Реконструирование

      Было всего одно негласное правило: возвращаться домой, где бы ты ни очнулся. В какие бы непроходимые болота не завёл поехавший разум, нужно было всегда возвращаться обратно, даже если не знаешь, в какой стороне этот путь.       Временами приходилось идти неделями, порой – месяцами, но в конечном итоге, он всегда возвращался домой. И чтобы он не находил там, он оставался, будучи готовым нести ответственность за все свои поступки.       Роджерс только успевал повторять "ты не виноват" и сжимать рукой его плечо. Но ни разу Баки не стало от этого легче. Тони брал на себя половину вины, даже если злился или вовсе не хотел его видеть. Но никогда не прогонял – и это было бы вторым правилом, если бы Джеймс не уходил добровольно, по собственному желанию, но первое действовало всегда, и в конечном итоге, сжимая кулаки, он возвращался, как верный пёс.        Даже его имя отдаленно напоминало чёртову кличку.       Баки, домой. Баки, к ноге. Баки, ты не виноват. Баки. Баки. Баки. И так бесчисленное количество раз набатом в голове звучало собственное имя.       Самое страшное было стоять возле входа в здание, гадая, что произошло на этот раз. Он мог открыть дверь и увидеть, как уборщик оттирает со стен чью-то кровь, и в ужасе взглядом искать Тони, надеясь, что жертвой оказался не он.       Успокоение приходило обычно спустя пару минут. Охрана, завидев его, тут же бралась за оружие и докладывала Старку о его прибытии. Тот тут же оказывался на первом этаже и приказывал его отпустить. Нехотя мужчины подчинялись и всё более-менее возвращалось на свои места.       — Таблетки, — напоминает Тони, даже не поворачиваясь к только что зашедшему на кухню Джеймсу. Он наливает себе кофе, а сержанту воду и с грохотом ставит стакан на стол.       Ровно три раза в день: на завтрак, обед и ужин, он слышит от Тони вкрадчивое "лекарства", "таблетки", "препараты". Помимо этого, Старк больше ничего не произносит, по крайне мере, первую неделю точно. И Баки знает причину – тот боится сорваться и устроить скандал, накричать на него или, что хуже, хорошенько вмазать по лицу. Но для Джеймса это было бы лучше, чем незнание того, что скрывается за фасадом наигранного безразличия.       Джеймс не пропускает приём лекарств. Курс возобновляется каждый раз, и если он не оказывает должного эффекта, препараты меняют. Врачи пожимают плечами и разводят руками, надеясь, что в этот раз всё сработает, как надо. Но помимо побочек не меняется ничего.       Седативные, нейролептики, транквилизаторы, от голубых таблеток немеет язык, от белых хочется спать, а капсулы полезны для пищеварения.       — Как ты? — Тони входит в комнату без стука. Дверь тихо отворяется и также тихо закрывается за ним. Баки лежит на кровати лицом к стене, а к нему спиной, поэтому он не сразу замечает, что глаза сержанта закрыты. Дыхание ровное, размеренное. Он спит крепко и даже не чувствует того, что Старк садится к нему на кровать. Матрас прогибается под его весом, а Барнс продолжает спать.       Каким бы сильным ни был организм суперсолдата, он не выдерживает. Расслаивается по кусочкам и даёт слабину. Сильные препараты подрывают здоровье, и третий день приёма таблеток проходит почти так же, как два предыдущих: Баки спит, просыпается, чтобы принять очередную порцию лекарств и вновь засыпает, почти не ест. То, что он съедает, в скором времени оказывается в раковине.       Тони тыльной стороной ладони касается щеки Баки. Щетина неприятно колет нежную кожу, но миллиардер игнорирует этот факт, касаясь Джеймса, пока есть такая возможность. Пока он спит и не чувствует этого.       Баки тошнит. Не из-за отторжения пищи – его выворачивает наизнанку каждый раз, когда он съедает что-то, что имеет более приятный вкус, чем размоченный в грязной воде картон, – а из-за банального осознания, в каком дерьме он застрял.       Врачи капают на мозг своими положительными прогнозами, Тони изо всех сил имитирует улыбку при виде него, а Роджерс всё также хмурит брови и сочувственно смотрит, но уверенно произносит, что они справятся, и кажется, действительно в это верит.       — Выглядишь сегодня получше, — Стив улыбается и хлопает его по спине, — как спалось?

Ужасно.

      — Да неплохо, даже не просыпался посреди ночи.       — Это хорошо, рад, что ты поправляешься.

Ни черта, Стив.

      — Я тоже.       Мозг начинает нормально функционировать спустя неделю-другую. Усталость не так сильно даёт о себе знать, и Баки удаётся проводить дни с большей пользой, чем комнатное растение. Злость почти не проходит. Раздражают не только громкие звуки и яркий свет, но и люди, что ходят вокруг него, словно псы с высунутыми языками. Хочется послать их всех к чёрту, но если он это сделает, то получит убойную дозу успокоительного.       Тони решает объявиться спустя ещё неделю – побил собственные рекорды игнорирования. Браво. Выглядит он не лучше, но тем не менее улыбку выдавливает из себя вполне искреннюю. Баки же сил на неё не находит, и Старк понимает, что выбрал не лучшее время для визита. От улыбки не остаётся и следа.       — Скоро приём лекарств, — после недолгого молчания произносит он.       Джеймс хмыкает и нервно передёргивает плечами.       — Ты ведь пришёл ко мне не за этим?       Старк отрицательно мотает головой из стороны в сторону. С Джеймсом тяжело, всегда было, и они оба это осознают, но Тони хочет показать, что эти сложности того стоят. Но единственное, что показывает, так это свой дерьмовый характер и неумение ладить с людьми.       — А зачем тогда? — тон становится мягче. Тони подходит к нему ближе и кладёт руку на плечо. Совсем как Стив. Копирует его жесты и выражение лица. Это кажется глупостью, потому что не имеет никакого значения.       — Хотел тебя проведать.       Сержант вопросительно приподнимает брови, и немой вопрос "да?" отождествляется с саркастичным "ну, что, проведал?".       — Ты выглядишь лучше, чем неделю назад.       — Откуда тебе-то знать? — раздраженно интересуется Барнс, а после тихо извиняется. Знает, что Тони не заслужил такого к нему обращения. Тони, который прощал его каждый раз. И страшным казалось осознание того, что не простит в этот.       — Я приходил, пока ты спал, — Тони понижает голос, будто бы извиняясь за то, что следил украдкой. Но Джеймса это не раздражает вопреки всему. Злость отходит на второй план, уступая место чувству вины.       Старк не рассказывает ему ничего, что касается последнего приступа. Он старается обходить эту тему стороной, и поэтому разговор не отличается конструктивностью и плавностью перехода. Поначалу Тони говорит о своей работе, потом пару слов о Мстителях, потихоньку восстанавливающихся после раскола. Даже упоминает Роджерса (кажется, они помирились), а заканчивает всё лекарствами, которые, судя по стоянию Баки, на этот раз подобрали верно.       — Я не чувствую, что мне стало легче, — признаётся Барнс, прежде, чем Тони скрывается за дверью.       — Я тоже, — бросает он через плечо, и Баки остаётся гадать, говорил он о нём или же о себе.       Самое сложное в прощении – простить самого себя.       Психотерапевт советует ему не думать об этом, а просто отпустить прошлое и начать всё заново. Если память блокируется, значит, так тому и быть. Защитный механизм работает исправно, шестерёнки, шурша и пенясь, исполняют свой блюз.* Пора прекратить себя жалеть и смотря в зеркало, видеть прежнего себя, а не олицетворение ходячего мертвеца.       — Солдат и Вы один и тот же человек, — женщина протягивает ему папку с фотографиями. — Вы должны это принять и перестать разделять эти две личности. Диссоциативное расстройство идентичности, пусть и тяжелое заболевание, но излечимое. Нам нужно узнать, что провоцировало появление второй личности. — Что спровоцировало? Семьдесят лет в плену нацистов, использующих меня в качестве оружия, — Баки усмехнулся. Но психотерапевт его веселья не разделила.       Шутка не удалась.       Тони стал появляться в его спальне чаще, чем в своей собственной комнате. Двухспальная кровать легко умещала их двоих, оставляя между ними ещё достаточно свободного места.       Но стоило Баки оказаться случайно ближе, чем Старк готов был это принять, как тот напрягался и старался отодвинуться дальше, в итоге сжимаясь у края кровати. Джеймс не подавал виду, что замечает это. Как никто из жителей огромной Башни не показывал, что знает об их странных отношениях. Даже Стивен делал вид, что не знает, с кем его лучший друг делит кровать.       Баки не торопил Старка, понимая, что тот не готов возвращаться на прежний этап их отношений. Он не знал, спит ли с кем-нибудь Тони на стороне, но отчего-то эта мысль не вызывала злость или ревность. Быть может, немного обиды, но в конце концов они не клялись друг другу в вечной любви и верности.       — Ты можешь придвинуться ко мне чуть ближе, — Тони сонно улыбнулся, поворачивая голову к уже давно не спящему сержанту. — И прекрати на меня так пялиться.       Психотерапевт не справлялась одна, точно так же, как до этого не справлялся психиатр. Тому нужен был отличный психоаналитик, а ей в свою очередь — клинический психолог. И все они хором повторяли, что такое комплексное лечение — самое правильное и эффективное.       Психолог проводила тесты, психотерапевт говорила с ним о его жизни, а психиатр интересовался о самочувствии.       — Головные боли так и не прошли? — мужчина занёс ручку над блокнотом, но не получив ни положительного, ни отрицательного ответа, поднял на Джеймса вопросительный взгляд.       — Почти прошли, — солгал он.       Нескончаемый круговорот врачей изрядно выматывал. Он чувствовал себя подопытной мышью в руках любопытных исследователей. Каждый хотел его обследовать и изучить как можно лучше. Хотел открыть что-то новое и, конечно же, помочь.       Все хотели ему помочь. Даже Стив, навещающий его почти каждый день, стал напоминать ему его психиатра.       У тебя болит голова? Ты плохо спал? Как себя чувствуешь?       Но он раздражал его меньше, чем мужчины в белых халатах, маячившие у него на глазах.       Единственным, кто не лез к нему с глупыми расспросами о самочувствии, был Тони.       Он приходил к нему каждый вечер, ложился на кровать и в молчании они проводили пару часов, пока не засыпали по разные стороны кровати. Реже – в объятиях друг друга.       Старк стал подпускать его ближе. Тяжело, через силу, но стал. И когда становилось совсем невыносимо, начинал с ним разговаривать, чтобы точно знать, что сейчас рядом находится не Солдат, а его Баки.       Временами разговоры заходили о всяких глупостях. Несущественных, но Джеймсу было приятно отвлечься от суеты царящей вокруг него.       — Ты бы хотел пожить в Англии? — Тони улыбнулся, поудобнее взбивая подушку под своей головой. Баки лежал рядом, касаясь своим плечом его плеча.       — И пить чай с молоком? — сержант усмехнулся. — Ты бы смог променять свой кофе на чай?       — Ни за что, — механик взглядом блуждал по потолку, — но посетить эту страну был бы не против.       — Я тоже.       — Может, как-нибудь, слетаем туда?       — Ты серьезно? — Баки повернул голову к Старку.       — Да, почему бы нет, — Тони согласно кивнул, боковым зрением замечая, как удивление Джеймса сменяется улыбкой.       Тони подошёл к барной стойке, с сожалением отмечая, что виски закончился и ничего, кроме бутылки вина там не осталось. Пить красное полусладкое он не собирался. От чего-нибудь крепкого он бы не отказался, но за неимением такого алкоголя, пришлось просто махнуть рукой и вернуться в спальню Джеймса.       — Ты ещё не спишь, — Старк бросил короткий взгляд на сержанта, стянул с себя футболку и забрался на кровать в спортивных штанах. Баки наблюдал на ним со стороны. Заметив это, Тони вопросительно на него посмотрел. — Что-то не так?       — Нет, всё нормально, — помедлив, ответил Барнс. Тони устроился рядом, но сна не было ни в одном глазу. Без таблеток стало сложнее засыпать. Спасал алкоголь, но в этот раз не было и его.       — Тони?       — Что? — мужчина вздохнул и лёг на бок, лицом к сержанту.       — Почему мы до сих пор не расстались?       В комнате становится до невозможного тихо. Джеймс слышит, как Тони работает над правильным дыханием, пока обдумывает ответ.       Ему легче с графиками, с цифрами, с чем-то конкретным, нежели с абстрактными понятиями чувств.       — Не знаю, — честно признаётся мужчина, и Баки замолкает, будто его устраивает полученный ответ.       Они засыпают рядом друг с другом, но к утру Старк просыпается один. Неторопливо бредёт в душ, переодевается, варит себе кофе, пока ему не сообщают, что Джеймса нигде нет.       Тони не волнуется, не чувствует страха, который должен чувствовать любой другой, находящийся на его месте. Он медленно выпивает кофе и идёт в лабораторию, где полностью погружается в работу.       Старк точно знает, что если к вечеру закончить проектирование новой модели Марка, то за ночь роботы смогут собрать пробную версию.       Он также знает, что если Джеймс сейчас где-то в Бруклине или в любом другом городе, потому что считает, что так будет лучше для них, то через три дня он вернётся домой, потому что по негласному правилу, он всегда возвращается.       И он возвращается. Уставший, сонный и голодный. Ужинает, принимает лекарства и идёт в душ, а после, обессилевший, заваливается на кровать.       Сквозь сон он чувствует, как матрас прогибается под весом Тони и он ложится рядом с ним. Укрывает его одеялом, а потом, помедлив, приобнимает за плечи.       — Спокойной ночи, — сонно отзывается Барнс.       — Спокойной, — вторит Тони.       А утром просыпается один.