***
Моран опять курит у меня в кабинете, развалившись на диване. Этот зажравшийся снайпер давно потерял всякую совесть и уважение, но, на его удачу, он оказался на редкость одаренным стрелком, а таких в моем окружении явно не хватало. Я слушаю его байки вполуха — у меня слишком много работы, чтобы его россказни о местной полиции и детективах меня как-то интересовали. На электронную почту письма сыпятся градом: заказы, просьбы, уговоры, угрозы. Моран закуривает очередную сигарету и на моё замечание о том, что вся мебель уже воняет табачным дымом, да и он скоро будет лежать в могиле с опухолью легких, он лишь ухмыляется и говорит, что ни одна пуля его не брала, а уж рак и подавно не добьет его упрямое тело. Забавный этот Себастьян Моран — старше меня на семь лет, да и мозгами не обделен, однако размышляет как ребёнок. Большой, сильный индийский тигр, такой умилительный в своей самонадеянной храбрости, но хитер и умен достаточно, чтобы быть королем преступного мира, не родись я на белый свет. Но, увы и ах: тигр на поводке у меня. Я прервал рассказы Себастьяна о каком-то полицейском и спросил его о нашем последнем клиенте — двадцатипятилетней дамочке, которой позарез надо было избавится от своего престарелого любовника. Я предложил ей достаточно простой и незаметный метод — инъекции адреналина. В его почтенном возрасте большое количество этого гормона смертельно, да и заметить его переизбыток после смерти очень сложно. Но Моран упомянул, что расследованием руководила не полиция, а какой-то детектив-самозванец, которого после завершения работы не указали ни в одном отчете. Он раскрыл это дело легко и быстро, правильно указав причину, способ и время убийства едва придя на место преступления. Я навел о нем справки: зовут этого одаренного мальчика Шерлок Холмс, живет на улице Бейкер-стрит и достаточно давно и успешно помогает полиции расследовать убийства и грабежи. Причем делает он это без желания прославиться или заработать, просто хочет побороть скуку. О его интересном методе уже слагают легенды все лондонские полицейские, а люди бегут к нему в самых сложных и неразрешимых случаях. Поразительно! Этот детектив с очаровательным женским именем определённо заслуживает больше внимания, чем выращенные на криминальных сериалах сыщики из Скотланд-Ярда вместе взятые. Я думаю, мы можем поиграть. Да, я могу предложить ему интересную игру, которая точно расшевелит его талантливые мозги. Ему понравится, определенно. Я провел двое суток без еды и сна, занятый лишь мыслями о плане нашей игры. Мой первый достойный соперник и наша игра должна быть безупречной, захватывающей, безумной. Я солгу, если скажу, что обращал на него внимание раньше. Он казался мне заурядным человеком, клоуном, напускающим на себя вид гениального детектива. Обычный, примитивный шут, который любит людской восторг. Он не лез на мою территорию, а значит не интересовал меня. Но сейчас он впервые зашел в мои владения, впервые коснулся моего дела, впервые испортил мою игрушку. Ше-е-ерло-ок. Я заставлю тебя проиграть, но поверь, ты даже и не заметишь своего поражения. Никто не смеет трогать мои развлечения без моего ведома, и даже твой блестящий ум не позволит сделать исключение. Ты проиграешь, Шерлок, потому что это моя игра, и я всегда выигрываю. Но все же, я не могу отказать тебе в небольшой помощи. Я дам тебе все, чего ты хочешь — славу, развлечение, работу для мозга. Мне не составит труда придумать тебе миллион загадок, я готов выложить трупами твою дорогу ко мне в руки. Но потом я уничтожу тебя. Уничтожу все, что тебе дорого, все, что ты любишь. У по-настоящему умных людей нет слабостей в виде друзей и семьи. Я научу тебя быть по-настоящему умным и сильным. Я нужен тебе, ведь ты так жаждешь достойного соперника. И надеюсь, ты не переоценил свои силы, Шерлок Холмс.***
Наша игра значит для меня с каждым днем все больше и больше. Мне не составляет никакого труда следить за Шерлоком где бы он не был; будь моя воля камеры были бы даже в его ванной. Но желание увидеть его вживую, не на экране компьютера, чертовски велико. Поэтому решение прикинуться Джимом из IT было принято сразу и без раздумий. Втереться в доверие к малышке Молли не составило большого труда, да и примерить на себе образ гея тоже было интересным экспериментом. Ради этого момента я был бы готов войти в эту лабораторию хоть голым, настолько потешным было заблуждение Шерлока в своих выводах и его надменный взгляд. А уж возмущенные крики Молли были слышны на весь коридор — да, он говорит правду, какой бы неприятной она не была. Для первой встречи с настоящим Мориарти я выбрал бассейн — символичное для меня место. Шерлок неплохо справлялся с моими задачами, и он определенно заслужил увидеть меня лично. Мы с Мораном долго обдумывали сценарий этого представления, каждую деталь, каждую мелочь, начиная от места действия и заканчивая выбором костюма. И это того стоило: мы с Шерлоком впервые почувствовали друг друга, увидели вживую, услышали каждый каждую интонацию в голосе. И это было впечатляюще, действительно впечатляюще, наша игра все набирает обороты. Честно говоря, я давал Шерлоку шанс прекратить это, потому что в плане всегда должно быть много запасных вариантов. Я думал, что он решит остановиться, я же видел, как он переживает за Джона. Что ж, мальчик действительно привязался к своему доктору, и для него это огромный промах.***
Я всегда сдерживаю обещания. Я никого никогда не подводил и на этом долгие годы держится моя репутация. Это может прозвучать абсурдно, но в преступном мире умение сдерживать своё слово дорого ценится и внушает уважение и доверие гораздо больше, чем в любой другой сфере деятельности. Я обещал Шерлоку, что выжгу его сердце, и я не собираюсь изменять своим принципам сейчас. Я ужасно рад, что моя криминальная паутина может функционировать без моего постоянного руководства, потому что сейчас я слишком увлекся игрой с детективом. И меня не может не волновать факт того, что я отложил все свои дела ради него. Это беспрецедентный случай — Джим Мориарти одержим заурядным сыщиком, приходите посмотреть, не пропустите! Что ж, вы увидите наш спектакль из первых рядов. Я люблю масштаб, люблю сложные, изощренные планы, люблю, когда все с размахом. Но сейчас я делаю это все ради одной простой цели — я хочу сжечь дотла мир лишь одного человека. Уничтожить его, стереть с лица Земли его глупых друзей, его неказистое дело. Мне нужно твоё сердце, Шерлок, и я всегда получаю то, чего хочу. Я долго думал над тем, как Шерлок изменил мою жизнь. Он подозрительно легко из разряда «заурядная ищейка» перешел в разряд «любимая игрушка». И честно говоря, он единственный в этом разряде за всю мою жизнь. У меня не было привязанностей — они для глупых, слабых, обычных людей. Мне не нужны ни любовные, ни дружеские связи; они обременяют, пускают свои корни в твою жизнь и сковывают простор для действий. Я не люблю, когда мне мешают и ограничивают, и я не дурак, чтобы самостоятельно усадить себя в клетку. Обменять свою свободу на то, чтобы познать всю глубину слова любовь — нет уж, увольте. Любовь — очень сомнительное удовольствие. Глупые людишки считают ее смыслом жизни, но что такого привлекательного в зависимости от другого человека? Любовь схожа с тюремным заключением, а я, как известно, всегда остаюсь на свободе. Но я признаю: я одержим игрой с Шерлоком и мне тошно и противно от этого. Я не хочу быть зависимым от него, но отрицать, что между нами есть некая связь, бессмысленно. Она не такая, как у обычных людей — она не может быть такой, потому что мы не обычные люди. Я часто ловлю себя на мысли, что больше не хочу его уничтожать, разрывать на части, сравнивать с землей. Я боюсь, что как только я буду должен сделать это, я просто не смогу; я покажу свой спрятанный глубоко внутри характер — убогий и непозволительно слабый; я потеряю все, что так долго создавал, я потеряю Шерлока. И меня пробирает дрожь от того, что меня так сильно заботит уничтожение игрушки — конечная цель моей, нашей игры. Я не могу больше скрывать свою привязанность, и осознание этого факта рвет изнутри. Мне нужен Шерлок Холмс. Но я не готов с этим мириться. Я должен решить эту проблему, не позволить этой позорной правде просочиться куда-либо. Да, я не смогу уничтожить его. Но он сам сможет уничтожить себя.***
Я долго готовил это дело, и оно было, пожалуй, первым достаточно сложно осуществимым преступлением в моей жизни. «Взлом трёх самых охраняемых мест Лондона, фантастика!» — кричали заголовки газет. И все это ради того, чтобы прийти к тебе на чай, дорогой. Твоя речь в зале суда была замечательной, и меня действительно радует, что ты тоже заметил связь между нами. Я смирился с этим: нас действительно тянет друг к другу. Я совершаю преступление, ты его раскрываешь — это так чудесно! Мы могли бы быть неплохой парой, как думаешь? Такой, о которой говорят «противоположности притягиваются». Но право, лучше оставить эту фразу для дешевых бульварных романов, потому что мы с тобой не противоположности. Ты — это я, только вот незадача: ты на стороне ангелов. Но в этом твоя прелесть: будь ты на моей стороне, наша прекрасная игра не состоялась бы. Сидя в камере, я думал, что это весьма символично и от этого символизма мне хотелось биться об стену. Любовь — это тюремная камера, и я сейчас в ней нахожусь — ужасная ирония. Я успокаиваю себя тем, что это часть плана, просчитанное заранее действие, которое приведет меня к конечной цели. И думая об этой самой цели, я хотел достичь ее как можно скорее, потому что моя слабость, моя постыдная привязанность давила на меня тяжелым грузом. Снаружи послышались шаги. Двое. Я едва сдержал истерический смех, понимая кто это. Я так отчетливо почувствовал его близость, что толстая каменная стена словно растворилась, и я мог его увидеть. Я точно знал, что ты чувствуешь то же самое, и что ты тоже смотришь сквозь эту проклятую стену. Все эти сказки, герои и злодеи — все это декорации для нашего спектакля. Я люблю, когда все красиво и со вкусом, и наша с тобой игра не исключение. Мне плевать на выдуманный код — я просто настукивал пальцами произведение Иоганна Себастьяна Баха. Мне все равно, что творится с моей криминальной империей — надеюсь, Моран оправдает моё доверие. На тебе словно свет сошелся клином, и наша игра затягивает меня все больше и больше. Точка невозврата давно пройдена и мы с тобой взмываем в воздух. Когда ты в небе, тебе все равно, что происходит на земле; ты наслаждаешься полетом, забыв обо всем. Но каждый полёт заканчивается приземлением. Ты не поймешь, в какой момент он превратится в падение и не сможешь это предотвратить. Ты уже в воздухе, Шерлок, и обратная дорога отсюда одна. Изобразить Ричарда Брука было не сложнее, чем Джима из IT; те же манипуляции: втереться в доверие к глупой девочке и вести себя как обыкновенный человек. Это важная, ключевая сцена нашего спектакля, которая заставляет даже тебя сомневаться в своем рассудке. Даже в Джоне — таком верном и преданном — прорастает зерно недоверия. Я не могу сдерживать смех, глядя на ваши отчаянные попытки объяснить всем, что они глупцы. Ты же умеешь делать это, Шерлок, в чем проблема сейчас? Все отвернулись от тебя, покинули; никто не будет защищать тебя, мой милый. Конец уже близок, никто нас не спасёт. Мы полетим в бездну вместе, потому что нашу связь уже ничем не порвать. Наша игра, наша безумная, невероятная игра, для меня дороже всей жизни, дороже моего дела. Я отдам все, чтобы очистить себя от той слабости, что ты принёс в мою жизнь. Наша игра, наш замечательный спектакль идёт точно по плану, но никто не видит того, что происходит за кулисами. Там остаётся хаос, там рушится огромная криминальная империя и я готов кричать, срывая голос и уничтожать все кругом от своего бессилия. Я упустил момент, когда падать начали мы оба, когда мой полёт превратился в наше падение. Я запутался в своем безупречном плане, в своей игре, в своих эмоциях, в своей зависимости. Смерть — единственное, что принесёт мне потерянный покой и стабильность. Но я не хочу этого, я хочу нашей с тобой игры, которая будет идти по моим правилам. Я слишком увлекся, я потерял ту тонкую черту между игрой разума и сердца. Ты умрёшь, Шерлок, обязательно умрёшь. Ты хороший оппонент, но ты на стороне ангелов, ты скучный и заурядный, слишком глупый, чтобы остановить запущенный процесс. Да, я допустил ошибку, но я искуплю все свои грехи — я уничтожу свою слабость.***
Вот и все, Шерлок, последний акт нашего спектакля. Дрожащими пальцами я написал тебе сообщение. Я слышу твои шаги, слишком уверенные для человека, который скоро умрёт и слишком робкие для того, который уничтожил меня. Whether you’re a brother or whether you’re a mother Неважно, брат ты или мать You’re stayin' alive, stayin' alive Ты все ещё жив, все еще жив Feel the city breakin' and everybody shakin' Чувствуешь, город рушится и все трясутся And we’re stayin' alive, stayin' alive И мы все ещё живы, все ещё живы Ah, ha, ha, ha, stayin' alive, stayin' alive Ah, ha, ha, ha, stayin' alive Живы? Сомнительно. Странное спокойствие наполняет все мое тело. Через несколько минут все закончится. Я вижу, как ты медленными, плавными шагами приближаешься ко мне, идёшь к завершению нашей игры. — Что ж, вот, наконец, мы и остались наедине. Ты и я, Шерлок. И наше с тобой неразрешенное дело, последнее дело — остаться в живых! Как же скучно, не так ли? Остаться — это же топтание на месте. Всю свою жизнь я искал развлечений, и ты был лучшим из них. А теперь у меня даже этого нет. Был, был, тебя больше нет, у меня больше ничего нет. Ты все разрушил, уничтожил и, знаешь, я даже не жалею об этом — скука и обыденность хуже смерти. Ради нашей игры мне ничего не жалко. — Я тебя победил и знаешь что? В конце это было даже слишком легко. Легко. Теперь мне придётся вернуться к играм с обычными людишками, хотя выходит, что ты такой же обычный, как и они все. Ты обычный, заурядный, потому что ты уже ничего не сделаешь. Я победил и, честно говоря, никогда победа не была такой горькой. Мы оба отдали слишком много, но такие уж правила и даже я не могу их нарушать. О, похоже, ты понял шутку с Ричардом Бруком — я люблю аналогии. А что на счет кода? Хорошо, ты и с этим разобрался. Но понял ли ты, что он тоже выдуманный, как Ричард Брук, как все сказки, что так ловко вплетены в нашу игру? — Каждый удар — это единица, каждый пропуск — ноль. Бинарный код. Вот почему все убийцы пытались меня спасти; код, спрятанный у меня в голове, мог взломать любую систему. — Я сказал всем своим клиентам: кто последний доберется до Шерлока — слабак. — Да, но теперь, когда он здесь, я могу им воспользоваться, чтобы все изменить. Я могу убить Ричарда Брука и вернуть Джима Мориарти. Нет, нет, нет! Ты не понял, ты до сих пор тешишь себя надеждой выжить. Неужели ты такой же обычный, как и все? Нет, так не может быть, заурядный человек не дошёл бы до того момента, на котором сейчас ты. Здесь точно есть подвох. Ладно, раз уж ты хочешь, добавь немного своей импровизации в наш спектакль. Все же это представление по праву принадлежит нам обоим, мы оба главные и единственные действующие лица. — О нет, нет, нет. Слишком просто, слишком просто. Нет никакого ключа, придурок! Это все бессмысленные цифры, неужели ты думал, что пара строчек компьютерного кода могут разрушить мир? Я разочарован в тебе, я разочарован, заурядный Шерлок. — Но ритм… — Партита №1, спасибо, Иоганн Себастьян Бах! — Но как тогда… — Как я проник в системы банка, Тауэра, тюрьмы? Ограбление средь бела дня! Все, что было нужно — лишь несколько соучастников. Я знал, что ты купишься, в этом твоя слабость. Ты всегда во всем ищешь хитрый подвох. Ну что, закончим игру? Последнее действие. Рад, что ты выбрал крышу высокого здания, прекрасно подходит. — Подходит? Подходит для чего? Да, конечно — моё самоубийство. — Гениальный детектив оказался обманщиком. Я читал в газетах про это, значит, это правда. Люблю прессу, со всеми ее сказками. Даже со страшными. Мне не нравится, что ты так взволнован. Ты слишком тяжело дышишь, в твоём взгляде слишком много страха и недоумения. Неужели ты и правда обычный? Неужели я делал все это ради одного заурядного детектива? Я не верю в это, я не могу в это верить. Земля буквально уходит из-под моих ног. Я пожертвовал многим, практически всем ради игры с тобой, а ты — просто обычный человек? Я привязан к обычному человеку? Нет, нет, нет, нет, этого не может быть. — Я могу доказать, что ты создал фальшивку. — Просто убей себя, гораздо меньше сил потратишь. Уничтожь себя, забери уже все мои проблемы с собой в могилу! Обычные люди умирают, это то, что они должны делать. Все твои друзья умрут, если не умрешь ты. Для по-настоящему необычных людей мозг является главной ценностью. А для таких как ты — сердце. Твои близкие и любимые люди — вот твоя истинная слабость, твоя ловушка. В моих планах всегда много запасных вариантов, как видишь, для тебя я тоже подготовился. Ты можешь закончить нашу игру как достойный соперник, достаточно лишь просто спрыгнуть с крыши. А можешь позорно бежать и лишиться своего сердца. Тебе в любом случае придётся платить за нашу игру, от этого не уйти. И поверь, заплатить придётся даже мне. Я дал тебе шанс закончить игру красиво. Но ты все испортил! Почему ты смеешься, Шерлок? — Что?! Что не так? Что я упустил? — Твоих людей можно отозвать, используя специальный код, число, номер. Мне не нужно умирать, если у меня есть ты. — Оу! Ты решил, что можешь заставить меня изменить приказ? Думаешь, тебе это под силу? — Да. И ты это знаешь. — Шерлок, ни твой брат, ни вся королевская рать не заставит меня сделать то, чего я не хочу. Никто не изменит моего плана. Ни один человек не заставит меня отпустить тебя просто так, и ты глубоко ошибаешься, если думаешь, что тебе это под силу. — Да, но я не мой брат, помнишь? Я — это ты. Я готов пойти на все, готов сгореть, готов сделать то, на что обычные люди не согласятся. Хочешь пожать мне руку в аду — я тебя не разочарую. — Не-е-ет. Пустая бравада. Не-е-ет. Ты обыкновенный, ты на стороне ангелов. — Я может и на стороне ангелов, но не вздумай хоть на секунду допустить мысль, что я один из них. Мы смотрим друг другу в глаза, не отрывая взгляда ни на секунду. У тебя красивые голубые глаза, по-настоящему ангельские. Я всматриваюсь в самую глубь, в черный зрачок. Говорят, что если долго смотреть в глаза, можно прочитать мысли человека. О чем ты сейчас думаешь, Шерлок? Я вижу в твоих глазах лишь напряжение, взволнованность, отражение своего лица и того, что находиться за моей спиной. Дверь, через которую мы вошли, почти не видна за горой строительного мусора и огромной вентиляционной трубой. Так, а что это? Из трубы торчал огромный железный крюк, а рядом с ним лежала аккуратно смотанная веревка. О, Шерлок! Я недооценил тебя! Потрясающе! — Нет… Ты не такой. Я вижу, ты не обычный, нет. Ты — это я. Спасибо, Шерлок Холмс. Спасибо. Я благословляю тебя… Что ж, пока я жив, ты можешь спасти своих друзей. Удачи тебе с этим. Спасибо за игру, Шерлок. Ты потрясающий, самый необыкновенный человек из тех, с кем я имел дело. Мы никто друг без друга, и только ты смог подарить мне такое развлечение. Ты победил, наша игра закончена. Победил, обвел меня вокруг пальца, перехитрил. Я проиграл тебе. Но мне все равно придется заплатить за нашу игру. Ты останешься при своём, твои друзья будут живы, а ты продолжишь быть самым умным детективом. Я знаю, что ты справишься. Я сам виноват в своём поражении, я допустил столько глупых ошибок, что мое оно было неминуемо. Я пошёл на поводу у своей слабости, своей зависимости, я затуманил сам себе мозг и опустился на уровень обычных людей. Я предал самого себя: свои принципы, свои убеждения. А ты нет, ты доказал, что лучше меня. Ты все предвидел, все рассчитал, а я повелся, как самый обычный человек. Я был безумно счастлив играть в твою игру. У тебя холодные руки и крепкая хватка. Ты сжимаешь мою ладонь железными тисками, словно пытаешься удержать, остановить, смотришь настолько взволновано, что я не могу удержаться и не дать свободу мечтам. Мы с тобой сбежим ото всех, скроемся от этого заурядного мира. Ты нужен мне, а я нужен тебе. Я вижу, Шерлок, я все вижу. Я единственный, кто избавил от скуки, кто вытащил из серой рутины, я единственный, с кем ты был по-настоящему живым. Тот, с кем разум и сердце работали в едином ритме. Ты умен, чертовски умен, а я — заложник своих чувств. Прости, Шерлок. Я всегда сдерживаю свои обещания. Помнишь, я говорил, что выжгу тебе сердце?