Марсианин

Мужчина выставил перед своим лицом факел, который высветил его лицо, испещренное шрамами и морщинами. Он прошел через многое, но пытался спасти себя от мрака и темноты, уберечь, выставив перед собой маленький огонек, как крест перед нечистой силой. Именно в туннелях ты можешь погрузится во мрак, во мрак своей души, своих потаенных мыслей и желаний. По спине будущего Первого пробежала дрожь: чернильная пустота обхватила его своими скользкими щупальцами. Из темных глубин тоннеля дыхнуло смрадом и порыв ветра затушил его факел. Один миг и он попал в темноту, беспросветную, непроглядную. Но вдруг он услышал голоса, как будто целый хор из человеческих душ говорил с ним. Сначала все ближе и ближе. И вот они уже шептали ему что-то прямо в ухо. Каждый голос говорил о чем-то своем: кто-то о доме, кто-то о своей семье, кто-то вслух думал о том, чтобы не опаздать на работу. И все они попали в его мозг, роем клубились у него в голове. И он не выдержав, побежал. Бежал, спотыкаясь о шпалы, бежал изо всех сил. На секунду показалось, что впереди забрезжил свет и мужчина прибавил. Вспышка. Его окружили тени, странные тени. Не обыкновенные тени, отбрасываемые от света, а как будто образованные от атомного взрыва, запечатлившие на стенах их силуэты. —Забери нас!— —Мы не можем...— Черные руки потянулись за ним, пытаясь затянуть в свою пучину из теней. Он приготовился умереть, но мрак рассеялся... Над его головой вспыхнула лампочка аварийного освещения. *** —Да нет, у нас туннели всегда тихие были...— начстанции Рижской задумчиво провел пальцем по столу. После того, как на станции начали нападать мутанты, было принято решение об организации власти и систем управления. Некоторые станции, которые не смогли оказать сопротивления- погибали. И другие их соседи, успевшие смекнуть, понаставили баррикад и отразили волны. В течении нескольких недель они сидели все за "окопами" и до рези в глазах вглядывались в темноту, ожидая момента, когда в ней появятся чудовища. А вот он не выдержал, ушел в темноту потому, что хотел знать, что там вдалеке. Но как оказалось, не только мутанты представляют угрозу для выживших. —Ну раз такое дело, то поживи пока у нас, место мы тебе пристроим. Ты же у нас теперь как первооткрыватель.— *** —Все, с меня хватит! Не могу я жить под землей, когда тут творится... такое!— мужчина в сердцах пнул свой вещмешок, который раскрылся и из его чрева на гранитный пол станции выпала книжка: старая такая вся, местами порванная, но его любимая, он зачитывался ей в дестве, когда был маленьким и почему-то таскал ее с собой всю свою сознательную жизнь. И книга-то вроде простая, рассказ про исследователей других планет. А какие тут планеты, когда человек под землю забился как крот?! И вот мужчина решил про себя: не может он жить под землей, когда не знает что происходит снаружи, не может засыпать из-за мысли, что весь потолок над ним обрушится и погребет его заживо. *** —А ну-к, кто готов выдвинуться на поверхность, кто сдюжит?— начстанции так и не смогу скрыть волнение в голосе, даже за своей бодрой короткой речью. Это был шанс! И его приняли без разговоров: слишком многое он прошел и всего повидал, даже авторитетом пользовался у всех на станции. Некоторые смотрели на него с пренебрежением, некоторые как на героя. В группе состоял он и пару бойцов-мордоворотов, а оно и правильно: что ждать от певерхности, когда внутри постоянно сидишь как на мине замедленного дествия. *** С шипением открылись гермоворота, открывая вид на убегающие вверх ступени эскалатора. —Как там было: Маленький шаг для человека и огромный прорыв для всего человечества?— пропыхтел в противогазе один из вояк. Это был настоящий подъем на Эверест, медленно, обливаясь потом и тяжело дыша, облаченные в тяжелые костюмы химзащиты они поднимались вверх по ступенькам, навстречу солнцу. Ударил в глаза солнечный свет из дыры в крыше вестибюля. Но не свет из ворот рая, нет. Самый обыкновенный, исходящий из низких и хмурых туч. Отворив двери вестибюля, они увидели... пустошь: развалены домов и построек, которых казалось смел огромный великан. Слабый ветерок качал на ветру расокрывшуюся дверцу автомобиля. Серость, одиночество и пустота. Внутри Первопроходца все оборвалось, его как-будто оглушили– разрушилась его мечта. И вот он стоит на ее могиле, попав на кладбище человечества, где возвышающимся склепом вдалеке виднеется Останкинская телебашня. Раздались хлопки выстрелов его напарников, но он не слышал их, они казались ему отдаленными, прорывающимися через вату. Ему стало безразлично все: его жизнь, его близкие, мир потерян... Такова плата человека, прорвавшегося к солнцу.