетерпеливым и даже мнительным: за год, прошедший с начала учебы на журфаке, Темплтон-старший удивительно похорошел. Мысль об этом даже льстила - все же, его любимый и раньше был весьма мил, но теперь он из местами неказистого подростка преобразился в привлекательного парня, - но мысль о том, что Тимми встретит кого-то там, в далёком Нью-Йорке, и забудет о своём назойливом братишке, приводила Тео в ужас. Временами ему снилось, как Тим, обнимая какую-то смазливую клушу, говорил, что их с братом "отношения" - это глупость, простая детская шалость, о которой и сам Теодор скоро забудет. Иногда его сны подкидывали ещё более изощренные образы: его брат, самый добрый, заботливый, самый восхитительный человек в мире сверкает счастливейшей улыбкой, но она предназначена не Теодору. Рядом с Темплтоном стоит какой-то парень - совершенно безликий и блеклый, - он обнимает шатена, они стоят непозволительно близко, их губы медленно приближаются друг к другу, а потом... На этом моменте Тео всегда просыпался. Эти сны, жутко-реальные, буквально выворачивающие его естество наизнанку, преследовали подростка почти семь месяцев. Он боялся засыпать, ведь чем чаще он видел те сны, тем сильнее себя накручивал. Их отношения с Тимом, однако, совершенно не изменились: они почти каждый день созванивались, писали друг другу сообщения, а последние зимние каникулы, которые шатен провёл дома, мальчики и вовсе не расставались. Именно после праздников Тео понял, как сильно ему не хватало старшего брата - их долгих объятий, громких разговоров, уютного молчания, коротких смазанных поцелуев за закрытыми дверями спальни Теодора... Рядом с Тимоти мир преображался, искрился красками и переливался всеми цветами радуги; без него же все казалось тусклым и бессмысленным. Именно поэтому, поступив в Университет (а заодно съехав от родителей в маленькую квартирку братца), Тео впервые за долгое время чувствовал себя живым, прежним, счастливым. Их совместная жизнь была почти такой же, как и до отъезда Тимми в Нью-Йорк: парни переругивались из-за всяких глупостей, но никогда серьёзно не ссорились; много шутили, веселились и проводили почти все свободное время вместе; они поделили домашние дела пополам, чтобы было проще - так было справедливей, да и Тео был только рад помочь брату; а ещё они спали вместе. Каждую ночь, теперь уже не боясь быть пойманными, братья укладывались под одно одеяло, сложно сплетались руками-ногами и говорили о том, как прошёл их день, пока оба не засыпали. Временами Тео позволял себе небольшие шалости - то осторожно коснётся кончиками пальцев чужих мягких, великолепно чувствительных губ, то "случайно" стянет с брата за ночь пижамные штаны, а то и вовсе нескромно потрется пахом о чужие ягодицы. Тим почти никогда ничего не говорил. Он очаровательно краснел, запинался, отводил взгляд, но позволял делать брату все, что тот пожелает. Наверное, ему это тоже было приятно. Наверное, он тоже скучал. Но если бы Тим только знал... Если бы он знал, как сильно Тео ревнует его к другим людям: к новым друзьям брата, к его однокурсникам и даже к преподавателям. К местной дворняжке, которую Тимми успел прикормить ещё на первом курсе, к милым охранникам, которые уже давно пропускали его без пропуска. К старшекурсникам, которые считали Темплтона-старшего "своим в доску парнем", к девушкам, которые любили приглашать его на совместные прогулки, и ещё к многим, многим людям... Если бы Тим знал, как сложно не сделать какую-нибудь гадость любому, кто смотрит ему вслед, кто провожает взглядом или просто обсуждает наедине со знакомыми "того милого второкурсника с журфака". Если бы Тим знал, каким ничтожеством иногда себя чувствует Теодор... Ведь он - просто ребёнок, не чета ("Пока не чета", - поправляет он себя мысленно) старшим ребятам, он не может многое из того, что могут они, и это пугает ничуть не меньше, чем прошлогодние кошмары. Если бы Тим знал...

***

Если бы Тим знал, о чем думает Тео, то только посмеялся бы. Ну разве можно воспринимать всерьёз все то, о чем думал его возлюбленный? Ведь в Тимоти нет ничего выдающегося: он обыкновенный. Не особо популярный, не особо красивый, не особо умный... Вся жизнь Тима состоит из одних "не особо", и только Теодор в ней - это нечто особенное. Он - молодой гений, поступивший в НЙУ в возрасте двенадцати лет; он - один из красивейших (даже если вслух об этом не говорили) людей на кампусе; он - самый нахальный, пробивной, самый восхитительный человек, которого когда-либо знал Тимоти Темплтон. Он - человек, чья любовь безгранична и неоспорима. И если бы Тео только знал, о чем думает его брат... Тимми улыбнулся. Почему "если бы"? Теодор обязательно узнает о том, что думает про него брат. Уж кто-кто, а Лютик об этом обязательно позаботится!