Приключения Могильщика. Круги по воде

Проснулся я в пять часов утра. Не удивительно. Хоть я и привык отдыхать не больше пяти часов, но сказывалось влияние мягкой кушетки и ран на организм. За два неполных дня, проведенных в лагере, в объятьях Морфея я пробыл дольше, чем за всю прошлую неделю. Поднявшись, оделся (не забыв бандану) и собирался выходить, но заметил Лену, которая мирно спала, сидя за столом. Перед ней лежала открытая книга. Подойдя ближе, я аккуратно приподнял край книги и взглянул на обложку. "Унесённые ветром". Неожиданно, весьма неожиданно. В наше время, мало того, что почти никто не читает книги, так еще и найти их очень проблематично. Особенно романы -- зимой толстые томики поддались массовому геноциду со стороны плесени, крыс и людей, которые использовали их как топливо для огня. Не долго нам, как виду, осталось. Осторожно, дабы не разбудить медсестру, я положил книгу на место. Значит, она без ума от чтения, в частности от любовных романов. Запомним это. Я вышел на улицу, тихо закрыв дверь. Небо окрасилось в красные тона. Дул теплый летний ветер, навевая приятные воспоминания о беззаботном детстве, когда родители еще были живы. Большой двор, ребята примерно моего возврата, деревянные автоматы, вечная "войнушка". Эх-х-х... Ностальгия! Где же вы, друзья моих малых лет? Так как сейчас утро, можно немного потренироваться. Пробежка стоит первой в этом списке, потому что каждое пробуждение обычно начиналось с нее. Я вышел на большую площадку, где, вполне вероятно, каждый день проходит построение и распределение боевых задач на день -- кто отдыхает, кто охраняет, кто идет в рейд за ресурсами. Пробежав пять кругов, я двинул к воротам -- там находилось семь человек и откровенно скучало. Тихо звучала гитара, но играл явно новичок, так как часто не попадал в ноты. Двое уныло ходили по пристройке к воротам, еще двое переговаривались между собой вдалеке от всех и трое сидели у костра. Подойдя к костру, я присел и продолжил слушать. Видимо, меня узнали и без лишних вопросов подвинулись, освобождая место. Девушка закончила играть и передала гитару мне. Я взял музыкальный инструмент и посмотрел на часы на запястье. 5:48. До пробуждения лагеря остается немногим больше часа. Можно и сыграть. На сей раз я решил исполнить песню Валентина Стрыкало "Наше лето". Да, согласен, без синтезатора и ударных получится немного не то, но такой роскоши в наши дни не добыть. Тихо лужи покрывает лед, помнишь мы с тобою Целовались ночи напролет под шум прибоя. Это лето не вернуть уже, я знаю, Но когда печаль в моей душе я вспоминаю Яхта, парус, в это мире только мы одни Ялта, август, и мы с тобою влюблены. Яхта, парус, в это мире только мы одни Ялта, август, и мы с тобою влюблены. Но расстаться нам с тобой пришлось, кончилась путевка И вагон плацкартный меня нес в Новую Каховку Не забуду ночи при луне и твою улыбку. Ты открытку подарила мне, а на той открытке Яхта, парус, в это мире только мы одни Ялта, август, и мы с тобою влюблены. Яхта, парус, в это мире только мы одни Ялта, август, и мы с тобою влюблены. Яхта, парус, в это мире только мы одни Ялта, август, и мы с тобою влюблены. Яхта, парус, в это мире только мы одни Ялта, август, и мы с тобою влюблены. Как только умолкла гитара, на мое плечо легла огромная ладонь. Обернулся. Это был тот мужик, что вчера беседовал с Ольгой Дмитриевной возле костра. Высокий, лет под 40, каштановые короткие волосы и серые глаза. Одет он был в военную форму, а за спиной виднелся пулемёт. ПКП "Печенег". Оружие мощное и скорострельное, но очень громкое. Наверно, на нем установлен кустарный глушитель, потому что ствол был длиннее и немного шире в конце, чем у простого пулемёта. - Хорошо играешь. В лагере это умение неоценимо, так как из 94 человек (вот это просчет!) только 5 могут нормально сыграть. Кстати, хочу поблагодарить за поддержку на мосту. - Не за что, -- коротко ответил я, рассматривая небольшую группу за его спиной. Здесь были Алиса, Лена, блондин в очках, который вчера сидел рядом со мной у костра, Ольга (нужно не забыть поговорить), и семь человек -- пятеро парней и две девушки. Вряд ли они явились по мою душу, но удостоверится в этом хотелось лично: - Пришли кого-то встречать? - Откуда ты знаешь?! -- Ольга начала прожигать меня взглядом. - Вы мне только что это сами сказали, хотя это просто догадка: рано для подъема, да и тревоги я не слышал. Ольга была вне себя от распирающих ее чувств -- злость, обида и стыдливость смешались на ее лице, как краски на палитре. Она хотела выпалить свою пламенную речь, но ее прервал охранник на пристройке. - Едут, -- громко объявил он. К лагерю двигался "Икарус", специально переделанный для выживания -- таран, заколоченные окна с маленькими прорезями для оружия, два пулемета за импровизированным ограждениями (один смотрит вперед, второй назад). Вся толпа организовано двинулась к воротам, только Алиса и Лена остались на месте, коротко о чём то переговариваясь. - Утро доброе, девчата, -- поздоровался я с ними, подойдя поближе. - Здравствуй, -- ответила медсестра. Через мгновенье к ней подбежала девушка и куда-то ее увела. - Привет. Как дела? -- сказала Алиса. - Да всё нормально, рана не беспокоит, -- сказал я, скривившись, -- почти. - Ты извини меня за тот инцидент, пожалуйста. Вдруг к моему затылку притронулся небольшой холодный кружок. Метал. Пистолет. - Алис, он к тебе пристает? -- спросил знакомый, очень знакомый голос. - Да нет, мы просто общались... - Так ты к моей девушке подкатываешь? Как тебя зовут, будущий мертвец? - Иван, -- и резко обернулся. Трехдневная щетина, каштановые волосы, разросшиеся во все стороны и немного прикрывающие зеленые глаза, измученный взгляд. Худощавый и высокий парень в бронежилете. - Здрав будь, Семеныч! - Откуда ты меня знаешь?! Алиса тебя мной припугивала? - Едрен хамон! Персунов, ты по-прежнему тупишь или прикидываешься? Ладно, держи подсказку -- прошло полгода с начала эпидемии. Москва, 19 января. Ты и твой отряд стали лагерем в супермаркете. Ночью к вам приходит человек и просит немного побыть в отряде... - Мертвокоп! Тьху, Могильщик! Ванюха! После этого мы крепко обнялись. Вот такая она, мужская дружба -- минуту назад Семён хотел меня пристрелить, а сейчас мы обнимаемся. Как-никак, боевые товарищи, да еще и земляки. - А кто-то еще с твоего отряда здесь есть? -- спросил я у брата по оружию. Взгляд Семёна помрачнел. - Юра и Слава погибли в бою два месяца назад, Антон превратился, остался только Влад. - И где он? - Разгружает автобус. Идем, увидишь старого камрада, -- и, ухмыльнувшись, двинул в сторону ворот.