***
Спустя несколько продолжительных бесед и пару месяцев, Примула добилась от Бильбо согласия на то, чтобы погостить вместе с сыном в Приречье, в доме Дрого. Бильбо до последнего не верил в происходящее, пока не осознал, что вещи детёныша уже аккуратно сложны и упакованы, а дорогие гости готовы отчалить. В голове билась мысль, что утро было слишком безмятежным, чтобы остаться таким и дальше. — Ты точно не хочешь, чтобы мы остались и дождались тебя? Вместе ехать было бы легче, — во взгляде Примулы читалось беспокойство. Она вместе с Фродо и Торином-младшим уже стояла в коридоре, а на улице их ожидал Дрого с запряжённой телегой. Солнце щедро заливало своим светом цветущий Шир, а оба детёныша — блузу Примулы слюнями. Новое осознание того, что Бильбо придётся ненадолго расстаться с сыном, подступило волной паники. Не найдя в себе силы достойно ответить, Бильбо молча развёл руками и поправил подтяжки. Что тут сказать? Ему остаётся договориться о том, чтобы за норой хорошо присматривали в его отсутствие, и завершить бытовые дела. Тем более так он точно не передумает. Бильбо не мог бы ответить сейчас, почему каждый раз отказывался покидать Бэг Энд. Виной ли тому призрачная надежда, что Торин соизволит о нём вспомнить? Маловероятно. Только отчего-то ладони потеют. — Будьте аккуратны… — севшим голосом попросил Бильбо, приближаясь к родственнице и наклоняясь к смиренно сидящему сыну. А вот Фродо, напротив, весь извертелся, но он и был постарше. — Я не представляю, как буду сейчас без него… Словно уловив настроение родителя, Торин-младший вдруг нахмурился, а глаза его враз потемнели и увлажнились. Опасаясь, что детёныш начнёт плакать, а вслед потянется и племянник, Бильбо поспешно забормотал что-то утешительное, едва сдерживая порыв отобрать Торина обратно. Примула стоически выдержала сцену проявления омежьей сущности в лице своего родственника, а про себя ужаснулась: неужели она так же выглядит, когда сюсюкает со своим малышом?! — Вот и не затягивай. Мы будем ждать тебя в ближайшее время. Не переживай, — Примула мягко улыбнулась, глядя ласково. Дождавшись, когда Бильбо наконец успокоится сам и тяжело выпрямится, она ободряюще подмигнула и повернулась к входной двери. Перешагивая через порог, хоббитянка звонко окликнула мужа, оповещая, что они, в общем-то, готовы отправиться в дорогу, а запряжённая пони нетерпеливо фыркнула и ударила копытом по пыльной дороге. Бильбо вышел следом, чувствуя, как сердце в груди бьётся всё тяжелее. Его уже начала окутывать такая всепожирающая паника, что пальцы рук невольно задрожали. Его маленькая Жемчужинка покидает его… Дрого тихим голосом тронул пони и колёса телеги заскрипели. Примула обернулась к Бильбо и светло ему улыбнулась. Но хоббит смотрел только на своего маленького сына, который пытался повернуть к нему голову, но был слишком маленьким для этого. От сердца словно потянулась тонкая нить, натягиваясь, больно пульсируя. К горлу подступил ком и Бильбо поспешно заморгал, запрещая себе расклеиваться. Пара дней, он уладит свои дела и отправится в Приречье тут же. Но как же тяжело было расставаться с детёнышем. Пришлось сделать несколько глубоких вдохов, вспоминая, что он вообще-то весьма состоявшийся взрослый хоббит, а не только одинокая и брошенная омега. Он смотрел, как удаляется повозка, мерно покачиваясь на извилистых дорожках Шира. Бильбо продолжал стоять и вглядываться, даже когда она скрылась с глаз. Заведя руки за спину, щурясь и глубоко вдыхая, он едва сдерживался, чтобы не броситься следом, размахивая руками и громко вопя, чтобы его ненаглядное чадо немедленно вернули ему обратно. — Что ж… думаю, я могу себе позволить хорошего табака… — чуть поджав губы, слегка нервно встрепенулся Бильбо. Ох, ещё одно, к чему он никак не мог привыкнуть — запахи. Они почти пропали. Нет, не обоняние, а именно те самые запахи — запах омеги или, например, альфы и прочая баламуть, от которой раньше Бильбо безрассудно отмахивался. Правда, окажись здесь такой альфа, как Торин, Бильбо бы его почувствовал. Удивительно, как такими феромонами дверь Бэг Энда не выбило. Взгляд сразу устремился к свежевыкрашенной двери. Он даже новый дверной колокольчик повесил! Хороший табак должен был хорошо позаботиться о душевном состоянии взволнованного хоббита. Нет, определённо, больше он никогда не расстанется со своим сокровищем. Вернувшись обратно на улицу уже с набитой трубкой, Бильбо чуть поправил штанину и умостился на лавочку около входа, на ходу разжигая табак и обдумывая, как бы управиться со всеми намеченными делами в кратчайшие сроки. Солнце ярко сияло в небе, знаменуя середину дня. С округи доносились голоса жителей Шира и, казалось, всё шло своим чередом, вне зависимости от личной драмы мистера Бэггинса. Бильбо уже и не помнил, когда в последний раз вот так мог себе позволить закурить трубку. Не сказать, чтобы он стал «курицей-наседкой», на смену необузданному желанию во время течки пришло такое же сильное желание лелеять своего детёныша, и периодически Бильбо начинал сомневаться в собственном душевном состоянии. Несмотря на то, что его самый сильный страх воплотился в жизнь — Бильбо остался с ребёнком на руках, пострадавшей задницей, измученный ожиданиями в одиночестве, — он не мог сказать, что несчастлив. Скорее даже наоборот. Тем более, некоторые хоббитяночки начали заинтересованно поглядывать на него, а виной тому — омежьи гормоны, которые поутихли и направились в иное русло, посчитав, что самца на ближайшее время им не надо. Бильбо это полностью устраивало. Вдохнув полной грудью, Бильбо от наслаждения прикрыл глаза. Возможно, завтра он даже себе позволит выспаться, встанет, например, к полудню. Хоббиты не любили вести дела с самого утра, ведь так можно пропустить поздний завтрак и придётся ждать обеда. Эх, а то и вовсе достанет из погреба кувшин добротного вина. Мысленно уйдя в загул, Бильбо не сразу осознал, что чья-то тень заслонила солнце, которому хоббит подставил свою довольную мордаху. А затем табачное кольцо коснулось и развеялось о нос мистера Бэггинса. Бильбо нахмурился, повёл носом и приоткрыл один глаз. И чуть не выронил мундштук трубки из-за рта: над ним возвышался, — именно возвышался, потому что люди именно возвышаются над полуросликами, — старик с длинной спутанной серой бородой, одетый в серые одежды и серую же остроконечную шляпу с большими полями. Бильбо едва не упал со скамейки, когда встретился с ним взглядом. Даже в тени шляпы его глаза сверкали каким-то нехорошим блеском, не предвещавшим ничего хорошего. Если бы Торин в их первую встречу смотрел так же на него, то Бильбо, скорее всего, скончался бы на месте от сердечного приступа и никакие альфа-силы ему бы не помешали. Середина дня, солнце в небе и человек в Шире. Бильбо опасливо завёл руку за спину, опасаясь всё-таки упасть. Ему нельзя повреждаться — у него детёныш маленький. — Добрый день? — вопросительно подал голос мистер Бэггинс, так как человек определённо не собирался объяснять своё присутствие и причину игры в гляделки, а долго так сидеть — затекает спина. — Что ты имеешь в виду? — слегка помедлив, заговорил незнакомец, опираясь на свой длинный посох. Бильбо растерялся окончательно. Потому что не представлял, что простая формальность может повлечь за собой такую бурную реакцию: — Это ты желаешь мне доброго дня или говоришь, что день добрый независимо от того, хочу я этого или нет; или что тебе хорошо в этот день, или что это — день, когда надо быть добрым? Сложилось такое впечатление, будто Бильбо обвинил незнакомца в каком-то непотребстве. По окончанию фееричного монолога, имеющего больше риторический характер, Бильбо слегка нахмурился и округлил губы в букве «О», даже не представляя, что тут в принципе можно ответить. В памяти что-то шевельнулось, подсказывая, что когда-то он уже попадал в подобную ситуацию. Когда-то очень давно, возможно, даже в своём детстве. — Всё сразу? — предположил Бильбо. — А ещё очень подходящее время, чтобы выкурить трубочку во дворе… — пришлось прикусить язык, чтобы не добавить, что день-то на самом деле не очень, точнее очень даже не добрый, ведь его детёныш сейчас не с ним, а он так любит своего сына, своё сокровище, даже если взгляд этих маленьких глаз, в которых видно целое небо, причиняет ему боль, ведь его глаза так похожи на глаза Торина, и он, конечно же, скучает по нему, до сих пор, где-то в глубине души ждёт всё ещё, и поэтому не может заставить себя покинуть Бэг Энд хотя бы на один день и хорошо, что течки сейчас прекратились, иначе бы ему пришлось бы изнасиловать всю кухонную утварь, а после Торина так и вовсе как минимум здоровенную скалку. Но мистер Бэггинс каким-то чудом сдержался, и только гостеприимно, как требуют хоббитские обычаи, предложил: — Если у вас имеется трубка, могу вам предложить попробовать замечательнейший табак. Спорю, лучшего вы ещё не пробовали. — К сожалению, сегодня у меня нет времени на столь заманчивое предложение. Я занят поиском надёжного участника приключений… — загадочно, даже таинственно сообщил незнакомец и чуть повернул голову, хитро глядя на невольного собеседника, будто ожидая, что сейчас тот радостно заулыбается и с интересом начнёт его расспрашивать. Бильбо подавился воздухом и закашлялся. Приключения. Да. Именно. В Шире. Ему, как омеге, только в приключения. Одного ему определённо было мало. На это приключение пелёнок не настираешься. А если предположить, что во время даже той же поездки до Приречья у него может совершенно внезапно возобновиться течка, то, пожалуй, Бильбо сразу отправится в какое-нибудь приключение к праотцам. — Удачи вам в вашем нелёгком поиске! — совершенно искренне пожелал Бильбо, вставая и собираясь скрыться в Бэг Энде. Человек в его каминную трубу точно не пролезет. — Хоббиты — народ простой и обыкновенный, и приключения нам ни к чему… а меня ждёт ещё утренняя почта. Доброго дня! — Подумать только, сын Белладонны Тук пытается отделаться от меня «добрым днём», будто я тут пуговицами вразнос торгую! Уже почти скрывшись за дверью, Бильбо резко замер и непонимающе обернулся. Снова мелькнула мысль, что, кажется, и вправду этот старик ему знаком. Что-то Старый Тук рассказывал своему внуку — Бильбо, когда тот был ещё совсем ребёнком. И откуда, позвольте спросить, этот старик мог знать имя его матушки? Откуда человек — человек! — вообще знает, кто такие Бэггинсы? Хотя матушка его была по родословной — Тук. — Вовсе я не пытаюсь от вас избавиться, уважаемый… Позвольте, я ведь даже имени вашего не знаю! — Бильбо в негодовании даже взмахнул рукой, в которой держал трубку. — Знаешь, милейший, знаешь! И я знаю, как тебя зовут, Бильбо Бэггинс, и тебе известно моё имя, хотя ты и забыл, что оно принадлежит мне. Я — Гендальф, а Гендальф — это я! — ёмко и многообещающе сообщил старик. Бильбо глупо округлил глаза — он вспомнил! Странствующий волшебник, подумай только! А ведь в последний раз он появлялся в Шире ещё при жизни Старого Тука — деда Бильбо. Волшебник всегда оставлял после себя яркие воспоминания, рассказывал такие небылицы, что кто-то даже отправлялся на поиски этих самых приключений. А ещё он запускал невообразимые прекрасные фейерверки. Он всегда появлялся к середине лета, а после своего ухода оставлял столько шумихи, что добропорядочные хоббиты сквернословили о нём ещё месяца три. По-видимому, Бильбо произнёс всё это вслух, потому что глаза волшебника снова смотрели на хоббита с хитрым прищуром, будто ожидая заслуженного восторга. — Нет, — решительно повёл трубкой в руке мистер Бэггинс. — Даже не думайте. Мне нельзя ни в какие приключения! — это было неправдой хотя бы потому, что было ею только отчасти. Где-то в глубине души Бильбо и вправду был бы рад вырваться за пределы Шира, возможно, даже самой Хоббитании. Но это глупое и безрассудное желание растворилось во времени. Сейчас он был уже состоявшимся омегой, пусть и без пары. У него был детёныш, его Жемчужинка, и он должен побыстрее приехать в Приречье, иначе омега внутри просто разорвёт его сознание в клочья. — Могу посоветовать вам поискать за Холмом или за Рекой. Доброго дня! — Решено. Это знатно повеселит меня и будет полезно для тебя, — откровенно проигнорировал его волшебник. — Жди гостей, Бильбо Бэггинс! — Нет! Нет, нет и нет! — твёрдо и чуть сердито замотал головой хоббит, и быстро захлопнул за собой дверь в Бэг Энд, сразу же запирая её на все замки и щеколды, для надёжности даже привалившись к ней спиной. Сердце в груди быстро-быстро билось. О каких гостях могла идти речь? Он — одинокий омега! Омега без пары! Нет, Бильбо точно не станет никого впускать в свою нору. Скорее всего, Гендальф даже не почувствовал его запаха омеги. После рождения Торина-младшего он почти полностью истончился. Снаружи было подозрительно тихо. Сердце постепенно вошло в свой обычный ритм и Бильбо смог немного отстраниться от двери. Коленки его предательски затряслись. И вот тут он услышал негромкий звук… будто кто-то царапал его дверь. Побледнев, Бильбо резко кинулся к окну, выглядывая во двор и тут же встретился со взглядом волшебника. Вскрикнув, мистер Бэггинс отскочил обратно к двери и тихо сполз на пол. Теперь дрожь била всё его тело. Он видел, как в окне промелькнул силуэт треклятого волшебника, но продолжал сидеть на пороге, пытаясь унять подступившую панику. Он прямо завтра же завершит то, что успеет, и ноги его в ближайший месяц в Бэг Энде не будет. И когда только собственный дом стал казаться ему настолько небезопасным?***
Пришлось заварить себе не один успокоительный травяной настой и даже открыть раньше запланированного бутылку вина. Бильбо старался лишний раз не зажигать свет и зачем-то несколько раз перепроверил свою кладовку, воду в водопроводе, дрова для камина, а также наличие чистых подштанников. На худой конец, утром можно попросить мистера Гемджи присмотреть за Бэг Эндом без всякого заключения договора. Оба хоббита считали друг друга настолько честными скваерами, насколько это позволяло их соседство. Хоббита знобило, и он укутался в тяжёлый тёплый халат, поставил греться чайник и принялся за готовку ужина, стараясь не обращать внимания на странный зуд в носоглотке. Она будто горела и, одновременно Бильбо не мог перестать чихать. Уже было достаточно поздно, и страхи о внезапных гостях начали выветриваться, а раздражение на резкие запахи наоборот стало возрастать. Нос вдруг закладывало, и тут же обоняние обострялось настолько, что его обладатель начинал морщиться от приторного цветочного запаха за окном, где процветал палисадник. Но Бильбо списал всё на тяжёлый день, стресс и омежью непредсказуемость. Кажется, беда обошла его стороной. Конечно, это же Бэг Энд, здесь безопасно. Да и потом, если Гендальф и вправду помнил его, то должен был запомнить и то, что обратился он к омеге. Пусть Бильбо и был хоббитом, и даже когда-то планировал найти себе хоббитяночку, но всё равно — омеги не предназначены для приключений. В самый важный напряжённый момент попросту может начаться течка, и страшно представить, к чему может подобное в итоге привести. Хоббиты по своей натуре не обладают и толикой напора как, например, те же гномы. От подобных мыслей уши Бильбо загорелись. И почему он постоянно думает о гномах? Когда-то за ним пытались ухаживать, как за свободным омегой, но характер Бильбо отталкивал ухажёров. Среди хоббитов были гораздо более покладистые омеги, большинство из которых обладали пышными и аппетитными формами. Мужчина-омега — достаточно большая редкость среди этого народа. И всё-таки, придержи он свой норов, нашёл бы себе пару из своих. И тогда ни одна толкушка его матери не пострадала бы. Тихо застрекотали сверчки, поднялся несильный ветер, и тишина позднего вечера заявила свои права. Можно было бы выглянуть на улицу и полюбоваться небосводом или прикорнуть в кресле у камина, поразмышлять о прочитанных книгах, приключениях… Нет, решительно нет. Бильбо одёрнул себя, напоминая, что должен в кратчайшие сроки оказаться в Приречье, чтобы взять на руки своего детёныша. Настроение резко сменилось, стоило только вспомнить о сыне. Тактильный голод к концу дня становился совсем неуправляемым, а омега внутри начинала паниковать: как Торин сможет сегодня заснуть? Будет ли он слушать колыбельную Примулы? Не будет ли плакать, глядя, как Примула обнимает Фродо? Тысячи мыслей сразу же пронеслись в голове, вытесняя из сознания Гендальфа, неудачную середину дня и то, что рыба начала подгорать на сковороде. Очнулся Бильбо от своих размышлений, только когда закипел чайник. Тяжело вздохнув, он уже приготовился к ужину, когда услышал осторожный стук в дверь. И тут же насторожился. За окном уже было темно, хоббиты как правило в такое время не заходят в гости и пользуются дверным колокольчиком, который не заметит только полный осёл. Бильбо буквально прокрался в коридор, как никогда жалея, что не чувствует запахи омег и альф, нос снова заложило. Он почти вплотную подошёл к двери, не рискуя выглянуть в окно, и замер. Стук повторился. Хоббит едва вздрогнул и, принюхавшись, повёл носом, неожиданно уловил нечто знакомое. Знакомое и такое долгожданное. Невольно перестав дышать, толком не осмыслив, Бильбо быстро и сноровисто принялся открывать дверь и со всей силы распахнул её, готовясь не то разразиться такой гневной тирадой, что панталоны Эру покраснели бы, не то просто наброситься на… Но снаружи стоял вовсе не Торин. Гном. Но не Торин. — Балин, к вашим услугам! Бильбо уставился на стоявшего перед ним гнома. Гном определенно уже в приличном возрасте, с волосами не просто седыми, а белыми. Длинная ухоженная борода, не тронутая пылью дорог, добрый и честный взгляд, выдающий хитрую сущность обладателя, и едва уловимый запах альфы. Совсем слабый, но и этого хватило, чтобы Бильбо враз почувствовал, как земля уходит из-под ног. Нехорошее предчувствие обухом ударило по затылку. — Добрый… Бильбо Бэггинс, к вашим услугам… — хрипло и настороженно проскрипел хоббит, чуть отстраняясь, пропуская гостя внутрь норы, забывая, что ещё днём решил, что никого не пустит на порог своего дома. Омежья сущность почему-то не требовала прогнать чужого альфу, неужели с ним — с Бильбо, всё так плохо? Или все дело просто в том, что перед ним альфа? Гном неспешно вошёл, отряхивая дорожный плащ и деловито осматривая коридор Бэг Энда, будто ожидая увидеть кого-то ещё, и это определённо было очень плохо. — Остальные ещё не прибыли? Вот уж не думал, что окажусь здесь первым. Вас найти было не просто, мистер Бэггинс, если бы не тот светящийся знак на двери… Бильбо обомлел. Первым желанием было немедленно выбежать на улицу с ведёрком краски. Какой ещё знак? Дверь недавно только была покрашена, если только… Если только эту самую недавно покрашенную дверь не пометил один недавно возникший волшебник! Троллиное плато ему под зад! Следующая волна паники охватила хоббита после того, как он осознал, что гном говорил про «остальных». Остальных кого? — Мне кажется, здесь произошло недоразумение! — Бильбо выставил указательный палец и тут же получил дорожный плащ гнома в руки. Прекрасно. — Вы, вероятно, ошиблись домом. Балин чуть прищурился, склонил вбок голову и улыбнулся хитро: — Здесь где-то ещё живёт один Бильбо Бэггинс? — прозвучал вопрос с подвохом. Бильбо прикрыл глаза, проклиная себя за то, что успел представиться. Ещё больше ругая свою омежью сущность, которая обозналась. Этот гном даже отдалённо не похож на Торина. Их запахи были совершенно разными, даже по силе. Может, какая-то нота и прослеживалась, но, скорее всего, это просто было нечто отличительное у всех гномов. Хоббиты пахли намного мягче, не так навязчиво. Итак, он впустил в дом гнома и теперь в Бэг Энде посторонний. И хотя представившийся Балином гном не источал какой-либо угрозы, даже наоборот, что-то вроде осторожной заинтересованной заботы, поджилки хоббита тряслись как никогда, а в голове настойчиво отдавалось эхо с заботливыми интонациями «придушу». — Не поймите меня неправильно, но дело в том, — сразу же очнулся Бильбо, но был прерван. В этот момент раздался тяжелый стук в дверь, определённо, очень мощным кулаком. Бильбо едва не осел на пол. Вот этого альфу он очень хорошо чувствовал. Да так хорошо, что задница сразу же сжалась, а в глазах возник такой ужас, что Балин поспешил приобнять его за плечи. Никакого возбуждения, чистый страх. «Нет, не всё так плохо», – промелькнула неуместно успокаивающая мысль. — Что же вы, мой друг, так реагируете на гостей? — Балин чуть отодвинул хоббита, прислонив его к стене, даже не возражая, что тот ещё и прикрылся чужим дорожным плащом. Гном уверенно вернулся к двери и, довольно улыбаясь, открыл её нараспашку. Через порог переступил огромный гном. Просто огромный, Бильбо таких даже не представлял. Мощные плечи, грузная фигура так и разила Альфа-силой. Бильбо едва не просочился сквозь стену, с трудом заставляя себя дышать. Здоровяк, казалось бы, даже не заметил полумёртвого хоббита, зычно и радостно рыкнув и схватив первого гнома в стальные объятья. Гномы радостно стукнулись лбами со всей силы, а у Бильбо перед потемневшим взором черепа покрошились. — Что-то ты припозднился в этот раз, — покачал головой Балин, и, держа сородича за плечо, повернул того в сторону едва живого хоббита. — Знакомьтесь, это — мистер Бэггинс, добродушно согласившийся приютить нашу сегодняшнюю компанию. — Двалин, к вашим услугам! — страшный гном едва поклонился, продемонстрировав выбитые по бритой голове татуировки, и тут же цепко оглядел всего хоббита. Бильбо отпустил дорожный плащ Балина, почти не глядя повесил дорожную одежду на крючок и неровным голосом представился в ответ: — Бильбо Бэггинс, к вашим, — и тут же поспешно запахнул халат, заметив нехороший взгляд новоприбывшего гнома. Нет, Бильбо не вышел к ним в одном халате, на нём также была хлопковая рубашка, сейчас казавшаяся слишком тонкой, подтяжки и штаны, которые просто так не стащишь с сопротивляющегося хоббита из-за тех же самых подтяжек. И всё-таки перед ним стояло двое альф, и если Балин своим видом олицетворял саму мудрость в седых волосах, то Двалин со своей откровенно страшной рожей и татуированной бритой головой больше походил на прямое обещание вытрахать у стенки. Что только сдерживало его — не известно. За версту чувствуется, что омега в этом доме одинок, а запах ребёнка… Торин-младший почти не пах, как и Бильбо. По крайней мере, пока тот «не расцвёл». — Я чувствую на кухне невообразимые ароматы горячего ужина! — всё так же радостно улыбаясь, Балин прошествовал на кухню, а желудок Бильбо жалобно заурчал. Стоявший в проходе Двалин чуть вопросительно приподнял брови, глядя на хозяина норы. Нет, определённо, гномы более звероватые, чем хоббиты. Бильбо невнятно пролепетал про хорошее вино и быстро ретировался в кладовку, малодушно подумывая запереться изнутри, и едва не подпёр дверь мешком муки, который до этого едва мог поднять. Глупо, несуразно, но не каждый вечер он попадает в такую щепетильную ситуацию. Почему он не уехал утром с Примулой? Тем временем, судя по звукам, оба гнома уже во всю хозяйничали на кухне, а Бильбо буквально трясся, прислонившись спиной к двери. О, вечноцветущая Йаванна, за что ему это? Где и, главное, как он смог так прогневать Мироздание? Несколько раз глубоко вздохнув, Бильбо взял большую головку сыра, лукошко сочных помидорчиков, размышляя, что можно поднести ещё на стол. Опять же — накормить альф, пусть и не своих, требовало больше не гостеприимство, воспитанное в мистере Бэггинсе, а омега, сидящий внутри, потому что там — на кухне, двое альф, и пусть один из них определённо слишком старый для Бильбо, но тем не менее всё ещё опасный. Будь его обоняние в порядке, хоббит смог бы определить — свободные перед ним самцы или нет, но положение мистера Бэггинса было куда более плачевным. Он направился на кухню, стараясь держать твёрдый шаг и напустить на себя более строгий и требующий разъяснения образ. Конечно, всё это трещало по швам, особенно, когда он споткнулся в дверном проеме. На ровном месте, где даже порожка не было, и гномы, о чём-то в пол голоса перешёптывающиеся до этого, сразу же обратили внимание на хоббита. — Гендальф не поведал, когда ожидать остальных? — вставая на встречу и поддерживая под локоть, уточнил Балин. Старый-то старый, а вскочил резвее своего сородича. Бильбо едва подавил стон. Видимо, ожидался не один Гендальф. — Не могу назвать наш разговор с Гендальфом содержательным, — отмер мистер Бэггинс, расставляя принесённое на столе. На висках выступил пот, хотя по спине будто ледяные струи воды пролились. — Уж не хотите ли вы сказать, мистер Бэггинс, что не потребовали никаких разъяснений от волшебника и сразу согласились принять невесть кого в своём доме? — Двалин говорил спокойно, но в голосе его отчего-то звучала прямая угроза. Стало обидно, что, кажется, Бильбо приняли за легкомысленного омегу. Опять же, вспоминая причину знакомства с Торином, Бильбо не мог сказать, что знал о существовании таких тонкостей и нюансов, как приглашение через запах. С этой точки зрения он просто находился в том положении, когда уже терпеть не мог. В данной же ситуации Бильбо совершенно не видел никаких предпосылок для подобных заявлений, но опять же, с точки зрения хоббита. Может, наличие на столе помидоров на языке гномов означает какое-то непотребство. Балин осуждающе посмотрел на сородича и чуть покачал головой. Такая прямота была излишней сейчас. Но гном-мордоворот, у которого и вправду лицо было не без шрамов, выжидательно смотрел прямо в глаза хоббита. Бильбо сжал челюсти и едва удержался от того, чтобы разбить одну из тарелок об голову зарвавшегося гнома. Гнев быстро отодвинул страх подальше, а омежья гордость в боевой готовности представляла собой не менее прямую угрозу окружающему. Окружающему всему. И Бильбо проявил все свои наипрекраснейшие черты характера, из-за которых до встречи с Торином ходил с целым и невредимым задним суверенитетом: — Знаете ли, уважаемый мистер Двалин, я может и трясущийся от страха омега, но, поверьте этому самому омеге, если бы я знал, чем обернётся моя дневная вежливость, то встретил бы нашего общего знакомого вилами мистера Гэмджи — они у него самые длинные и острые! — Бильбо едва ли не шипел, отвечая на взгляд гнома. — Чувствуете здесь запах альфы? Вас это должно бы насторожить. Много знаете о традициях хоббитов? Гномы обменялись взглядами: Балин поспешно спрятал улыбку в бороде, а Двалин неожиданно разразился гоготом, чуть откидываясь назад. Бильбо прищурил глаза, зная, что произойдёт дальше, и оно произошло — гном подавился и резко закашлялся. Хоббит воспользовался возможностью, чуть отвёл руку и с силой врезал ладонью по его спине. Весьма ощутимо. — Шутка мирозданья — мужчины-омеги, верно, мистер Балин? Балин сдержанно отсмеивался, глядя на своего хватающего ртом воздух сородича. Его-то происходящее определённо веселило. — У вас чудесный ужин, мистер Бэггинс, присоединитесь к нашей компании? Первая волна злости отступала перед утоленной местью, но на смену ей начала возвращаться неуверенность. Балин выбрал наиболее правильную стратегию перед строптивым омегой — тактичную и вежливую, оставляя при этом скрытый мотив и хитрость. Бильбо и правда растерялся, а старый гном волшебным образом просто сбил с него спесь. Вот тебе и несильный запах альфы. И в этот момент раздался очередной стук, чья-то ругань и аккуратный звон дверного колокольчика. Бильбо обомлел. Когда он третий раз за вечер открыл дверь, к его ногам буквально упало трое гномов, а в дверной проём заглянул волшебник, который уже не был незнакомцем. Если бы взглядом можно было убивать, Средиземье осиротело бы на одного Гендальфа.***
В Бэг Энде происходило совершено из ряда вон выходящее: три молодых гнома (двое из которых тоже оказались альфами, третий пах неопределённо) при участии своих сородичей начали двигать мебель в его гостиной, пропихивая широкий и длинный стол в центр комнаты. Бильбо хватался за голову, дёргал себя за волосы и едва сдерживался, чтобы не побежать за ранее упомянутыми вилами. Он не успевал переключать своё внимание с одного гнома на другого: они совершенно бессовестным образом опустошили кладовку, похватали посуду и столовые приборы, сломали вешалку и водопровод, оставили грязные следы в коридоре, почистили подошвы сапог об неказистый сундук, стоящий у стенки, в котором были некоторые вещи матушки Бильбо, и постоянно что-то говорили друг другу. Бильбо даже не пытался вникнуть в суть разговора, пытаясь поспеть за всеми и кидая яростные взгляды на веселившегося волшебника. — Куда вы тащите этот бочонок? Поставьте немедленно этот сервиз обратно! Зачем вы подкидываете его в воздух?! Нет! Прекратите немедленно! — Бильбо, что с тобой? — Гендальф успокаивающе попытался положить ладонь ему на плечо, но хоббит только подскочил на месте. — Со мной что? В моём доме гномы, Гендальф! — Они шумные, но хорошие ребята, ты к ним привыкнешь, — заверил волшебник и подтолкнул хозяина норы в гостевую комнату. — Я не собираюсь ни к кому привыкать! Бильбо запнулся, понимая, что гномы неожиданно смолкли и уставились на него. За спиной хоббита оставался Гендальф, уворочиваясь в очередной раз от люстры. Балин, Двалин, в самом углу, кажется, Ори и ещё двое молодых гномов с похожими именами. Вроде бы, Фили и Кили. Да, точно… а ещё эти двое назвали его — Бильбо— мистером Боггинсом. Боггинсом! — Теперь, когда все в сборе, нам стоит приступить к обсуждению нашего похода, — заключил Гендальф и присел во главе стола. Бильбо немного мялся, не зная, куда ему подсесть. С одной стороны, место рядом с Балином казалось ему наиболее безопасным, с другой стороны, сам гном не вызывал у него доверия. Но тогда оставалась другая сторона стола, рядом с темноволосым гномом. Был ли тот Фили или Кили, Бильбо не стал напрягать память. Для него оба засранца — именно засранца, они ведь почистили свои сапоги о его сундук! — представляли собой какое-то одно существо. Одного гнома, которым можно пугать непослушных детей. Рассудив здраво, Бильбо остался стоять, а Гендальф закопошился в карманах своей одежды и, скорее всего, глубине и ёмкости этих самых карманов могла бы позавидовать утренняя телега Дрого. Слава панталонам Эру, что Жемчужинки сейчас не было в Бэг Энде, иначе бы Бильбо уже сбежал бы с ним на руках, не разбирая дороги. Гномы тоже оживлённо зашевелились, и Бильбо с облегчением вздохнул, уже не находясь в центре внимания. — Бильбо, можно ли добавить света? — мягко попросил Гендальф, и хоббит на удивление безропотно кивнул, удаляясь из комнаты за подсвечником. Строптивость строптивостью, но куда сейчас мог деться мистер Бэггинс? В его норе, не считая волшебника, находилось пять гномов, четверо из который были альфами. А ещё Гендальф сказал что-то о походе. Нахмурившись, Бильбо вернулся обратно, неся ещё одну свечку, и сразу передал её волшебнику. Тот улыбнулся глазами и что-то прошептал на пламя свечи, и в комнате стало немного светлей. Бильбо в удивлении приподнял брови, но остальные, точнее гномы в целом, удивлёнными не выглядели. Может, тут каждый умеет подобные фокусы? Спрашивается, зачем тогда они пожаловали в его скромный дом? — Речь пойдёт об очень далёком Королевстве, мой дорогой Бильбо… — Гендальф извлёк ветхую на вид карту и разложил её на столе. Гномы разом помрачнели. — Мистер Двалин единственный из отряда Дубощита, кто вернулся из предыдущего похода, — упомянутый мордоворт и не то Фили, не то Кили как-то странно посмотрели на хоббита. Бильбо ответил недоумённым взглядом — имя Дубощит ни о чём ему не говорило. Ни с какими Щитами он знаком не был, ни под дубом, ни под сосной. Гендальф между тем продолжил: — Дела наши скорбные, нам необходимо в кратчайшие сроки оказаться в Эреборе, до того, как конфликт достигнет своего пика и о гибели Смауга узнают наши недруги. Бильбо взглянул на карту и чуть приоткрыл рот. Эребор — Одинокая Гора, погибшее царство гномов, он слышал небылицы, которые доходили до Шира из Бри. Гномы, лишившись дома, были вынуждены покинуть свою родину и отправиться на Запад, в Синие Горы. Подробностей хоббит не знал, только слухи, и теперь жадно смотрел на лежащий на столе пергамент. Невероятно! Одинокая Гора — самый Восток Средиземья. — Двалин, насколько велика вероятность того, что Даин уже в курсе ситуации? — голос волшебника прозвучал тяжело, будто разговор был ему неприятен. От повисшей недоговорённости стало как-то не по себе. — Уже должен быть, — отозвался гном, не поднимая головы. — Не знаю, насколько верны твои догадки, Гендальф, но без Даина нам Эребор не отстоять. И без Дубощита тоже. — Дело в том, Бильбо, — Гендальф, наконец, посмотрел на хоббита. — Что Одинокая Гора долгое время была захвачена Смаугом. Рядом стоящий город Дейл был сожжён дотла, а вокруг на многие мили осталась сплошная пустошь из пепла и гари. Отряд, который собирался долгое время в Синих Горах, выдвинулся почти год назад, — Гендальф тяжело вздохнул, а Бильбо поджал губы, нехорошее предчувствие всколыхнулось внутри. — Эребор был покинут гномами, а вход в него погребён под завалами. Тебе ещё предстоит столкнуться с гномьей прозорливостью и изобретательностью, друг мой. Никогда не недооценивай гномов! — Гендальф как-то хитро и вскользь улыбнулся, но его улыбка быстро угасла, когда он продолжил своё повествование. — Попасть внутрь, не разбудив Смауга — это чудовище появилось когда-то с Севера — возможно было, только воспользовавшись тайным проходом, который можно обнаружить только один раз в год, чем отряд Дубощита и воспользовался. Гендальф замолчал, замолчал как-то нехорошо. Бильбо не мог понять, зачем ему рассказывают эту предысторию, к чему ведёт волшебник и при чём здесь сам хоббит. Но Бильбо слушал и делал это внимательно. Что-то подсказывало ему, что весь этот рассказ неспроста. Не бывает таких совпадений. Один раз в Бэг Энде уже побывал гном, возможно ли, что Торин мог быть связан с этим походом? И именно поэтому до сих пор не вернулся назад? Может, он там погиб? От этой мысли перед глазами всё поплыло, и Бильбо прикрыл рот рукой. Он едва не осел на пол, когда Балин вовремя подхватил его за плечи и посадил на лавку. Голос Двалина неожиданно чётко раздался в комнате: — Мы действительно попали в Эребор. Но эта тварь почувствовала наш запах и проснулась. Смауг пришёл в ярость и пытался нас спалить заживо, и мы укрылись в нижних залах. Я думал, что там и отправимся к Махалу, но наш предводитель сумел придумать, как дать отпор твари. Мы заманили Смауга в плавильные мастерские. Печи там давно потухли и заново их разжечь было невозможно. Но огненное дыхание твари сыграло нам на руку. И мы смогли вылить расплавленное золото из главного котла прямо на этого ящера… и просчитались. Смауг не погиб, но вырвался из Эребора, пробив завал главных ворот… — Двалин сцепил пальцы в замок, положив мощные кулаки на стол перед собой. — И он отправился в Эсгарот… и сжёг его. Гномы понурили головы, а Бильбо понял, что во рту ужасно пересохло. Он не мог выдавить из себя ни слова, хотя бы чтобы, наконец, задавать вопросы: кто такой Смауг, был ли в отряде его Торин, что было дальше? — Но Смауг там же и нашёл свою смерть. Его подстрелили, — встрял в рассказ один из молодых гномов. — Да, Кили, но какой ценой? — Балин горестно покачал головой. — Сколько сородичей из нашего отряда мы потеряли. Сколько людей сгорело в Эсгароте. Бильбо снова испытывающее посмотрел на Двалина и тот нехотя продолжил: — Несмотря на то, что Эребеор освободился от Смауга, всё оказалось гораздо хуже, чем мы думали. Наш предводитель был тяжело ранен. Сначала, думали, что его просто лихорадит из-за тяжелого ранения. Но он оставался в сознании. С каждым днём он становился всё безумнее и безумнее, мы поняли, что с ним происходит, слишком поздно. А к этому времени под стенами Эребора появились люди, и ситуация стала обостряться. — Если Трандуил подведёт свои войска, ситуация станет и вовсе безвыходной, бойни не избежать, — заметил Балин. — Если Владыка Эльфов прознает про то, что произошло, он тотчас же окажется у Одинокой Горы. Бильбо правда пытался усвоить всю вываленную информацию, но только больше начал запутываться. Он встал со своего места и отошёл в коридор. Непонятное раздражение неприятно покалывало кончики пальцев, а сердце билось так часто, что становилось больно дышать. — Мне правда искренне жаль, что все так сложилось, — хоббит начал неровно вышагивать. — Но при чём здесь, позвольте спросить, я? Зачем вы всё это мне рассказываете? В голове Бильбо билась одна очень безумная мысль-догадка, но он гнал её от себя всеми силами. Хоббит смотрел вымученным взглядом то на Гендальфа, то на Балина. — Бильбо, ты имеешь самое прямое отношение к Дубощиту и сейчас ты ему нужен, — очень спокойно произнёс Гендальф. — Он проклят и ему нужна помощь, чтобы справиться с этим проклятьем. — О чём вы говорите? На какой-то момент в комнате словно стал угасать свет, а Гендальф окончательно помрачнел. Он только собирался произнести слова, но Бильбо уже знал, что скажет волшебник: — Бильбо — ты единственный омега Торина Дубощита. Он борется с проклятьем, но оно поглощает его. Присутствие своего омеги даст ему силы и заставит инстинктивно бороться за своё сознание. Проклятье Смауга поедает его изнутри. — Смауга? — Смауг Ужасный — Дракон, прилетевший с далёкого Севера… На этих словах сознание Бильбо Бэггинса покинуло своего обладателя.***
— Нет, со мной и вправду всё хорошо, просто дайте мне время придти в себя, — причитал мистер Бэггинс, держа кружку с горячим настоем обеими руками, и бесцельно пялясь в горящий камин. Его привели в чувства и усадили в кресло, но хоббит и слушать ничего не хотел, требуя дать ему время осмыслить. — Я, конечно, подозревал, что возможно это как-то связано между собой, но не ожидал, что настолько. Дракон? Правда, дракон? Зачем? Зачем он туда отправился? Гендальф чуть покачал головой, а Балин подбадривающее улыбнулся, периодически кидая неодобрительные взгляды в сторону гостиной, где были остальные гномы. — Он хотел подготовить место, куда мог бы тебя забрать, — Балин говорил мягко, стараясь правильно подобрать слова. — Для гномов это очень важно — обеспечить достойным домом свою пару, тем более Торин очень сильный альфа, думаю, ты должен был предполагать, что и амбиции у него будут… подобающие… — гном о чём-то умалчивал, но Бильбо был слишком растерян, чтобы начать выпытывать. — Перед походом он сообщил мне и ещё нескольким доверенным лицам о тебе. Это давно подозревалось, Торин не склонен к частому отсутствию дома. А тут пропадал и не на один день. Но жизнь в Синих Горах очень тяжела, особенно для хоббита… — Хоббиты не живут в Горах вообще! — Об этом не раз говорили Торину, ты думаешь, он кого-то слушал? Бильбо глубоко вздохнул и откинулся на спинку кресла. Омега внутри него разрывалась и рвала всё его естество заодно. С одной стороны, он не мог оставить детёныша, это было слишком опасно. Да, в принципе речи об этом не могло идти! Но с другой стороны, его альфа нуждался в нём. Бильбо с трудом верил в подобное, но Торин вовсе не забыл про него. Наоборот, отправился отвоёвывать давно погибшее королевство для того, чтобы иметь достойный дом. Детёныш в безопасности, он был у Примулы, и та прекрасно знала, что нужно делать с младенцем. Но оставить свою Жемчужинку? А если Бильбо погибнет там, что будет с Торином-младшим? — Нет. Я не могу, — Бильбо упрямо поджал губы и покачал головой. — Я не могу отправиться с вами. Вам придётся спасать его без меня. Мне жаль. Балин удручённо вздохнул. Он, конечно, не скажет этого вслух, но на самом деле рассчитывал на подобный ответ. Слишком опасно для омеги отправляться в такое путешествие, слишком велика вероятность, что Торин и не вспомнит его в этом забытьи. Было много разных «слишком». В конце концов, гном сам был альфой и не позволил бы своей паре пуститься в подобную авантюру. И ведь никто из присутствующих не знал о детёныше. — Бильбо, подумай над этим. Я знаю, тебе страшно, но я не пришёл бы просто так к тебе. В нашу первую встречу ты был ещё совсем ребёнком, но тогда в тебе было намного больше смелости, чем я вижу сейчас, — Гендальф говорил что-то ещё, но хоббит его не слышал, и волшебник быстро это понял. Он понимающе улыбнулся, сжал плечо хоббита и обронил: — Мы отправимся на рассвете, думай, Бильбо Бэггинс.***
Бильбо лежал в своей кровати, невидящими глазами вглядываясь в потолок. Он хотел бы заснуть без сновидений, хотел бы закрыть глаза и, открыв их, понять, что всё произошедшее просто сон. Внутри всё рокотало от противоречий. Он не мог поступить так со своим маленьким сыном. Оставить его, как самого Бильбо оставил Торин. Но и как же оставаться в стороне? Как оставаться безучастным, если его альфа в беде? Торин сейчас где-то совершено недосягаемо далеко, раненый, поглощаемый проклятьем. Где-то сейчас в Приречье в колыбельке Примула пытается безрезультатно уложить спать плачущего Торина-младшего, его Жемчужинку. Голоса гномов и волшебника тихо доносились из кухни, они обсуждали поход. Что-то там было ещё с этим самым путешествием, но Бильбо не стал вникать, ему и без этого было над чем подумать. Пусть в глазах остальных он выглядел трусливым омегой, бросившим свою пару в трудный момент. Внутри и без этого было больно, страшно и удушающее. Если бы не детёныш, Бильбо бы согласился сразу же отправиться хоть в сам Валинор, узнай он только, что Торин в беде. Но сейчас речь шла ещё и о их сыне. Сон не шёл. Бильбо начал ворочаться, упрямо закрывая глаза. Но не мог заснуть. Ему слышался треск огня в камине, приглушённые голоса Двалина и Балина, он слышал, как кто-то поставил кружку на стол. А перед глазами возникал образ горящего города, воображение рисовало огромный размах кошмарных крыльев дракона и громкий рёв чудовища. Бильбо дрожал, холодный пот выступил по всему телу. Он слышал чьи-то яростные крики и видел силуэты, растворяющиеся в огне. А у Торина-младшего со временем потемнеют глаза и станут такого же цвета, что и у отца… Бильбо резко открыл глаза, осознавая, что всё-таки сумел заснуть. За окном уже сияло солнце и утренние лучи пробрались в комнату сквозь лёгкий тюль. В Бэг Энде было тихо. Бильбо медленно встал, чувствуя дикую усталость во всём теле, прислушиваясь к звенящей тишине. Коридор и гостиные были точно такими же, как и прошлым утром, чистые убранные, будто и не было вовсе никаких гномов. И Бильбо бы правда поверил в это, если бы не лист бумаги у столика рядом с каминным креслом. Слегка хмурясь, хоббит подошёл поближе и взглянул на оставленную бумагу. Это казался контракт на путешествие, составленный Балином… распоряжения… Бильбо почувствовал, как пол уходит из-под ног. Торин. Там ведь Торин… а он… Быстро зажмурившись и утерев глаза рукавом, Бильбо кинулся к письменному столу и извлёк чистый лист бумаги. Он неровным и поспешным почерком написал пару фраз, впихнул письмо в конверт и так же быстро указал получателя. Они не могли уйти далеко, он точно успеет их нагнать, остаётся только забежать на почту. Решение было кристально ясным, неожиданно лёгким. Его Жемчужинка сможет его простить, потом, когда он вернётся. Он обязательно вернётся!