Выстрел

— Сосредоточься. Шепот у него над ухом. Очень тихий, на грани слышимости, но, кажется, еще немного, и своего друга и наставника он станет понимать без слов, научится слышать его мысли, как это делают эльдар. Турин медленно кивает. — Хорошо прицелься, у тебя только одна возможность. Юноша снова кивает, он ощутимо волнуется. Его пальцы крепко держат натянутую тетиву, но кончик стрелы, наведенной на цель, чуть подрагивает. А молодой олень мирно пасется на полянке, даже не подозревая, что в густых зарослях неподалеку притаилась его смерть. А Турин пытается убедить себя, что он хорошо стреляет и непременно попадет. Когда он учился на мишенях, Белег просто вымазал кончик пальца в угле от костра и оставил на натянутом белом полотне маленькую черную точку. И не успокоился, пока его воспитанник не стал уверенно в нее попадать. Но сейчас все по-другому. Мало того, что нынешняя цель двигается. Впервые Турин должен убить живое существо, и он… нет, не чувствует ничего неправильного. Это естественное течение жизни. Мясо одних животных — пища для других животных, а также для эрухини. Но все же ему неуютно, и это чувство он даже не может объяснить. А еще его не покидает вполне рациональное опасение, что он не убьет, а только ранит зверя, причинив ему лишние страдания. Турин опускает лук, глубоко вдыхает и медленно выдыхает, чтобы успокоиться, и снова прицеливается. — Не торопись, — советует Белег. — Подожди, пока он поднимет голову. И верно, вскоре олень отрывается от травы, вытягивает шею и озирается. Вот оно! Турин отпускает тетиву, но в последний момент пальцы вздрагивают. Стрела уходит в сторону и вверх на добрых две ладони, чиркает по спине животного, разодрав шкуру, но не причинив вреда, и улетает куда-то в кусты. Олень вздрагивает от внезапной боли, вскидывается и бросается прочь, в глубь леса. Несколько мгновений, пока зверь не скрылся, Турин видит алые потеки на его шкуре. — Ох, прости… Юноша виновато оглядывается на Белега, а затем опускает голову. Но тот не злится на его, а наоборот, треплет по черным, непослушным волосам и говорит что-то ободряющее. Белег строг и требователен, но злится редко. И всегда прекрасно понимает и его и знает, когда нужно поддержать. * Белег молчит, не нарушая тревожную, хрупкую тишину. Но он, пригнувшись, стоит сзади и чуть сбоку от него, и Турин чувствует его спокойную уверенность. Он кладет руку юноше на плечо, как-то очень по-родственному, а затем убирает, чтобы не мешать. Турин действительно ощущает его почти родней. За их спинами зыбким туманом колеблется Завеса, Турин не видит ее, но знает, что она есть, и это тоже придает уверенности. Что бы ни случилось, Дориату ничего не грозит. И все же неподалеку от его границ они выследили шайку гламхот, которую теперь следовало перебить. Эти создания спят у костра, завернувшись в шкуры и грубые плащи, а вокруг лагеря прохаживается дозорный. Вглядывается в темноту, время от времени зябко ежится, а после этого отходит ненадолго к огню погреться и снова возвращается за границу колеблющегося круга света. Сопит, прислушивается к каждому шороху, время от времени раздувает ноздри и принюхивается. Турин знает, что у этих созданий острый нюх, но ветер дует со стороны орка, а не наоборот, так что это он мог бы ощутить отвратительную вонь этого существа. Белег мог бы все сделать сам, но доверяет ему. И Турин не может не оправдать это доверие. И к тому же, знает, что сейчас ошибка может стоить жизни им обоим. Наконечник стрелы снова подрагивает, сердце колотится, и никак не получается успокоить дыхание. Нет, Турин не испытывает то же чувство, как на своей первой охоте. Наоборот, теперь перед ним враг, и в глубине души юноша негодует, как такое создание вообще может ходить по земле. Как посмел Враг создать таких чудовищ? Но там же сжимается холодный, противный комок страха. А что, если они с Белегом попадутся оркам? Если потянутся к ним эти отвратительные лапы, сжимающие грязные, зазубренные клинки? Если эти создания, злобные и беспощадные, будут истязать их, а затем поджарят на своем же костре и сожрут? Турин слегка мотает головой, прогоняя недостойные, малодушные мысли. Опускает лук, затем снова прицеливается. Он не может допустить ошибку. И почему-то теперь от осознания этой простой истины ему становится проще справиться с собой. Он делает глубокий вдох и медленно выдыхает. А затем задерживает дыхание и отпускает тетиву. Не успев даже крикнуть, орк падает со стрелой в затылке. Хотя Турин не тратит времени на то, чтобы оглянуться, он знает, что Белег улыбается. * Орк-разведчик рыщет совсем близко, и Нейтан, спрятавшийся между древесных ветвей на высоте почти в два его роста, уже изготовил лук и стрелу. Проще убить разведчика, чем убегать от него. Орлег погиб пару дней назад, и теперь Нейтан остался один. Они встретили большой отряд гламхот, который преследовал их, и теперь разведчика нужно подстрелить сразу — быстро и тихо. Нейтан вымотан и сомневается, что сумеет прямо сейчас снова уйти от погони. У него нет права на ошибку. Давно уже прошли времена, когда у него дрожали руки, но все же он по старой привычке опускает лук, делает вдох и выдох и снова прицеливается. Так учил его Белег. Пожалуй, из всех, кого он оставил в Дориате, Нейтан больше всего скучает по своему другу и наставнику и его хотел бы видеть рядом с собой. Но нет, Могучий Лук не оставит свою землю ради обвиненного в убийстве. Может быть, он даже и не вспоминает его имя, прошлое имя, которое ныне покрыто позором? Нейтан не считает нужным оправдываться, но ему, единственному, хотел бы все объяснить. Должно быть, он понял бы, как всегда его понимал. Но выбор сделан, и путь в Огражденное Королевство закрыт навсегда. Да он и не хочет возвращаться: здесь он сам себе лорд и господин, здесь его люди, которые идут за ним, здесь, в этой земле, его дом. И здесь опасность, которую он должен отвести от своих людей. Должен уберечь их, когда угроза так близко, ведь кем бы ни были эти изгои и отщепенцы, он теперь связал свою судьбу с ними. Но друга — отважного и мудрого, спокойного и уверенного, того, кто всегда поймет, поддержит и подскажет — рядом не хватает. Сейчас Нейтан ощущает это очень остро. — Вот бы встретить тебя в лагере, когда я вернусь, — одними губами шепчет Нейтан. Глупая мысль. Желание, которое, конечно же, не сбудется, потому что сбыться не может. Он отпускает тетиву, орк беззвучно валится на землю. Белег был бы доволен этим выстрелом.