Gear. Memories

Улицы мелькают перед глазами размазанными пятнами. Одна, вторая, поворот, третья, четвёртая... В боку колет, очень жарко, и сил больше нет, но останавливаться страшно... Кажется, если притормозить - это жужжащее догонит... и сожрёт. Как маму... Ещё улица... Или что похуже сделает... Поворот... Ой!.. В человека на полном ходу врезаться почти так же больно, как в ограду. Кажется, ещё больнее, даже... По голове чем-то жёстким прилетает. И на сторону заносит... уй... нет! Пальцы плохо гнутся, но ими всё-таки удаётся уцепиться за какую-то тряпку и остаться на ногах. Хватит уже, нападался! - Эй, - звучит это откуда-то сверху, а тряпка дёргается из рук. Удержать не выходит, да она и не нужна уже. Лучше шаг назад сделать, чтобы снова не попало. Вон какие кругляши здоровые снизу на ней висят. И пятна между ними. От пальцев моих, наверное... на светлом кофейном видно очень хорошо. - Ты что тут забыл? Его-то какое дело?.. Ой... стоп... Кругляши, тряпка, пояс с огромной пряжкой и ещё одна тряпка, сверху, на плечах... Это ж форма орденская! А это, что, всамделишный рыцарь из него? Ого-о... – Малец, – он так и смотрит сверху вниз, недовольно, и голос у него раздражённый, - здесь не детская площадка. Не мешайся. А это точно рыцарь? Чего он такой противный-то? Рыцари же должны быть добрыми… рыцари должны помогать людям! Тем более, что мне помощь сейчас очень нужна! А он гоняется, даже не послушав. Мужчина продолжает скалиться с высоты своего роста: – Иди к матери. Ч-чт-то?! Стоит только вспомнить, и по спине трясёт мурашками, а живот скручивает тошнотой. Это мне теперь туда - обратно?! З-зач-чем?... Мама... Не хочу это видеть больше! Мамочка... Глаза опять обжигают горячие слёзы. Стереть их, кулаком. Вот не буду плакать. Не буду. Не буду! Тем более - при этом. Не знает ничего вообще, а туда же - учит, что делать надо и куда идти... – Умерла моя мама, - на короткую секунду охватывает гордость тем, что голос хоть и хриплый, но не дрожит. – Её гиары убили, - пусть снизу вверх, но глаза в глаза. - И рыцари, хотя должны были, её ни разу не спасли! Мужчина стискивает зубы, и лицо у него становится вовсе злым. – Спасти всех невозможно, – почти что сквозь зубы цедит он. – Мы рыцари – не боги. Пока война не кончится, люди будут умирать. Иди туда, – он кивает головой, и копна волос его здоровенная вздрагивает. – Там собирают тех, кто выжил. О тебе тоже позаботятся. Правда что ли? Хотя.... там на самом деле целая толпа народу виднеется. Прямо в конце улицы, на площади. Стоят, сидят... С одеялами... кто-то с чашкой даже, кажется... ест, вроде, что-то из неё. Может, и правда стоит к ним?.. Позаботятся… покормят тоже, может быть... а дальше что? Раз без родителей, то в приют отправят? Не хочу в приют! И вообще, у незнакомых ничего брать нельзя, а еду - тем более! Лучше уж к рыцарям… Не все ж они такие неправильные, как этот. Наверное... Кто-нибудь же должен выслушать... и папу помочь найти... Эй! Этот за руку ухватил, тянет за собой. - Пустите! - вот с ним уж точно нет желания вообще никуда идти! Дёргаться, хоть со всем старанием, бесполезно. Только хуже становится - поднимает над мостовой и суёт под мышку, как кулёк: - Не доставляй проблем. Идём. Рыцарь, тоже мне... вредина! Висеть головой едва ли не вниз - это просто позорная стыдоба. Но вариантов нет - из руки вывернуться так и не выходит. Чего он сильный-то такой?! Не уронит хоть?.. Хотя тут с его ножищами и недалеко совсем идти получается. Отпускает сам. Ставит на ноги перед какой-то палаткой. Ой... Голова что-то кружится... хорошо, что не до конца отпустил, за руку держит. На неё опереться можно... хоть какая-то польза... Так... вроде ничего, ноги больше не подгибаются. Пчхи! Ой... - ...один выживший, - о, этот рыцарь вредный уже говорит с кем-то там внутри. Надо послушать, про меня, наверное, разговор. Этот гадостей сейчас наболтает, точно, но хоть узнать, что дальше будет. А что это жужжит?.. Звук такой... ой... Как там звук был... Это оно меня нашло что ли? Догнало?! Да пусти ж ты! Вот вцепился... Бежать надо! Пусти, говорю! - …к остальным. Да что с тобой? - рука чужая встряхивает так, что зубы чуть не стучат. У-уй... это хуже, чем на самой плохой дороге трястись. Язык прикусился ещё... Вот не скажу ничего за это! Пусть оно вылезет сейчас и эту вредину сожрёт! Такого рыцаря не жалко! - Стой спокойно! Хоть не трясёт больше. И не жужжит уже ничего. Оно напугалось и запряталось где-то что ли? Нет, не видно, как из-за ноги врединской ни выглядывай... Показалось, может?.. - Крис? - а это со стороны доносится, и голос знакомый. Ой, это ж папа Ната, к нам идёт, мистер Стефан, если по-правильному. Весь растрёпанный, закопчёный в чём-то, и рубашка у локтя рваная. А стекло в очках битое - через весь овал трещина идёт. Но это неважно, главное, что живой. Вот Нат обрадуется! - Здравствуйте! - одну руку этот вредный так в своей и держит, зато вторая свободная, ею можно помахать. - А я Ната видел в убежище! С ним всё хорошо. - Слава Богу, - он выдыхает с облегчением, наверное, тоже волновался сильно, и останавливается рядом совсем. - Сэр... - Да? - рыцарь где-то над головой моей к нему поворачивается от палатки. - Вы знаете этого шустрого мальца, как я понял? - Д-да, - мистер Стефан кивает. - Я близко знаком с его отцом... - он неловко теребит гнутую дужку очков, пытаясь их поправить, хотя они и так вполне ровно сидят, - был. Был?.. Это что вообще значит? Они поссорились что ли?.. - Соболезную. Мать у него тоже умерла. Тоже?.. Эй! Пинка бы за такое, да побольнее. Нельзя так делать, конечно, но очень хочется! Живой у меня папа! И нечего тут всяких тожей разводить, когда не знаешь ничего! - Вот как, - папа Ната тяжело грустно вздыхает. - Печальные новости. Рыцарь продолжает: - У нас скоро вылет, искать вашего координатора мне некогда, - отпускает руку мою и подталкивает к мистеру Стефану. - Присмотрите за ним? - Конечно, - он опускает ладонь на плечо, - не беспокойтесь. Спасибо Вам за всё. - Пустое, - рыцарь дёргает головой, словно его не поблагодарили сейчас, а обозвали. - Не на чем. Резко повернувшись, он быстро уходит куда-то по улице. И правильно, без него сами лучше разберёмся! - Мистер Стефан! - теперь можно и не искать никакого другого рыцаря, чтобы всё нужное поспрашивать. Он же расскажет, да? Я же не из прихоти пристаю в такое время, это правда важное. - Сэр! Дёрнуть за рукав приходится раза три, прежде чем он обращает внимание: - Да?.. Крис... что ты хотел? - Скажите, где мой папа, - остальное всё потом, оно не так уж имеет значение. - Пожалуйста! Или отведите к нему. - Ох, Крис... - мистер Стефан снова тяжело вздыхает и опускается возле меня на землю, так, чтобы не смотреть сверху вниз. Теперь уже и слушать ответ не хочется. За сегодня так и мама, и папа делали, и ничего хорошего после этого ни разу не было. - С папой плохое что-то, да? - знать-то всё равно надо, хочется или нет. - Да, - папа Ната смотрит куда-то в землю возле своих ног, прямо как он сам. - Крис, ты уже не маленький, ты должен знать. Он... он умер. - Нет... - мир вокруг опять размазывается в муть, а глаза и нос противно щиплет. - Это не...неправда! У него винтовка была. Я сам видел! Такая здоровая! Лазерная! Мистер Стефан не спорит. Только медленно качает головой, вправо-влево, вправо-влево, как маятник... и смотрит вниз. Очки его разбитые к кончику носа сползают. - Прости, - тихо говорит он, придерживая оправу. - Мне очень жаль. Вот, - правую руку поднимают, прихватывают чужие пальцы, и в ладонь отпускается что-то холодное. Сквозь слёзы с трудом, но всё же видно кольцо. Совсем обычное, круглое. Белое. Без ничего. У папы было такое. Тоже. На левой руке. Обручальное. А... это точно ...его? - Это всё, что осталось. - К-как эт-тто?.. - слова застревают поперёк горла, мешаются внутри. Как так - всё?.. Даже мама... от мамы... - А.. Холодно как... только в голову печёт, так что мозги сейчас, кажется, заплавятся. И пахнет... гадостно. Опять сладким и гнилым. Мама... Земля под ногами шевелится странно. Волнами. - Крис? Руки... тёплые... Держат и падать не дают. Мистер Стефан хоть папа и не мой, а Ната, мне тоже помогает. Хороший человек, не то, что некоторые... - Что такое? - голос у него беспокойный. - Н...не знаю... - ему можно сказать, наверное. - Земля качалась. Сейчас ничего уже, прошло... И есть даже почти не хочется. Только холодно опять... куртку бы... или хотя бы кофту сухую. Но где тут её возьмёшь... нет ничего, только кольцо это... папино? Не потерять бы. - Крис... - Стефан! - откуда-то из толпы зовут. - Там народ из второго убежища подтянулся, - а, вон, мужчина какой-то вперёд пролез. Низенький, как гном, и коренастый. И голос такой же - бас. Громкий. Не хуже сирены той слышно. - Хватит прохлаждаться, помоги принять! - Да, - это уже мистер Стефан в ответ кричит. - Сейчас! Крис... как же нам с тобой лучше поступить... Давай так договоримся: ты тут посидишь в палатке и никуда уходить не будешь. Если кто-то спросит, говори, что меня ждёшь. А я помогу людям, найду Ната и мы за тобой вернёмся. И все вместе сообразим что-нибудь на завтрак. Хорошо? И он уходит? Мама с папой тоже так обещали... и не вернулись обратно. Умерли... Глаза опять сырые... пусть его, идёт. Одному плакать не так позорно. - Угу... - Вот и договорились, - мистер Стефан встаёт на ноги и поднимает полотно палатки там, где вход. - Забирайся. Внутри сумеречно - окон нет, и весь свет только тот слабый, который через крышу тряпочную проходит. По полу какие-то свёртки раскиданы... вещи что ли чьи-то? - Стефан! - опять этот гном, его даже в палатке слышно. - Иду! - это папа Ната на улицу кричит, а потом обратно поворачивается. - Устраивайся, как удобно будет, - говорит быстро, почти как скороговорку. - Можешь поспать немного, если хочешь, я разбужу, как вернусь. Дожидается кивка моего и отпускает полотно. А как тут устраиваться-то? Ни кровати нет, ни стульев... коврик только на полу лежит из какой-то странной резины. Хотя вроде мягкий на ощупь. Сидеть на нём приятно. И лечь можно - длинный он, даже с ботинками поместиться получится. Хотя ботинки на чистое лучше всё-таки не тянуть. Хорошо... это не в убежище возле камня холодного сидеть. Тут, правда, тоже не жарко как-то... одеяло бы... Может взять что-нибудь из ближней кучи? Нет, вообще-то, оно чужое всё, нельзя. Надо будет своих вещей забрать. Мистер Стефан вернётся с Натом, сказать ему про это... или вместе всем сходить... Потолок обвалился в моей комнате, конечно, но что одежде-то будет? Помнётся разве что... но это неважно уже, главное, чтобы сухое что-нибудь нашлось. И ночевать, наверное, придётся в маминой с папой спальне... их же... Так, стоп! Стоп-стоп-стоп! А что дальше-то будет? Раз нет их... Дышать ртом! И не реветь... думать надо, как папа учил, а не сопли распускать... Раз нет их... вдох... мне вообще позволят дома одному остаться? Детям же нельзя поодиночке. И денег не будет... продукты на что в магазинах брать? Нет, кто-то из взрослых должен... бррррр... может взять всё-таки что-нибудь потеплее? ...кто-то должен присматривать. И... некому. Мистер Стефан вон обещал, а сам по своим делам ушёл. И у него Нат есть, я ему зачем ещё? Нет, всё-таки холодно лежать... встать попрыгать что ли? Так теплее будет... А если мистер Стефан не возьмёт к себе... Это что ж получается.... Это не Ната, как он боялся, а меня самого в приют отправят?! Нет! Уй... что тут под ноги подворачивается?.. Лучше не прыгать, наверное. Жарко уже и так. Но в приюте точно ничего хорошего... не хочу туда. Лучше пойду и сам рыцарем стану! Научусь драться, как они, и буду гиаров убивать. А если и меня съедят, никому обидно не будет. Всё равно ни мамы, ни папы нет...