Письмо для мамы

Мама, я так тебя люблю! Прости за то, что никогда не говорила тебе об этом. Да, эти три заветных слова всё же были сказаны, но ты их уже не услышала. Знаешь, когда папе позвонили и сказали, что он должен прийти в морг, чтобы опознать твое тело, я не заплакала, никак не отреагировала, а просто пошла в свою комнату досматривать мультфильм. Я думала: «Ведь это не ты. Это недоразумение, чушь! И все это поймут, да-да, обязательно поймут». Но когда увидела сестру всю в слезах, печальных отца и тетю, я поняла, что они поверили. Поверили и смирились. Тетя, папа и даже сестра смотрели на меня чужими глазами, а отец даже ударил. Почему? Потому что я смеялась. Ведь это была не ты. Как они не поймут? Ты в командировке, скоро прилетишь и нам подаришь подарки. Мы с сестрой подбежим к тебе с криком «мамуля!», обнимем и поцелуем. Но ты не приехала. Тебя привезли. Твоё тело. Твой труп. Я никогда не видела, как тетя плачет, а в этот раз у неё была истерика. Она склонилась над твоим телом и что-то кричала. А я испугалась. Страх сковал моё тело, которое словно примерзло к полу. Но я взяла себя в руки. Почему мне должно быть страшно? «Это ошибка! В том гробу не может лежать моя мама», — это всё, о чём я могла думать. Я убежала. Убежала, чтобы не видеть тебя. «Ведь это не ты! НЕ ТЫ, НЕ ТЫ, НЕ ТЫ!» Гроб поставили в гостиной. Люди всё приходили и приходили, плакали, говорили, как им жаль, сочувствовали. Но всё впустую. Я не слушала их. — Завтра похороны. Сегодняшний вечер — это последний шанс попрощаться с ней, — сказала мне сестра. Мне снова стало страшно, но я убедила себя в том, что должна всем доказать, что в том гробу другой человек. Вокруг тебя было много людей, все они сидели и смотрели на гроб. Я хотела встать как можно дальше от тебя, но всё же увидела того, кто лежал в нём. Мама, это ты… И в ту секунду пришла она. Боль. Она не покинет меня до конца моих дней, но об этом я узнаю позже. Я обхватила себя руками, почему-то мне казалось, что сейчас крики и слёзы вырвутся наружу. Я не замечала ничего, что происходит вокруг, и неотрывно смотрела на тебя. Ненавижу! Это слово вертелось у меня в голове. За что ты так со мной? Как ты посмела умереть? Неужели ты меня ни капельки не любила? Ты мстишь мне? Я была не самой лучшей дочерью, но почему ты так жестока? Какая же ты эгоистка! Я старалась сдержать слёзы, из-за чего горло стало нещадно болеть. И не только горло. Во всём теле чувствовалась эта боль. К сожалению, она была слишком мала, по сравнению с той, которую я почувствовала на следующий день. Похороны. Ужасное слово. Слёз не было только до того момента, как я увидела их на щеках моего отца. Это была точка невозврата. Боль вырвалась на свободу. На мой крик обернулись если не все, то большая часть. Те, кто еще держался и не плакал, не смогли удержать солёные капли, когда смотрели на меня, бьющуюся в истерике. — Мама! Мамочка! Нет! Не уходи! Я люблю тебя! Не надо! Не бросай меня! — не переставала кричать я. Кто-то схватил меня и прижал к себе. Я до сих пор помню запах той зеленой куртки, в которой исчезали мои крики. Тебя стали опускать в холодную землю. Нет! Зачем? Что вы делаете? Не надо! Мама… Люди по очереди стали бросать горсть земли на твой гроб. Мне же хотелось лечь рядом с тобой и навсегда уснуть. Мне не позволили этого сделать, крепко держа за руку. Поминки. Еще одно ужасное слово. Я должна была тоже там присутствовать, но не пошла. Я сидела в кресле в своей комнате и смотрела в одну точку. Слёз больше не было. Плакать мне так же, как и раньше очень хотелось, но я не позволяла упасть ни одной слезинке. И снова боль. Она обволакивала меня, я чувствовала её везде: от макушки до пяток. Мне хотелось разорвать грудную клетку и вырвать себе сердце, может тогда стало бы легче? Прошёл день, второй, третий… За меня стали беспокоиться. Кто-то приходил ко мне, что-то говорил, но я не слушала. Просто смотрела сквозь них мертвыми глазами. Во всём доме были занавешены все зеркальные предметы. Я как-то слышала, что это нужно было, потому что душа может попасть в ловушку и не обрести покой. Если бы я в это верила, то давно сорвала бы ткань, чтобы ты навсегда осталась со мной. Вскоре ты приснилась мне. Говорят, что покойника нужно прогонять, иначе он заберёт тебя с собой, и ты умрёшь, а я же наоборот звала тебя, бежала к тебе, но ты не замечала меня. Ты этого хочешь? Быть далеко от меня? Через два месяц тебе исполнилось бы сорок. Сестра испекла бы тебе шоколадный торт, папа приготовил сюрприз, а я снова вляпалась бы в какие-нибудь неприятности. Ты не стала бы ругать меня, а просто улыбнулась бы и сказала: «Какой же ты ещё ребёнок!». Полночь. Двадцатое марта. Твой день рождения. Я стояла на балконе и смотрела вниз. Ты помнишь, что я очень боюсь высоты? Конечно, помнишь. Наша квартира на пятом этаже, что очень мне не нравилось. Но в тот день мне не было страшно. С твоих похорон я ничего, кроме боли, не чувствовала. Она стояла позади меня и обнимала. Так боль заглушала страх. Но всё же голова немного кружилась. Нужно было шевелиться быстрее. Когда я прыгала вниз, то ничего не чувствовала. Наконец-то, хотя бы на чуть-чуть боль оставила меня. Веки были очень тяжёлые и категорически отказывались подниматься. Так и хотелось крикнуть: «Поднимите мне веки!». Но я не могла ничего сказать. И пошевелиться тоже. В конце концов, благодаря огромным усилиям, я открыла глаза. Больница? — Папа? Голос был тихим и хриплым, но всё же он услышал. Оказалось, что я пару дней пробыла в коме и всех перепугала. Папа снова плакал. Потом прибежала сестра, тётя и другие родственники. Они переживали за меня. Я называла тебя эгоисткой, но сама поступила не лучше. — Простите… Каждый мой вздох — это твой с папой подарок. Как я посмела даже думать о том, чтобы лишить себя этого дара? Чувствовать — тяжёлый удел живых. Тебе же намного легче, ведь ты мертва. Каждый день кто-то умирает, принося в этот мир ещё больше боли. После моей выписки я решила забыть обо всем. Я погрузилась в учёбу, а затем в работу. Боль всё ещё была со мной, но где-то в глубине моей раненой души. Я не думала о тебе, и от этого мне становилось немного легче. Хотя иногда мне казалось, что я не живу. Сегодня годовщина твоей смерти. Десять лет прошло. Я, наконец, сделаю то, что должна была сделать ещё давно. — Я отпускаю тебя. Легко. Впервые за долгое время мне легко. Нет, это не значит, что я забуду о тебе. Память будет хранить твой образ вечно. Просто теперь я смогу жить. ЖИТЬ, а не существовать. Я буду сильной. Сильней, чем была ты. Знаешь, боль осталась. Пусть пройдет еще десять, двадцать или тридцать лет, боль всегда будет моей верной спутницей. Она свернулась клубочком на сердце и тоже живёт, как и я. Но сейчас она спит. Сегодня я снова вспомнила о тебе и превратилась в ту четырнадцатилетнюю девочку, которая хотела лечь рядом с тобой в гроб. По моим щекам снова бегут слезы, и я снова на твоей могиле. Поздравь меня, пожалуйста. Я встретила того, кого смогла полюбить. Он научил меня улыбаться. Мамочка, я уезжаю с ним. Не знаю, когда смогу снова прийти к тебе. Поэтому оставлю это письмо здесь и уйду. В конце я хочу сказать тебе большое спасибо и, что я тебя люблю. Мама, ты навсегда останешься самым дорогим для меня человеком. Прощай.